Что Кейти делала в школе - Сьюзан Кулидж

На этом Регламент заканчивался. Он вызвал много смеха, особенно его последнее положение.

– Зачем ты это добавила, Роза? – спросила Эллен Грей. – Мне показалось, что такое правило вряд ли необходимо.

– Я добавила его, – ответила Роза, – чтобы приободрить Мэри Силвер. Скоро ей должна прийти посылка, и я знаю, что Мэри будет изнемогать от желания поделиться с Обществом. Но она слишком робка и побоится предложить нам это сама. Так что я решила подготовить почву.

– Вот истинная доброта! – засмеялась Кловер.

– Теперь, – сказала председательница Общества, – перейдем к развлекательной части собрания. Начнем со стихотворения «Земляничное дерево»[13], сочинение Кловер Карр.

Кловер не хотелось читать первой, но она все же согласилась после долгих увещеваний Розы, которая вследствие этого пожаловала ей имя Quintia Curtia[14]. Смущение охватило Кловер, когда она встала перед собранием с листком в руке, и голос ее заметно дрожал. Но через минуту она овладела собой и читала уверенно.

Ищу весенний ранний цвет —

Он розовато-белый, —

Как будто робкий жду привет

С губ детских, неумелый.

Цветок – румяное дитя

В зелененькой кроватке,

Забрался он туда, шутя?

Со мной играет в прятки?

Откину одеяльца край

И загляну украдкой:

Откроется мне милый рай,

Увижу, как там сладко!

Как будто на небе звезда,

Он на земле на серой;

Его найду я без труда,

Искать лишь нужно с верой!

О, вот он, славный озорник!

Цветок прелестный, нежный!

Головкою к земле приник

С улыбкой безмятежной!

Нашла любимый мой цветок!

Как сладостно свиданье!

Не бойся, не сорву, дружок!

Цвети, очарованье!

Это произведение вызвало настоящую сенсацию: девочки никогда прежде не слышали стихов Кловер и нашли это стихотворение чудесным.

– Ничуть не хуже Таппера! – воскликнула Салли Элсоп. Она сказала это в качестве комплимента, так как увлекалась «Философией в пословицах»[15].

Следующим в программе было стихотворение «Мисс Джейн». Эстер Дирборн с величайшей помпой и достоинством поднялась с места, откашлялась, надела очки и начала:

Чуть я нарушу правил свод,

Не извинит и не поймет,

Мой промах помнить будет год

Мисс Джейн.

Стоит под дверью каждый раз,

Пока течет «молчанья час»,

Всех замораживая нас,

Мисс Джейн.

Велит прийти, велит уйти,

Держать желанья взаперти,

И на моем всегда пути —

Мисс Джейн.

В стене хватает Розу вдруг

И вызывает тем испуг

Трех незадачливых подруг

Мисс Джейн.

При ярком свете и впотьмах

Стоит как будто на часах

Погибель наша, враг и страх —

Мисс Джейн.[16]

– И вот крадется там сейчас,

Не зная, как поймать всех нас,

И… —

подхватила Роза, импровизируя. В этот момент раздался стук в дверь. Это была мисс Джейн.

– Ваши ящики, мисс Карр… ваш стенной шкаф, – сказала она, проходя по комнате, чтобы проверить каждый из ящиков по очереди. Все оказалось в безупречном порядке, и она удалилась, бросив перед этим подозрительный взгляд на смеющихся девочек и заметив, что сидеть на кровати – плохая привычка, это очень портит матрас.

– Ты думаешь, она слышала? – шепнула Мэри Силвер.

– Нет, думаю, не слышала, – ответила Роза. – Но, конечно же, она заподозрила нас в каком-то озорстве – она всегда всех подозревает. Теперь, Мэри, твоя очередь доставить нам интеллектуальное наслаждение. Начинай.

Бедная Мэри отпрянула, краснея и протестуя.

– Ты же знаешь, я не умею, – сказала она. – Я слишком глупая.

– Чепуха! – воскликнула Роза. – Ты самая славная девочка на свете. – И она ободряюще похлопала Мэри по плечу.

– На этот раз мы прощаем Мэри, – вставила Кейти. – Сегодня наше первое собрание, так что я буду снисходительна. Но в будущем каждый член общества должен представлять что-нибудь для каждого собрания. И я собираюсь строго следить за этим.

– Ох, я никогда ничего не сумею сочинить! – воскликнула Мэри.

– Глупости! Замолчи! – рассердилась на нее Роза. – Ты все можешь. И прочитаешь стишок, даже если мне придется сочинить его для тебя!

– К порядку! – призвала председательница, постучав карандашом по столу. – У Розы есть что прочитать нам.

Роза поднялась с величайшей торжественностью.

– Я попросила бы на минуту отложить начало моего выступления, с тем чтобы члены Общества могли достать носовые платки, – сказала она. – Мое стихотворение очень трогательное. Я не стремилась к этому, но так получилось. Мы не всегда можем оставаться веселыми. – Прозвучал вздох, вызвавший у членов ОИЛ дружный смех, и Роза начала:

Волынка и ветер поют,

Их пиброх унылый полился.

И птички своих гнезд не вьют,

Они ждут, чтоб дуб их свалился.

Смотри, здесь ведь праздник их был,

Украшен был старый их клахан,

Но коллапс давно уж остыл,

И горько здесь матер рыдахан.

Ах, брошены дурлах и килт.

Ах, бедная бледная матер!

Ах, дети без коллапса силт!

Ах, ветер несет им грозатер![17]