Секретная часть - Валерий Георгиевич Шарапов
Шрифт:
Интервал:
Жарковский тоже не задумывался – деньги забирал из камер хранения на вокзалах, из арендованных в почтовых отделениях ячеек. Каждый конверт с наличностью имел своего адресата. Суммы были не такие, чтобы ах (триста-пятьсот рублей), но поступали регулярно. Какое-то время Жарковский запирался, потом прекратил это делать. Сообщил, что будет говорить, но не в присутствии своей сообщницы. Наталью Прокопьевну увели.
– Что со мной будет? – обреченно спросил Жарковский.
– Вы знаете, – пожал плечами Кольцов, – уверен, вы изучили предмет, прежде чем заняться преступной деятельностью. Но все же занялись. Видимо, от страсти к материальным благам, а отнюдь не по идейным соображениям. Советская власть вас не обижала, напротив, всячески обласкивала. Вашу судьбу решит суд – который гуманный, увы, только в кино. Но даже для него чистосердечное признание и сотрудничество со следствием являются смягчающими обстоятельствами. Давайте к делу, Владлен Тимурович.
Завербовали Жарковского полтора года назад. Особых угрызений совести будущий шпион не испытывал – красивая жизнь требовала регулярных денежных поступлений. Знакомство с Галиной Брежневой было не единственным знакомством с влиятельными персонами. Художники, артисты, певцы, представители партийной и хозяйственной номенклатуры столичного уровня…
Жарковский был умен, изящен, остроумен, имел входы практически в любую компанию. Выпивал с «Песнярами», здоровался за руку с Ильей Глазуновым (причем последний даже не представлял, где работает этот парень, наивно считая его представителем богемы). Пытался приударить за Ядвигой Поплавской – солисткой ансамбля «Верасы», и даже добился определенных результатов, но что-то не срослось, выбрал другую красотку из Белорусской государственной филармонии. Работа на благо ядерной безопасности причудливо сочеталась с прожиганием жизни.
Сталкиваться с подобными персонами еще не доводилось. Но меру Владлен Тимурович знал, ни разу не переступил черту, в скандальных историях не светился. Завербовал его некий Джулиан Сойерс (возможно, имя вымышленное), дал пару телефонов для экстренной связи, снабдил паролями, номерами и шифрами ячеек в камерах хранения, ключами от абонементных ящиков. Вживую с иностранцами встречался редко – пару раз в год. Действующая схема передачи информации всех устраивала, характер передаваемых сведений – тоже. На деньги западные хозяева не скупились.
О существовании Полякова он знал – этот человек мог прикрыть его в трудную минуту. О Лавровском – не в курсе, там действовала другая цепочка (хотя и по схожей тематике).
Передаваемая информация подразделялась на три категории. Первое – чертежи и рабочая документация по элементам ядерных боеприпасов и средствам их доставки. Второе – местонахождение и структура частей РВСН, несущих боевое дежурство; типы пусковых установок, конструкции шахт, количество единиц вооружения и обслуживающего персонала. Особое внимание – обеспечению безопасности этих частей.
И третье – информация о секретных предприятиях 12-го Главного управления Минобороны, разбросанных по просторам страны. Передавалось все: какие боеприпасы и по каким технологиям производят, особенности функционирования данных предприятий, слабые места, каким образом осуществляется хранение, обслуживание и доставка собранных боеголовок в части РВСН. Надежна ли система защиты от радиации? Есть ли возможность ее обойти?
Никто не сомневался – как только появится возможность учинить маленький ядерный Армагеддон на территории СССР, англосаксы ее не проигнорируют, невзирая на безумие затеи.
Информацию по первым двум пунктам Жарковский добывал через столичные организации: сведения стекались в его бюро, следовало лишь выбрать наиболее значимые. Утечка по третьему пункту представляла собой наибольшую опасность для государства. Данные сведения Жарковский получал из Белоруссии, от «крота», окопавшегося в одной из частей 12-го Главного управления…
Предчувствия сбывались: беготня по Москве – это только начало. Жарковский курил выданные ему «Родопи» (стаканчика виски, к сожалению, не нашлось), говорил под шелест магнитной ленты.
Михаил смотрел на него с растущей тоской, заговаривал злость. Всплывал некий секретный объект с почтовым индексом Гомель-39. Воинская часть 42600 – общее название объекта. Дислокация – Гомельская область, 20 километров от райцентра Речица. Непроходимые леса и болота, полное отсутствие какой-либо цивилизации. До ближайшей деревушки Володарки – десять верст. Воинская часть – один из главных узлов в системе ядерного обеспечения. Главный рубеж, фактически западная граница (если не считать Прибалтику). Объект особой важности – даже на фоне ему подобных. Современный узел связи позволяет контактировать практически с любым объектом 12-го управления. Самый крупный завод по производству ядерных боеприпасов. Логистика налажена, на предприятии трудятся несколько сотен человек – офицеры и прапорщики. Боеприпасы по стране развозятся железнодорожным транспортом под охраной. По республике и в ближайшие регионы – автомобилями «Урал». На объекте – обширная техническая территория, где и вершится таинство. Помимо производственных площадей, предусмотрены огромные подземные арсеналы, где хранится опасная продукция. Среди персонала есть сотрудник с высшей формой допуска, передающий Жарковскому горячую информацию. Он знает все, что происходит в 12-м управлении маршала артиллерии Бойчука – от Клайпеды до Владивостока…
– Кто он? – последовал резонный вопрос.
– Я не знаю…
– Издеваетесь, Владлен Тимурович?
– Нет, я правда не знаю, – Жарковский сделал жалобное лицо. – Мне нет никакого смысла утаивать. Этот человек, скорее всего, работает на секретном заводе. Или служит в штабе части. Склоняюсь к первому – судя по его компетенции. Он знает обо всем, что происходит на объекте, – то есть человек не случайный, работает давно. Есть ли у него сообщники, я не знаю. Имя агента Сойерс не сообщил. Вы находите это странным? Но этот человек знает про меня…
– Какой канал он использует для пересылки информации?
– Не поверите, – усмехнулся Жарковский, – почту СССР.
– Неужели? – не поверил Кольцов.
– Именно так, – вздохнул шпион, – это самый простой и, как ни странно, надежный способ. Почта работает хорошо. Не было случая, чтобы что-то потерялось или пришло на другой адрес.
– Минуточку, – нахмурился Кольцов. – Это режимный объект, почтовые отправления досматриваются.
– Только не в Речице. Город не закрыт, в нем отсутствуют оборонные объекты. Обитатели воинской части свободно передвигаются, предъявляют на КПП пропуск, садятся в автобус и едут в Речицу или в любой другой населенный пункт. Для отправки небольшой бандероли паспорт не требуется. Это может сделать любой человек. На КПП в части личные вещи не досматриваются. Человек доезжает до Речицы, отправляет бандероль в Москву, что-то покупает для отвода глаз и возвращается в часть. Да, дыра в обеспечении безопасности, – пожал плечами Жарковский, – но невозможно предусмотреть абсолютно все.
– Хм, хитро… Чье имя в графе «отправитель»?
– Да какая разница? – отмахнулся Жарковский. – Имена выдуманные, адреса тоже. Разве кто-то проверяет?
«Забавно, – подумал Михаил, – хочешь что-то спрятать – положи на видное место».
Но люди отчаянные, этого не отнять. Почта СССР – не такой уж гарант безопасности.
– Бандероли приходят на ваш домашний адрес?
– Нет, отправления производятся на адрес моей сестры Татьяны… – Последняя фраза далась Жарковскому с трудом. Сдавать родственников даже для предателей Родины – непростое занятие. – Она проживает у метро «Тушинская». Сразу скажу, Татьяна не знает, что внутри, она ни в чем не виновата, просто оказывает мне услугу… Татьяна получает на почте бандероли, дома снимает верхнюю упаковку, заворачивает бандероль в газету и привозит мне домой.
– С какой регулярностью осуществляются пересылки?
– Примерно раз в две недели. Строгой периодичности нет…
– Когда была последняя пересылка?
– Кажется, три дня назад…
– У вас есть сестра?
– Да, это двоюродная сестра…
– Минуточку, – Михаил нахмурился. – Это не дочь Альбины Григорьевны?
– Да, ее дочь. Татьяна развелась с мужем, детей у нее нет, живет одна…
– Любопытная у вас семейка, Владлен Тимурович. И вашу сестру ничто не смутило, когда вы обратились к ней с необычной просьбой? Признайтесь, вы ей приплачиваете? Двоюродное родство не подразумевает бескорыстную помощь в сомнительном предприятии.
– Да, за каждую посылку Татьяна получает от меня по десять рублей, – неохотно признался Жарковский. – Я настаиваю, гражданин майор, Татьяна понятия не имеет, что она получает…
– Это уже не важно, Владлен Тимурович. Вы вовлекаете в свою преступную орбиту невиновных людей, тем более родственников, превращая их в таких же преступников. Мне вот интересно, вам действительно стыдно или вы только вид делаете?
Татьяна Суровцева проживала в старенькой пятиэтажке в десяти минутах от станции «Тушинская». Родственница явно не процветала. Два червонца в месяц от двоюродного брата были неплохой добавкой к зарплате.
Ордер на обыск лежал в кармане – повторять ляпы вроде случая с Галиной Леонидовной не хотелось (и неважно, ошибка это или драгоценный опыт).
На часах было семь утра. Татьяна работала в проектной организации недалеко от метро, на работу ходила пешком и, по идее, должна была находиться дома. Дверь открыла заспанная особа под сорок,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!