Поменяться местами - Бет О'Лири

Хэнк убегает все дальше. Я хватаю сапог – и в погоню. Так быстро я в жизни не бегала.

Через несколько минут спринтерской гонки я понимаю, что нужна какая-то стратегия. Еле дыша, я устремляюсь зигзагами по полям в поисках пса. В какой-то момент на глаза наворачиваются слезы, от чего бежать еще труднее, и через час я с рыданиями валюсь под дерево.

Я потеряла собаку Джексона! Бабушкины дела представлялись мне приятными и необременительными, но я с ними не справляюсь! Бог знает что может случиться с Хэнком. Вдруг он выбежит на шоссе? А вдруг его съедят?! В Йоркшире водятся хищники? Господи, ну сколько можно реветь?!

Через несколько мгновений я снова встаю, потому что сидеть на месте еще хуже, чем бежать. Я зову Хэнка, снова и снова выкрикивая его имя, но ветер такой сильный, что я саму себя едва слышу. Неделю назад я стояла в большом зале и разъясняла план минимизации издержек в связи с переменами в корпоративной структуре. Теперь же я рыдаю посреди поля, мои ноги стерты в кровь, а волосы превратились в птичье гнездо и лезут в лицо. Ситуация явно вышла из-под контроля. Вообще-то, я отлично справляюсь в стрессовых ситуациях – именно так сказала Ребекка на моей последней аттестации…

Я цепляюсь за эту мысль. Сперва надо отдышаться. Делать нечего, придется возвращаться в Хэмли. Номер Джексона я не записала, но он должен узнать о случившемся.

Тошнит от одной мысли о предстоящем разговоре. Он же меня возненавидит! Сама себя я уже ненавижу. Бедолага Хэнк, наверное, уже понял, что потерялся, и теперь не знает, куда бежать.

Снова слезы. Нужно взять себя в руки! Что же со мной такое?!

Уж насколько плохой была первая прогулка через Хэмли, но обратный путь в сто раз хуже. Из окон и дверных проемов меня провожают безмолвные взгляды.

– Мама, смотри, чудище лесное! – указывает на меня какой-то ребенок.

Мимо проезжает Роланд, а потом дважды на меня оглядывается.

– А где Хэнк?

– Убежал, – сдавленно говорю я.

– Святые угодники!

Я стискиваю зубы и продолжаю идти.

– Нужно организовать поисковый отряд! – восклицает Роланд. – Созвать заседание Деревенского Совета! Я сообщу Бетси!

О нет. Только не Бетси!

– Сперва мне нужно поговорить с Джексоном! – Я вытираю лицо рукавом. – До того как обо всем узнает Бетси.

Но Роланду уже не до меня, он аккуратно разворачивает свой скутер в обратном направлении.

– Умоляю, дайте мне сначала поговорить с Джексоном!

– Не бойся, Лина, мы найдем Хэнка! – кричит он через плечо и с тихим жужжанием укатывает прочь.

Я ругаюсь ему вслед и плетусь дальше. Что сказать Джексону? Разве есть хороший способ для сообщения таких новостей?.. Представляю наш разговор, и живот сводит спазмом.

К двери Джексона я подхожу в таком же напряженном и нервном состоянии, как перед злосчастной презентацией, – и судя по недавнему опыту, мне грозит паническая атака.

Я звоню в дверь, а потом вспоминаю про ключ в кармане.

Черт, Джексон наверняка уже ушел на работу. Неужели мне придется идти в школу? Не хватало мне еще каяться, что потеряла собаку, перед толпой школьников.

К моему удивлению, дверь открывается…

И я словно возвращаюсь на два часа назад: клацанье когтей, я на земле, собака лижет мне лицо, сверху смотрит ее хозяин…

– Хэнк! – Я зарываюсь лицом в шерсть и обнимаю его изо всех сил, хоть он и брыкается, как дикий мустанг. – Как же ты меня напугал…

Тут я вспоминаю про Джексона и поднимаю глаза.

До чего же он большой. Я сразу это заметила, но сейчас… Он больше не похож на доброго великана, теперь это человек-медведь, способный одним негромким словом остановить любую драку.

– Прости, Джексон, прости!

Хэнк скачет по мне, оставляя следы лап на вымазанных грязью джинсах.

– Поверь мне, я не специально его отпустила! Он сбежал. Вырвался. Мне очень жаль. Я думала, что хорошо подготовилась… Ты из-за этого не поехал на работу, да?

– Я уже был в школе, когда позвонил викарий и сказал, что Хэнк носится вдоль по Чибисовой улице. Пришлось просить директора меня подменить.

Я обнимаю Хэнка еще крепче.

– Сама-то как?

– Разве не видно?.. – бормочу я, уткнувшись лицом в собаку.

– Ну, кажется, ты немного… Ну…

– Как из задницы?

Его глаза округляются.

– Я вовсе не это хотел сказать.

Он стоит, прислонившись к дверному косяку, и вроде бы даже не злится.

– Ладно, все хорошо, только стыдно, что так облажалась.

– Да ладно тебе, ничего по-настоящему страшного не произошло. Уверена, что с тобой все в порядке?

Хэнк снова пытается вылизать мне лицо, заодно то и дело шлепая меня хвостом.

– Слушай, ты не должен быть со мной милым. Можешь злиться и ругаться. Я это заслужила.

Джексон выглядит озадаченным.

– Я и злился, но ты же извинилась…

– Да, но…

Я встаю на ноги и отряхиваю джинсы – или скорее размазываю по ним грязь.

– В общем, я тебя прощаю, если тебе важно это услышать. И я же знаю, что Хэнк тот еще поганец. Не стоило мне вас отпускать.

– Нет, это я виновата. И мне бы хотелось хоть как-то это исправить… Может, тебе нужна какая-то помощь? В классе прибраться? А еще я отлично разбираюсь в цифрах и аналитике.

– Наказание себе выпрашиваешь? – Джексон озадаченно склоняет голову набок. – Еще скажи, хочешь остаться после уроков.

– Но я действительно облажалась… – понуро отвечаю я. – И хотела бы все исправить.

– Да нечего исправлять, все нормально. – Джексон делает паузу. – Хотя я собирался перекрасить стены в кабинете, и лишняя пара рук не помешает.

– Только скажи когда, и я обязательно приду!

– Ладно, дам знать. – Он гладит Хэнка по голове. – Расслабься, Лина. Видишь, он уже успокоился? Все хорошо.

Может, с Хэнком и все хорошо, а вот со мной…

Что со мной случилось? Рыдала, перекрикивала ветер, носилась кругами по полю. Би права: со мной что-то не так.

Би впархивает в квартиру, и я тут же лишаюсь дара речи. Более эффектной женщины я в жизни не встречала. Невозможно на нее не смотреть. Может, все дело в легкой асимметрии лица: один глаз чуть выше другого, один уголок рта вздернут немного более резко. Кожа – кофе с молоком, роскошные черные волосы струятся по спине сверкающим водопадом. Каково, интересно, быть такой молодой и красивой? Наверное, весь мир у твоих ног…

Всего через полчаса я с изумлением понимаю, что все не так радужно.