Башня континуума - Александра Седых

— Лорд Ланкастер, как мне известно, у вас уже некоторое время имеются серьезные разногласия со столичным обер-бургомистром…

— Да, имеются, поскольку наш столичный глава — первейший прихвостень этого жирного выродка Милбэнка. Однако городского главу трижды избирали законным путем общего тайного голосования, и я никак не могу препятствовать легитимному волеизъявлению граждан.

— Само собой, но в данном случае вам представился удачный шанс повлиять на общественное мнение. На ликвидацию последствий столь масштабной аварии даже при наилучшем раскладе уйдет от пяти суток до стандартной недели. Наверняка не обойдется без грабежей и случаев мародерства, транспортного коллапса, возможны перебои с продовольствием…

— И? К чему вы ведете?

— Наши многоуважаемые обеспеченные сограждане, не получив к утру свежих булочек из обесточенных пекарен, будут весьма раздражены и недовольны… и, если их недовольство направить в нужное русло и подогреть…

— Продолжайте, — коротко обронил Кит, вертя в пальцах ручку с золотым пером.

— Прекрасный повод устроить информационную шумиху, обвинить власти Форта Сибирь в некомпетентности, а также распродаже стратегически важной энергетической отрасли третьим лицам, по странному совпадению находящимися в дружеских и родственных отношениях с нашим уважаемым обер-бургомистром.

— Вот мне это нравится, — сказал Кит.

Что ж. Пожалуй, верный способ превратить лимон в лимонад. В целом, соображения Гофмана звучали толково, хотя стоило основательно продумать кое-какие детали. Но эти детали Кит мог продумать и в уютной квартирке миссис Лэнгдон после десятичасового сна, горячего душа и завтрака. Он встал из-за стола.

— Все же, довольно странно, что вы помогаете мне, герр Гофман.

— Невзирая на наши разногласия, милорд, считаю, в этой тревожной ситуации мы должны быть по одну сторону баррикад.

Отлично, но, раз они были по одну сторону баррикад, то кто? Кто — по другую? На всякий случай — чтобы не заносился — Кит ухватил Гофмана за впалые грудки и потряс. В карманах главы правления Делового Центра зазвенела мелочь, а его челюсти несколько раз ударились одна о другую, издав сухой костяной звук.

— Не обольщайтесь. Если что-то пойдет не по плану, я, не задумываюсь, взвалю всю полноту ответственности на вас, — рявкнул Кит.

— Да, милорд.

— И вот еще что. Я хочу, чтобы вы частным порядком провели максимально полное расследование этого инцидента в кратчайшие сроки. И, если нечто подобное повторится, — абсолютно неважно, по чьей вине: вашей, мэрии или природы, я прослежу, чтобы вас вышвырнули отсюда! Пинком под зад!

— Да, милорд.

— И последнее. Подыщите свободные помещения в торговой зоне с первого по двадцатый этаж включительно.

— Лорд Ланкастер! — взмолился Гофман. — У нас нет свободных помещений, и в ближайшие двадцать пять лет не предвидится! Вам должно быть это известно, поскольку вы лично раз в полгода визируете списки арендаторов.

— Значит, под подходящим предлогом вышвырните кого-нибудь из нашего прекрасного здания! Иначе, как я уже упоминал, отсюда будете вышвырнуты вы.

— А какое именно помещение вам требуется? — спросил Гофман обреченно.

— Такое, чтобы там поместился цветочный магазин. У вас на это есть неделя. Иначе…

— Я понял. Вы меня вышвырните. Пожалуйста, отпустите. Мне нечем дышать.

Запугав Гофмана до смерти, Кит вернулся к Шарлотте. Она все еще спала, и он собрался разбудить ее поцелуем, как и полагалось Распрекрасному Принцу, но отчего-то передумал, сел и стал смотреть, на нее, спящую, с замиранием сердца наслаждаясь ее красотой, трепетом длинных ресниц, румянцем на алебастровых скулах и тихим дыханием. Но вдруг она что-то зашептала.

— Проникновение и ликвидация…

Первое слово звучало заманчиво, но вот второе — настораживало. Что ей могло сниться? Его отрезанная голова на серебряном блюде?

— Шарлотта…

Его шепот разбудил Шарлотту, и она села, да так резко, что едва не ударила его макушкой по подбородку.

— Что? Что такое?

— Успокойтесь, моя радость. Это всего лишь я. Собирайтесь, наконец, поедем домой.

— Но… дома сейчас тоже нет света…

Кит поцеловал ее в сочный, сладкий, как мед, рот.

— Ничего. Мы с вами оба знаем, что некоторыми вещами лучше заниматься в темноте.

5

Что до Гордона, то ему настоятельно требовалось восстановить душевное равновесие, радикально подорванное событиями в столичной Мэрии, и оттого остаток дня, уединившись в зимнем саду, он посвятил медитации, пению мантр и асанам[15]. Потратив на эти занятия пять часов, к половине двенадцатого ночи он полностью вымотался. Упражнения, которыми он уже третий месяц немилосердно истязал себя, требовали предельной концентрации, ясности ума и поистине выдающейся физической формы. То было замысловатое сочетание йоги высших степеней и мистических духовных практик народов, которые, как заверял Гордона мистер Чамберс, обитали на Земле за сотни миллионов лет до мифических атлантов.

— Тогда наша Праматерь Гея была Иной, — вещал Чамберс напыщенно, — и вместе с Первыми Людьми ее населяли Огнедышащие Драконы.

— Допотопные динозавры? — вопрошал Гордон наивно.

Астролог хмурился. Ему не нравилось, когда любопытный подопечный задает вопросы, пусть и столь невинного рода.

— Герр Джерсей, я потратил уйму времени, специально подбирая для вас эти упражнения. Ваша первостепенная задача — достичь состояния, когда не только ваш бессмертный дух, но и бренное тело смогут избавиться от оков материального мира. Тогда — и лишь тогда — вы сможете войти в обитель Просветленного, и встретиться с ним лицом к лицу.

Честное слово, когда Чамберс говорил все это, таинственно подвывая и роняя голос до зловещего шепота, встреча с Просветленным уже не казалась Гордону столь увлекательной затеей.

— Что произойдет, когда я встречусь с Просветленным? А?

— Вы обретете богоподобие.

— Здорово…

— Разве вы не этого всегда хотели?

Гордон уже не испытывал прежней уверенности по поводу своих желаний.

— Вы упомянули обитель… где она находится.

— Нигде.

— То есть.

— Обитель Просветленного лежит в самой сердцевине Великого Ничто, герр Джерсей. Как я могу описать Ничто? Это… отсутствие Всего!

Что бы там окружающие не воображали по поводу умственных способностей Гордона, он был вовсе неглуп и скоро сообразил, что злой колдун выражается отнюдь не фигурально. То есть, Великое Ничто, невзирая на свое поэтическое название, являлось вполне определенным местом где-то во Вселенной. Что куда важней, в Великом Ничто находилось что-то, причем невероятно важное и драгоценное. То, что Чамберс желал заполучить любой ценой. Он… или его хозяева, люди, которые дергали астролога за нитки. Если неведомые хозяева Чамберса в принципе были людьми… Выходило, что эти загадочные господа уже спровадили в Великое Ничто легион очарованных жертв, посулив неслыханные богатства, женщин, славу, бессмертие и богоподобие, но вместо того несчастные просто бесследно сгинули в этом самом Великом Ничто, сиречь Отсутствии Всего.