Капитаны судьбы - Игорь Леонидович Гринчевский

отвёл лошадей в сторону. Расчёт при этом торопливо продолжал готовить орудие к стрельбе. Ну, уж нет! Первый выстрел сегодня останется за нами! Семецкий плавно нажал на спуск. Бум! И граната, с торчащим из неё деревянным хвостовиком-шомполом, неторопливо отправилась в путь по крутой дуге. Раз — два — три — бах!

Звук взрыва казался совсем не впечатляющим, но взрывом гранаты разметало в щепки левое переднее колесо повозки. Нет, недаром они столько сил потратили на стрельбы учебными гранатами!

Бум! — отправилась к цели вторая граната. Ещё через секунду — бум! — третья.

Теперь, когда стало ясно, что поправки для стрельбы верны, выстрелы производились чаще. Вторая граната попала прямо в «пом-пом», третья ушла чуть в сторону.

Ничего, сейчас… Щелчок затвора — из обреза «берданки» извлечена гильза. Клац! — заряжен новый холостой патрон. Ещё секунда — и вторая граната готова к стрельбе.

Бум! Бум! Бум! В этот раз выстрелы из гранатомётов следовали с секундным интервалом. Отлично! Повозка разбита, механизм орудия, похоже, повреждён, сено на повозке загорелось.

Теперь разряженные гранатомёты почти небрежно кладутся на коврик, а с него берутся «нудельманы». Бух-бух! Бух-бух! Тихие звуки выстрелов зазвучали так любимыми Воронцовым «двоечками». Не время разбираться, кто из британцев жив, а кто убит. «Контроль» проводится в каждого! Не успели они закончить, как там, впереди, смолк пулемёт Максима. Все верно! Огневой контакт должен длиться, пока противник не опомнится. Пятнадцать-двадцать секунд, не больше. Вот Юрий и распорядился для этого укоротить пулемётную ленту до восьмидесяти патронов. Знал, что стоит начать стрелять, не можешь остановиться, пока лента не кончится.

Теперь вторая часть группы отступает, а остатки колонны британцев принялись яростно палить по тому месту, где ещё недавно стоял пулемёт.

У Семецкого дела ещё не закончены, но это пока не страшно. Активного противника вблизи не осталось. Ещё секунд семь звучали негромкие щелчки «нудельманов», потом Юрий поднёс к губам горн и протяжный звук разнёсся над полем боя. При этом звуке, как и предусмотрено планом, двое его соратников быстро собрались и тоже пошли в гору, к лошадям.

Через пару секунд после сигнала горна из замаскированного укрытия выполз Ашот, армянин его лет. Выполз и быстро побежал к лениво разгоравшимся обломкам повозки.

Так, похоже, ему все же пришлось «доработать» кого-то из нагана. «Ну что ж!» — отметил про себя Юрий, — «„Контроль“ с такой дистанции ненадёжен, надо учесть в планах будущих операций!»

Ашот же прикрепил толовую шашку к механизму орудия, поджёг огнепроводный шнур и побежал к обрывистому берегу речки. Он только успел ловко сползти по склону реки, как прогремел взрыв. Всё! Вот теперь задача группы выполнена!

Но Юрий, как командир группы, намеревался дождаться минёра, прикрывая в случае необходимости, а потом вместе отступить к оставшейся части группы и лошадям.

Минул ещё десяток секунд, и Ашот буквально выполз на крутой склон ближнего к Юрию берега. Поднявшись с четверенек, он торопливо зашагал вверх по холму, к кустам, в которых засел командир.

Когда до Юрия оставалось пройти не больше дюжины шагов, Ашот вдруг вскрикнул и упал. «Достали!» — сообразил Юрий. Похоже, британцы из колонны сумели сориентироваться. Ну, ничего, тут дистанция около версты, да и стрелять надо вверх. Такой выстрел не каждому снайперу удаётся, особенно, если двигаться быстро и не равномерно. Семецкий зигзагами подбежал к упавшему армянину, ухватил его за подмышки и поволок к кустам.

Чёрт! Как будто по бедру ударили дубинкой. Раненая нога подвела, и Юрий, выпустив товарища, покатился вниз по склону и потерял сознание.

* * *

Сознание вернулось неожиданно. Похоже, его везли верхом и, когда снимали с лошади, потревожили рану. Одолевала жуткая слабость, открывать глаза не хотелось. Время от времени слышались обрывки разговоров на английском: «Сильное кровотечение, надо остановиться, обработать рану и перевязать…» — «Надо, я говорю! Вдруг, он и есть тот самый Семецкий? За живого пятьсот фунтов обещали, между прочим! А за дохлого — всего двести…» — «Как это, мертвяка зачем везти? А вдруг, он и есть Семецкий?»

Затем ногу вдруг прострелило болью, и Юрий снова отключился.

Когда он пришёл в себя в следующий раз, кто-то приподнимал ему голову и говорил по-английски: «Пей! Ну, пей же! Ты потерял много крови, тебе надо!»

Юрий старательно влил в себя несколько глотков, чему неизвестный очень обрадовался, похвалил его и тут же заорал:

— Бамбата! Где кипяток? Эти негры что, неспособны вскипятить кварту воды?

— Они не понимать Бамбату! Не знать Английский!

— Так объясни им на вашем языке!

— Это — цвана! Бамбата — зулу!

— Да какая разница?!

— Цвана — тупые крестьяне! Любой зулу быть великий воин! Бамбата — воин клана зонди! Цвана не понимать Бамбата!

— Дьявол и тысяча чертей! Он же помрёт, если не обработать рану! Вы понимаете, везучие вы ублюдки? Это же Семецкий! У него визитки Семецкого в кармане! Черным по белому! На разных языках! Его ловили артиллеристы Симмонса, а поймали мы! Артиллеристам-то каюк! Когда довезём его до лагеря, награда нам достанется! Я с вами поделюсь! Если найдёте кипяток и доставим его живым, — каждому по двадцать фунтов, слышите![18]

— Сэр, разрешите, сэр?

— Чего вам, Дженкинс?

— Я из уитлендеров[19], сэр! Немного знаю речь буров. А эта деревня на бурской земле стоит. Может, кто-то из них поймёт, чего мы хотим?

— Дьявол, Дженкинс, чего вы тут рассусоливаете! Бегом за кипятком!

* * *

Юрия растолкали и снова стали поить. На этот раз чем-то вроде грога. Кипяток, сахар и бренди — вот и все компоненты «бодрящей смеси». Но организм требовал подкрепления. Выпив половину кружки, Семецкий огляделся. Да, похоже, они остановились в одной из местных деревенек. Круглый дом с глинобитными стенами и узкими окнами, дверь, завешанная циновкой. Юрий знал такие деревни. Круглая стена снаружи. Круглая изгородь для скота внутри. А между ними по кругу стоят круглые же дома с круглыми