Секретная часть - Валерий Георгиевич Шарапов

договорились. Квартиры одинаковые, на четвертом и пятом этажах. Окна, слава богу, во двор, а не на пустырь. Вода, свет, туалет, душ, ванна… Все, приехали. – Машина остановилась у крайнего подъезда последнего здания. – Ваши хаты с краю, как говорится. – Игнатов усмехнулся, порылся в багажнике, доставая ключи. – Пойдемте, все уже готово, доставайте свои чемоданы…

У подъезда произошла заминка. Молодая женщина выталкивала маленькую коляску, в которой сидел пухлощекий крепыш и грозно поглядывал на незнакомцев. Вишневский среагировал, схватил коляску, переставил, осветился лучезарной улыбкой. Женщина скромно поблагодарила, опустила голову. Выйдя на дорожку, обернулась, мазнула Григория ничего не значащим взглядом.

– Боевая подруга старшего лейтенанта Гончаренко, командира ПГВ – пулеметно-гранатометного взвода. – Игнатов проявлял недюжинную осведомленность. – Родила в позапрошлом году – показалось мало, снова беременна. Видимо, хотят из двухкомнатной квартиры переехать в трехкомнатную. Зря они это, жилой фонд не резиновый.

– Вы всех знаете? – с уважением спросил Михаил.

– Не то чтобы всех… но многих, работа такая. Вы бы видели этого Гончаренко. Два года как из училища, пацан пацаном, уши торчком – никак повзрослеть не может. Над ним вся рота угорает, «сыночком» окрестили. «Сын», согласно здешней классификации, человек, отслуживший менее полугода. За ним следует «шнурок» – это до года, затем «фазан», «дед» и, разумеется, «дембель». И хоть ты тресни, не искоренить эти порядки, каленым железом не выжечь.

– Зато наша армия лучшая в мире, – усмехнулся Швец.

– Да, это так, – с некоторым сомнением подтвердил Игнатов.

Он помог поднять чемоданы до площадки четвертого этажа, перевел дыхание.

– Ну, все, дальше сами. Работать нужно. Столовая при штабе части, увидите вывеску – голодные, поди. Кормят недорого и, в принципе, съедобно. Если спешите, могут в отдельный пакет завернуть. Подпишите пару бумаг – получите право на сухой паек. Сегодня отдыхайте…

– Не выйдет, товарищ майор, отдыхать будем в другой жизни. – Кольцов посмотрел на часы. – Ждите в штабе через два часа. И подготовьте, пожалуйста, машину. Без обид, майор, хорошо? Дело, сам понимаешь, не терпит.

– Хорошо, давайте так. – Игнатов сдержанно кивнул и заспешил вниз.

Подчиненные потащили наверх свои чемоданы. Вопрос, где им жить – под крышей или ниже, – даже не обсуждался.

В квартире было душно, пахло плесенью. Порядок к прибытию «проверяющих» навели, но проветрить помещения забыли.

Михаил бросил чемодан, побродил по квартире. Все было серо, безвкусно, казенно. Старая, но прочная мебель, обои в «рюмочку», на кухне – электрическая плита, стол со стульями, подобие кухонного гарнитура. Свет горел, вода текла, даже горячая, канализация работала без нареканий. Старый телевизор долго не хотел включаться, пришлось применить испытанный метод – треснуть кулаком. Полосы на экране растянулись, появилось изображение. Выступал дорогой Леонид Ильич, кто бы сомневался. Читал по бумажке, половину слов съедал, в принципе, старался. Казалось, это будет всегда, даже если мир полностью изменится.

На память пришел антисоветский анекдот: «В Москве приступил к работе 32-й съезд КПСС. С приветственной речью перед делегатами съезда выступил Леонид Ильич Брежнев»…

Михаил помылся под душем, сменил нательное белье, испытал диван, который со скрипом раскладывался, превращаясь в кровать. Давили пружины, но кому легко на этом краю света? Ощущение отдаленности от мира не проходило. Вроде Европа, не самая пропащая республика в составе Советского Союза… Спать не хотелось, выспался в поезде, подошел к окну. Установить в квартире балкон строители забыли. В наличии имелись два окна с видом на заросший тополями двор. Ненастье, накрывшее республику, оказалось скоротечным. Грозы ушли на север, небо затянули перистые облака, не препятствующие солнечным лучам. Погода изменилась разительно.

По дорожке вдоль дома катила коляску супруга старшего лейтенанта Гончаренко. Малыш спал, откинув голову. Мимо девушки, дожевывая бутерброд, пробежал мужчина в капитанской форме, что-то бросил, видимо, приветствие. Молодая особа обернулась, проводила его взглядом. Из дома напротив выбралась еще одна мама – с коляской для грудничков. Девушки начали сближение. Городок Заречное был молод – населяли его люди трудоспособного возраста. Пенсионеры здесь вряд ли водились.

До штаба части Михаил добрался пешком, засек время – восемь минут хода. Солдатики срочной службы проверили документы, пропустили. Штаб работал, сновали люди, в основном одетые по форме. Пробежала женщина с завитыми кудряшками, окинула незнакомца пристальным взглядом.

В канцелярии стрекотала печатная машинка. «Апартаменты» генерала и начальника штаба находились в правом крыле второго этажа. Наверх Кольцов не пошел, свернул налево. Здесь было тише, работали служба снабжения и Первый отдел. Режимная часть занимала несколько помещений, одно из них пустовало.

– Располагайтесь здесь, – сообщил возникший за спиной Игнатов. – Есть столы, телефоны, вся необходимая канцелярия. Мой кабинет напротив. Ваши товарищи уже пришли.

Подчиненные находились в комнате, сгребали со столов ненужные бумаги. С виду довольные, значит, поели, в отличие от Кольцова, который проигнорировал столовую, ограничившись кипяченой водой и пачкой печенья.

– Посетили столовую, товарищи? – спросил Игнатов. – Понравилось?

– Вполне, – кивнул Вишневский, – биточки удались. А другие гарниры, кроме картошки, бывают?

– Редко, – улыбнулся Игнатов, – это страна Бульбония. Картошка – главный продукт, национальное блюдо, так сказать. Бульбу варим, бульбу парим, просто так… – майор смущенно кашлянул, – едим. Извините. Иногда завозят капусту, вот тогда наступает праздник. Зато никаких ограничений с мясом – на любой вкус и цвет… Машина на стоянке перед штабом, держите ключи, Михаил. Левое крыло помято, зато правое целое. ВАИ не беспокоит, но все же постарайтесь ездить аккуратно. Пройдите на склад, получите форму. Вы майор, остальные капитаны. В штатской одежде вы здесь, извините, как в розовых штанах. Оружие не просите, оно вам здесь не положено. И я в этом плане бессилен. Оружие лишь у тех, кто выполняет боевую задачу.

– Хорошо, мы поняли, спасибо, Виктор Петрович. Еще несколько вопросов. Первое: нужен список лиц, работающих на технической территории и имеющих высшую форму допуска. А также личные дела этих товарищей и любая дополнительная о них информация. Назовем это «предварительным знакомством».

– Сделаем, – подумав, кивнул майор. – Но будьте готовы к тому, что стол треснет от тяжести бумаг.

– Не пугай раньше времени, Виктор Петрович. Второй вопрос. – Михаил извлек из папки увеличенный фотоснимок, положил на стол. – Этот конверт подписала предполагаемая сообщница «крота». Почерк явно женский. Задачка трудоемкая, но вполне решаемая. Нужно найти эту особу, желательно не поднимая шума. Если найдем и вытрясем из нее нужную информацию, значительно облегчим себе жизнь. Подумай, Виктор Петрович, как это сделать. Особа, очевидно, не семейная, бездетная, часто ездит в Речицу, возможно, крутит роман с кем-то из военно-технического персонала. Действуйте методом исключения. Не так уж много женщин, соответствующих нужным критериям.

– Хорошо, отработаем, – кивнул Игнатов, убирая снимок.

– Последнее, Виктор Петрович. Я могу со своими бумагами попасть на техническую территорию?

– Сомневаюсь, – майор задумался. – Вы можете беспрепятственно перемещаться по всей части, но что касается технической территории… Давайте так, Михаил. Я поставлю вопрос перед генералом Гапониным, и он решит. Думаю, положительно, неприятности ему ни к чему. Получите дополнительный пропуск. Но без «экскурсовода» вряд ли что поймете.

– Тогда составь компанию, Виктор Петрович. Достаточно пропуска на меня одного. Я вас оставлю на несколько часов, поезжу по округе, осмотрюсь. Отберите для моих сотрудников личные дела, пусть приступают к изучению. И прошу простить, что отрываю от основной работы, но это необходимо. Преступника нужно выявить как можно скорее.

– Уже сбегаете, товарищ майор? – надулся Швец. – На нас, значит, всю канцелярскую тоску, а сами – гулять?

– Именно так. К семи вечера доложите о первых результатах.

Глава восьмая

Форма сидела ладно, но это было странно. Никогда он не помышлял о карьере военного. Майор крутился перед пыльным трюмо, критически оценивал свой внешний вид. Форма не полевая, брюки ниже щиколоток, ботинки, мундир без ремня. В петлицах эмблемы войск связи – у всех такие, вплоть до командира части. Что-то вроде маскировки. Где-нибудь на Урале в аналогичной части люди носят петлицы артиллеристов, на Дальнем Востоке – танкисты или инженерные войска. Это ни о чем не говорило.

Получив на складе сверток, поехал на квартиру, поработал утюгом. Картинка в зеркале в принципе устраивала. «Модником становишься», – подумал Кольцов, выключил утюг и покинул жилище.

«УАЗ» с зачехленным верхом стоял у подъезда. Вмятина на левом крыле в глаза не бросалась, но раздражала.

«С танком столкнулись, – пошутил Игнатов, – танк не пострадал».

Бак залили доверху, спасибо местным товарищам. Время летело незаметно, часовая стрелка перешагнула за цифру