Дуэль - Барбара Мецгер

Уиггз был разочарован, поняв, что его планы на архиепископский сан откладываются.

– Я знал, что это посещение Лондона неблагоразумно. И позволить мальчику ездить на норовистой лошади совершенно безответственно, так я доложу лорду Ренсдейлу. Ведь мальчишка при падении мог навсегда стать слабоумным!

Йен понял, что в письме мисс Ренслоу ничего не говорилось о выстреле, а только о несчастном случае, который произошел по вине лошади. И теперь, познакомившись с этим набитым нравоучениями прелатом, Йен никак не мог упрекнуть ее за это.

– Врачи надеются на полное выздоровление.

– До следующего несчастного случая. Все это сводит его перспективы к нулю, так я и сказал мисс Ренслоу, но она не обратила внимания на мои слова, и вот чем это кончилось. Она по-прежнему твердит этому молокососу, что он может поступить в университет. Ишь ты!

Мальчик получит образование, поклялся Йен, даже если ему придется построить собственную школу для инвалидов и астматиков.

Уиггз продолжал:

– Нет, мисс Ренслоу требуется более твердая рука, чем у виконта Ренсдейла. Она должна посмотреть правде в лицо, а потом устроить свое будущее.

– В качестве вашей жены?

Уиггз выпятил свою впалую грудь.

– Я считаю себя подходящим для нее супругом.

– Если только она не станет делать кляксы в своих тетрадях.

– Совершенно верно.

– И если ее приданое окажется достаточно солидным.

– Вы шутите, конечно, но приданое девушки – это не предмет для насмешек, если речь идет о том, кто не имеет преимуществ, которыми обладает ваше сиятельство.

Йен слегка поклонился.

– Как и женская репутация для любого, кто хочет жениться.

– Значит, вы понимаете, почему совершенно необходимо, чтобы мисс Ренслоу покинула ваш дом немедленно, милорд. Уверен, что джентльмен, занимающий столь высокое положение, как вы, поймет меня. Один вечер, проведенный под крышей холостяка, еще можно простить, учитывая сложившуюся ситуацию. Но ни часа больше. Иначе ее репутация окажется под угрозой.

– Похоже, вас больше заботит ее репутация, чем добродетель. Конечно, невинность мисс Ренслоу не подлежит сомнению, но мне представляется это любопытным.

– Ах, ишь ты! Вы славитесь как знаток женщин, вращаетесь в обществе самых блестящих, утонченных красавиц высшего света. Маленькая мисс Ренслоу не может вас интересовать, а ее приданое ничего не значит для такого богатого человека. – Он снова обвел своей костлявой рукой библиотеку, на этот раз указывая на картины, висевшие на стенах. – Повесили бы вы среди ваших шедевров работу какого-нибудь неизвестного деревенского мазилки?

Повесил бы, если бы она ему понравилась.

А Афина очень нравилась Йену, и он не желал, чтобы она стала женой этого тупоголового священнослужителя, который просто не способен ее оценить. Конечно, выбирать не ему, поэтому он предложил Уиггзу навестить мальчика. Он знал, что рана в груди будет скрыта под ночной рубашкой и что Афина услышит все эти «ишь ты» из своей спальни. Если она пожелает увидеть своего прежнего амбициозного поклонника, это ее дело.

– Я велю посмотреть, не спит ли мальчик, – сказал он, не оставляя тем самым наставнику возможности улизнуть.

Когда Хопкинс доложил, что юный джентльмен не спит, Йен поднялся с Уиггзом наверх. Он пошел отчасти из любопытства, отчасти из чувства ответственности. Гром и молния, ведь ответственность лежит полностью на нем. Он не может бросить своего раненого ягненка этому волку в обличье священника. Пусть попробует хоть разок пренебрежительно усмехнуться по адресу Троя, пусть только начнет свои нравоучения, и он даст пинка под зад этому своекорыстному зануде.

Афина оказалась в комнате мальчика, и Йен нахмурился. Ей полагалось еще спать. Но она казалась отдохнувшей, волосы у нее были уложены в прическу, которая очень шла ей, несколько светлых локонов, оставленных на свободе, обрамляли ее лицо. На ней было другое платье; он послал лакея в дом ее дяди за ее сундуком, потому что она явно не скоро покинет его дом. И еще он послал за грумом, Алфи Брауном. Алфи не появился, появился только сундук. Это платье было из желтого, как солнце, муслина, отделанное голубыми лентами, и больше соответствовало моде, чем прежнее, хотя и недотягивало до лондонских мерок. Оно было сшито по моде – с высокой талией и низким вырезом. Мисс Афина Ренслоу была женщиной, и – Йен готов был в этом поклясться – красивой молодой женщиной с красивой фигурой. Она была небольшого роста, но прекрасно сложена. Появись она в обществе, одетая в шелка и бриллианты, ее прозвали бы Карманной Венерой. Такой кусочек совершенства никак не предназначался для кармана какого-то ханжи.

Собака спрыгнула с кровати Троя и побежала к двери. Йен отступил за спину преподобного, который закричал на собаку, чтобы избежать атаки на свои сапоги.

– Собака глухая, сэр.

– Я знаю, милорд. – И Уиггз закричал еще громче. Уже научившись разбираться в замашках этой псины, Йен швырнул в нее печеньем, и они смогли войти в комнату.

– Я всегда говорил, что это животное следует утопить, – пробормотал Уиггз, пропуская лорда Мардена вперед; он проговорил это тихо, чтобы Афина не слышала.

– Потому что она глухая?

– Потому что она злая и опасная и не подходит для леди. – Переведя дух, Уиггз превратился из проповедника в Ромео. – Как поживаете, дорогая мисс Ренслоу? Я ужасаюсь тому, какое серьезное потрясение вы пережили, и жалею, что меня не было рядом, чтобы утешить и успокоить вас. Но сегодня вы выглядите очень мило.

Афина натянула на грудь брата одеяло повыше, чтобы в вороте рубашки не было видно бинтов. Она поздоровалась с Уиггзом с таким видом, словно была хозяйкой дома, предложила ему самое удобное кресло и чашку чаю.

– Как любезно с вашей стороны прийти сюда, сэр, и обеспокоиться моим благополучием! Скажите, Трой хорошо выглядит?

Уиггз, должно быть, израсходовал свои скудные таланты обожателя, потому что сказал:

– Нет. Не очень хорошо. Он выглядит так, словно лошадь растоптала его, а не так, словно он просто упал с нее.

– Ишь ты, ишь ты! – сказал Йен, заслужив мимолетную улыбку мисс Ренслоу. – Мальчику гораздо лучше. Очень скоро он начнет пускать моих скакунов аллюром.

– Скакунов? – Афина вцепилась в плечо брата.

– Скакунов? Это просто смешно. Этот щенок убьет себя. Осмелюсь заметить, лорд Ренсдейл запретит подобные вещи.

Трой подал голос:

– Скакунов? Вот здорово!

Уголки губ Уиггза почти касались подбородка.

– На месте лорда Ренсдейла я не разрешил бы подобных опасных занятий, милорд. Вы будите в мальчике неосуществимые мечты.

– Я много раз слышал, что с молитвой нет ничего невозможного. Разве это не так, сэр? – спросил Йен вызывающе, обращаясь к проповеднику.