Общество мертвых пилотов - Николай Горнов

– Их что, специально сочиняют? – еще больше удивился Гриша.

– А где же, по-твоему, они берутся? Или ты думал, что это устное народное творчество? – Генсек скептически оглядел Белякова. – Устал я сегодня, Григорий. Нездоровится мне. Давай-ка присядем, дадим старику отдышаться…

Генсек с кряхтеньем пристроился на трухлявом стволе поваленной березы.

– Хочешь, я расскажу тебе свой любимый анекдот про меня?

Гриша рассеянно кивнул.

– На заседании Политбюро дело было, – важно начал Генсек. – Достаю я, значит, из кармана пиджака бумажку и читаю: уважаемые товарищи, пора, наконец, поставить в повестку дня вопрос о старческом маразме. С этим, товарищи, явлением нужно что-то решать. Дело, товарищи, зашло слишком далеко. Вот вчера, например, на похоронах товарища Косыгина… Оглядываю притихших членов политбюро и удивляюсь: что-то я не вижу сегодня товарища Косыгина… Так вот, вчера, на его похоронах, когда заиграла музыка, только я один догадался пригласить даму на танец…

Гриша выдавил из себя натужную улыбку.

– Разве не смешно? – живо поинтересовался Генсек.

– Смешно. Только как-то… не знаю… Даже пугает немного…

– Весь юмор, Гриша, в том и состоит, что иногда в анекдотах реальные случаи встречаются. А порой в таких анекдотах и государственные секреты разглашаются. Вот с этим нездоровым явлением, в смысле, с разглашением государственных тайн, мы должны бороться. Ну а если перевирают, то пусть. Помню, случай был с Громыко. Он убедил Политбюро помочь революционному правительству африканской республики Буратиния. Иди Южной Замбурании? В общем, не помню, какой точно республике, да и не важно это. Важно, что отправили мы туда два парохода с гуманитарной помощью африканским товарищам. Загрузили их по полному списку: гаубичной артиллерией, установками залпового огня, автоматами Калашникова, минами противопехотными. А эти, понимаешь, коммунисты оружие расхватали – и в лес. Мы вместо денег получили кукиш, а Громыко отхватил себе государственную награду этой самой республики – золотое кольцо в нос… Так он отказался, понимаешь, приезжать на вручение. И чего, спрашивается, отказался? Ну а позже, когда анекдот пошел в народ, всю славу мне приписали. Вроде как я эту награду должен был получать. А мне она на кой, если подумать? У меня своих уже вешать некуда… Или вот еще случай был…

Гриша замялся.

– Леонид Ильич, мне пора на базу…

– Ну, если пора, тогда конечно. Военная дисциплина, разве ж я не понимаю? Сам служил. А про тот, другой случай я тебе в следующий раз… ага… Доскажу… Только напомни. Я ж теперь без бумажки, сиськи-масиськи, дверь гостям забываю открыть…

Генсек бросил на Гришу хитрый взгляд из-под клочковатых бровей и жизнерадостно расхохотался. Настроение у него уже явно улучшилось…

* * *

Беляков выждал, когда все покупатели в гарнизонном магазине разойдутся, прикрыл дверь, сделал глубокий вдох, поправил пилотку и бочком придвинулся к прилавку. Анжела шевелила губами, перебрасывая костяшки на счетах, и ничего, казалось, вокруг не замечала. Тогда Беляков сделала еще шаг вперед.

– Гри-и-ишенька, ми-и-илый! – Анжела растянула губы в фальшивой улыбке и кокетливо поправила белый беретик. – Почему не заходи-и-ил так до-о-олго, проти-и-ивный?

С некоторых пор в каждом ее движении и в каждом слове Гриша стал замечать фальшь, как в игре актера-любителя из жэковского театра.

– Да вот, только что сменился в карауле, – пробормотал он.

– Гриша, не ври мне!

Беляков непроизвольно напрягся. Эти же слова, и даже с похожей интонацией часто говорила его мама. Не самая, в общем, приятная ассоциация…

Анжела внимательно посмотрела на Белякова снизу вверх, улыбнулась уже мягче и лениво потянулась за прилавком, как сытая кошка.

– Я так соску-у-училась!

Беляков оглянулся на дверь.

– Через подсобку успеешь выскочить, – деловито пояснила Анжела. – Да и с каких пор мы стали такими пугливыми, а?

Анжела обогнула прилавок, одной ладошкой прикрыла Грише рот, а вторую запустила ему в брюки. Гриша вздрогнул. Волна приятной теплоты мгновенно поднялась от живота и ударила в голову.

– Пойдем, милый, – жарко зашептала ему на ухо Анжела.

Гриша послушно побрел за ней в подсобку, протискиваясь за полку, где лежали коробки с тушенкой и мешки с мукой, накрытые картоном. От губ Анжелы пахло клубникой, и у Гриши от этого любимого с детства запаха сразу закружилась голова. Даже если бы он попытался сопротивляться, руки бы уже не послушались. Они с треском расстегивали пуговицы на халате, освобождая из тесного плена грудь Анжелы – мягкую, теплую, шелковистую на ощупь. Анжела опрокинулась на мешок с мукой, крепко обхватив Гришу двумя ногами.

– Давай, милый, давай…

После первых неловких движений Гриша приноровился, нашел нужный угол наклона и сразу же увеличил темп. Теперь в голове у него не осталось ни единой мысли, словно весь он превратился в движение. И только перед самым взрывом откуда-то из глубины сознания всплыл тревожный сигнал: «Что же ты, гад, делаешь?», но и этот сигнал был почти неразличим, как послание из далекой галактики…

– Тебе продуктов никаких не нужно? – поинтересовалась Анжела, когда уже отдышалась и одернула сбившуюся на бок юбку.

– Обойдусь…

– Милый, надо кушать, а то ты совсем исхудал. Кожа да кости…

На долгую секунду Анжела прильнула к нему всем своим податливым телом и звонко чмокнула в щеку.

– Какой ты колючий сегодня. Как ежик. Вся исцарапалась об тебя…

Беляков автоматически провел ладонью по своей щеке. В караульном помещении чисто побриться не получилось, и к вечеру опять стала пробиваться клочковатая щетина.

– У тебя водка есть? – как бы невзначай поинтересовался он.

– Водка? – Анжела ненадолго задумалась. – Кажется, перед праздником я спрятала парочку «мерзавчиков». А что, очень нужно?

– Еще как, – честно признался Гриша.

– Тогда забирай, – великодушно согласилась Анжела.

Один стограммовый «мерзавчик» Беляков приговорил сразу. Не отходя от дверей подсобки. Пустой желудок встретил обжигающую жидкость глухим бурчанием. Зато в голове сразу разошлись тучки, и выглянуло долгожданное солнышко. А еще ему хотелось упасть на койку и просто выспаться. И не думать о том, что приходил к Анжеле не за коротким удовольствием в подсобке. Он хотел сказать, что у нее есть муж, а у него – другая женщина, на которой он скоро женится. Но опять проявил малодушие. Не смог произнести простые слова. И что делать теперь? Раньше и Анжела была хотя бы осторожнее, а теперь совсем страх потеряла. По части уже поползли откровенные смешки. Над Куклей и так две недели весь полк потешался после той драки в ресторане. А когда Кукля узнает, что его жена развлекается в подсобке с тем самым Беляковым, то последствия вообще будет трудно предсказать…