Рай и ад. Великая сага. Книга 3 - Джон Джейкс

– Да, конечно… – Стэнли нервно поправил галстук. – Я имел возможность оценить ее способности, и не один раз.

Стаут не сразу уловил невольную двусмысленность такого ответа, а когда уловил, побагровел так, словно хотел тут же вызвать Стэнли на старомодную дуэль. Джинни тоже казалась возмущенной. Изабель потащила мужа в сторону, и он с удивлением заметил, что ее глаза повлажнели. Это было поразительно: его жена никогда не плакала.

– Думай что говоришь, животное! – прошипела она, глядя прямо перед собой полными слез глазами.

Стэнли был так изумлен, что даже не почувствовал удовольствия.

После этого Изабель перестала с ним разговаривать. Мотала головой в ответ на предложение напитков или закусок, отказалась от его неуклюжего приглашения на вальс. Но все-таки пошла следом, когда в зале появились мистер и миссис Грант и Стэнли торопливо потрусил к ним вместе с десятками других гостей, чтобы лично поздороваться. К несчастью, рядом с президентской четой стояли Стаут с женой.

Спустя какое-то время Стэнли и Изабель дождались своей очереди. Стэнли пробормотал их фамилию, которую Стаут громко повторил. Изабель буравила мужа сердитым взглядом, пока президент пожимал ему руку.

– Мистер Хазард, как же, как же! Известная семья из Пенсильвании. Я знаком с вашим братом Джорджем. А вы ведь, кажется, работали в Бюро по делам освобожденных, я не ошибаюсь?

– Да, мистер президент, до конца шестьдесят седьмого. Сейчас я в отставке, занимаюсь собственным бизнесом. Позвольте сказать, сэр, ваша экономическая программа очень правильная.

– Спасибо, сэр, – кивнул Грант и повернулся, чтобы приветствовать следующую пару.

Изабель просто кипела от злости:

– Ты лживый урод! Вы с ним не виделись утром, ты обманул меня!

– Меня не пустили в кабинет Уэйда.

– С меня достаточно унижений для одного вечера, Стэнли. – Изабель увидела самых важных особ и показала им себя; делать ей здесь больше было нечего. – Отвези меня домой!

Стэнли был первым из организационного комитета, кто покинул прием. Грант это заметил.

– Приятный человек этот Хазард, – сказал он жене, – показался мне умным и содержательным.

Услышав его слова, сенатор Стаут подумал: «Если мистер Грант действительно так считает, мы получили на самый высокий пост наивного олуха. Да поможет Бог республике».

Мари-Луиза и Тео наконец-то поселились в крошечном домике на острове Салливана. Дом для них нашел тот же человек, что взял Тео на работу, более привлекательную, чем мог ему предложить Монт-Роял. Человек этот тоже из числа «саквояжников».

Чарльстон постепенно отстраивается, но еще многое предстоит сделать. Легковерных путешественников, сходящих на пристань, до сих пор спрашивают: «Не хотите ли взглянуть на памятник мистеру Кэлхуну?» И если те отвечают «да», им цинично показывают на город.

Наниматель Тео тоже участвует в восстановлении. Он приехал сюда осенью шестьдесят пятого, быстро оценил ситуацию и создал компанию по строительству новых тротуаров с надежными бордюрами, чтобы защитить их от колес экипажей. Также его рабочие занимаются ремонтом дорог, заделывая многочисленные воронки от снарядов, оставшиеся после войны.

Дела у этого янки явно идут в гору. Он уже получил выгодные контракты в Чарльстоне, а также в Джорджтауне и Флоренсе. Тео получил должность старшего прораба, которую раньше занимал другой янки, сбежавший в Бразилию с девушкой-мулаткой. Работает он по 12–14 часов в сутки шесть дней в неделю, руководит чернокожими рабочими и говорит, что они с Мари-Луизой теперь совершенно счастливы. Но было и по-другому. Когда они вернулись из Саванны, а потом Купер проклял их, несколько недель молодожены ютились в жалкой хижине в зарослях карликовых пальм здесь, на плантации. И выжили только благодаря той работе, которую я смогла ему предложить. Тео был прекрасным управляющим, мне не хотелось его отпускать, но разве могла я ему отказать?

А вот отношения с К. у молодой пары лучше не стали. К. отказывается приглашать их в дом и вообще делает вид, что их нет в городе. Юдифи приходится навещать дочь тайком, как и меня. Я согласна с тем, что война искалечила многие жизни, но бывают случаи, когда мне больше не жаль таких людей, а их поступки не вызывают ничего, кроме досады. Нынешнее поведение Купера и его отношение к своей семье не оставляет места для жалости. Во всяком случае, у меня…

…Сына Сима, Гранта, уже юношу, прошлой ночью у развилки схватили куклуксклановцы. Его и двух его друзей продержали где-то с час, устроив то, что они называют «танцевальным состязанием». Под прицелом ружей всех троих заставили приплясывать, держа на головах ведерки с водой. Звучит, возможно, по-детски. Однако Грант вернулся домой с безумными глазами, перепуганный до смерти. В этот раз хотя бы никто не пострадал. А вот на прошлой неделе Джозефа Степто несколько таких же мужчин в балахонах высекли, а потом, окровавленного, завернули в простыню, намоченную в соленой воде, и бросили у дороги. На следующий день он и его жена исчезли из своей хижины возле епископальной церкви, и больше их никто не видел. Джозеф С. был капралом окружной цветной милиции. Грант тоже в ней состоит.

Я не понимаю, как одна группа мужчин может выглядеть одновременно и нелепо, и угрожающе, но именно такова загадочная природа этого «клана».

Ездила в Чарльстон повидать Тео и Мари-Луизу и еще раз обратиться с просьбой к Докинзу…

– Нет, – ответил тучный мужчина.

Среди писем и бумаг на его столе Мадлен заметила дешевую книжку в бумажном переплете «Твоя сестра Салли». Она уже видела такую же раньше. Ее привезли с Миссисипи, и в ней описывались разруха и грабежи, которые ждали белых под властью чернокожих законодателей. У Геттиса в магазине всегда было в продаже несколько экземпляров.

– Леверетт, – Мадлен едва сдерживала раздражение, – Монт-Роял приносит солидную прибыль. Мы даже начали отстраивать дом, и я вполне в состоянии вносить по закладной больше, чем сейчас, каждый год. Мне совершенно не хочется переплачивать такие огромные проценты.

Темная мебель кабинета гармонировала с темно-зеленым плюшем кресел. Докинз тоже сидел на таком кресле.

– Я повторяю еще раз: такова политика банка, – сказал он. – Никаких досрочных платежей. – Он облизнул губы. – Если вы отказываетесь проявлять гибкость, то и мы тоже.

– Гибкость… – с горечью повторила она. – Вы снова о том, чтобы закрыть школу? А ведь когда-то вы были человеком либеральных убеждений. Почему же вы так категоричны?

– Потому что эти школы для ниггеров никакие не школы. Это политические кружки. Все консерваторы решительно против них. – Консерваторами недавно стали называть новую антиреспубликанскую коалицию демократов и бывших вигов.

– Уэйд Хэмптон тоже организовал школу в своем имении. А он – общепризнанный консерватор.

– Да, только запятнавший себя неуместными взглядами определенного толка. Нет смысла говорить о генерале Хэмптоне. Он – особый случай.