На руинах Империи - Татьяна Николаевна Зубачева

он увидел чёрно-белых крупных бычков, щиплющих траву, и двух всадников. Индейца и белого. Белый в шляпе, рубашке. Индеец, как и приезжал – полуголый. Они разговаривали и смеялись. Гичи Вапе прислушался и чуть не ахнул в голос: разговор шёл по-русски!

– Эгей! Здорово, ребята! – поздоровался он по-русски, вышел из-за кустов и, не спеша, но уверенно пошёл к ним.

Они замолчали, не слишком дружелюбно оглядывая его. Индеец выехал вперёд.

– И чего припёрся? – спросил индеец по-английски.

– Поговорить, – спокойно ответил он по-русски.

– Ты!.. – индеец выругался и послал коня вперёд, но Гичи Вапе не сошёл с места. – А ну мотай отсюда.

– Не задирайся, – остановил его белый на английском. – Он с пистолем.

Индеец осадил коня.

– Давай поговорим, – упрямо повторил по-русски Гичи Вапе. – Можно и втроём, раз вы вместе.

Индеец нехотя спешился, и, не выпуская поводьев, подошёл поближе. То же сделал и белый. Гичи Вапе перевёл дыхание: первый раунд за ним.

– Говори по-английски, – хмуро потребовал индеец.

– Русский я лучше знаю.

– А мне по хрену, что ты знаешь. Ну?

– Хорошо, – Гичи Вапе перешёл на английский. – Я хочу поговорить с тобой.

– А я не хочу. Дальше что?

– Меня зовут Гичи Вапе.

Они переглянулись. Элементарная вежливость требует назвать имена.

– Эндрю, – сказал Андрей.

Индеец по-прежнему зло буркнул.

– Эркин.

Гичи Вапе невероятным усилием сдержал возглас изумления. Опять это имя! Но это потом. Сейчас другое…

– Почему ты не хочешь ехать?

– На хрен мне эти игры с перьями? Мне и здесь хорошо.

– Так уж хорошо? Сколько ты зарабатываешь?

– Что есть, то моё. Я куска дармового не съел и с голоду не помер. Так поеду клянчить?

– Охотиться не пробовал?

Белый засмеялся, улыбнулся и индеец, и лицо его на мгновение стало совсем другим.

– Я много чего не пробовал. Тебе-то что, поеду я или нет?

– Мы вывозим всех индейцев.

– А нам врали, что сами едут, – хмыкнул Андрей. – А оно вон, значит, как.

И Эркин мгновенно подхватил.

– Меня уже возили. На торги и с торгов. Хватит, – он уже успокоился и говорил уверенно. – Здесь у меня есть работа, есть жильё… Всё есть.

– И больше ничего не надо?

Эркин внимательно посмотрел на Гичи Вапе.

– А чего тебе от меня надо?

– Я хочу понять, – Гичи Вапе улыбнулся. – Ты первый индеец, который сказал, что ему хорошо.

– Каждый живёт, как умеет. – Эркин начал спокойно, но скоро опять обозлился. – Нам всем свободу в один день объявили. Дальше каждый сам крутился. Им вымыться лень, штаны зашить недосуг, и ноют, что работы нет. Им везде плохо будет. Дерьмо, погань рабская, шакалы. Пусть катятся куда хотят. Без них чище будет.

– Не заводись, – остановил его Гичи Вапе. – Ты знаешь, сколько там больных, сколько они все вынесли?

– Мне легче не было, – Эркин свёл брови, отяжелев лицом. – Каждый своего хлебнул. Мало никому не было.

И резко обернулся к стаду, привлечённый шумом.

– А ч-чёрт! – выдохнул он. – Гони их, чего зеваешь!

Андрей вскочил в седло и поскакал на другой конец к повздорившим бычкам.

– Всё, поговорили, мне работать надо.

Эркин уже ухватился за седло, проклиная заплясавшую Резеду, когда его взяли за плечо.

– Постой. Ещё одно.

– Ну, чего тебе? – обернулся Эркин.

Теперь они стояли лицом к лицу, вплотную друг к другу.

– Твоё имя… Ты знаешь, что оно означает? Мы были в Джексонвилле, там это имя знают, и нас спрашивали…

Гичи Вапе говорил спокойно, даже шутливо. Но лицо Эркина вдруг стало растерянным и беззащитным.

– А что, разве что-то означает? – Андрей, разогнав драчунов, незаметно подъехал к ним. – Подумаешь, имя.

Повернув голову, всё ещё держа Эркина за плечо, Гичи Вапе стал объяснять.

– У нас имена со значением. Моё означает Большое Крыло. И вот нас спросили об имени Эркин.

– Кто спросил? – заинтересовался Андрей.

– Одна женщина, русская. Она…

Гичи Вапе не договорил. У Эркина вырвался из горла какой-то странный сдавленный звук, он шевельнул плечом, и Гичи Вапе согнулся пополам, медленно оседая на землю.

…Боль взорвалась и минным разрывом ударила в голову. Чёрная пелена беспамятства укрыла его от боли, и удаляющийся крик: «Комба-а-ат…», – уже ничего не мог сделать. Он снова падал в бездонную чёрную пропасть, прочёркнутую трассирующими очередями. И ничего, ничего уже нет, кроме этого падения…

– Ты что? – Андрей спрыгнул с коня, наклонился над скорченным телом. – Это ты его?

– Я, – Эркин тяжело, как после бега, дышал. – Чтоб не болтал, погань.

– Ты… ты ж, – Андрей присел, вглядываясь в стремительно бледнеющее лицо лежащего. – Ты ж убил его.

– Я ему под дых, кулаком, – Эркин растерянно смотрел то на Андрея, то на Гичи Вапе. – От этого не умирают.

Андрей попытался повернуть Гичи Вапе на спину, подсунул под него руку и тут же выдернул, показал ставшую красной ладонь.

– Кровь. Эркин, это же кровь.

– Я не хотел, – хрипом вырвалось у Эркина, и он опустился на колени, ухватил Гичи Вапе за плечи. – Парень, очнись, парень!

– Подожди, – Андрей снова подсунул руку. – Давай на спину повернём. Не тереби ты его. Это на животе.

…Боль пульсировала, разрывая тело. В живот… Опять… Только зажило… лишь бы не плен… Чьи-то руки торопливо расстёгивают одежду. Сестра? Грубые мужские пальцы… Санитар… Выстрелов не слышно. Где он? Сознание возвращалось медленно, но он уже вспомнил. Война кончилась… Он в Алабаме… Они ездили по резервациям… Уговаривали уехать… Липкая горячая жидкость на теле… Всё-таки ранен…

Гичи Вапе медленно открыл глаза. Встревоженные, нет, испуганные лица. Белый, мальчишка совсем…

– Пакет… в кармане…

– Ага.

Андрей нашёл в его кармане пакет, неумело разорвал обёртку.

– Ага, сейчас. Эркин, помоги.

Они кое-как перевязали рану, оправили одежду. Андрей выпрямился, вытирая окровавленные руки пучком травы. Эркин, всё ещё стоя на коленях, заглянул в лицо Гичи Вапе. Тот попытался улыбнуться.

– Ничего…

– Я не хотел. Честно, парень.

…Сознание снова начало уплывать…

– Что делать будем?

– Здесь не оставишь. Он кровью истечёт, пока найдут.

… Далёкие смутные голоса, уплывающий, не дающийся смысл…

– А с нами что? За такого… стенка.

– Так и так, один конец…

– Ладно. Я его к границе отвезу. Там оставлю и ходу.

– А я погоню. И стоянку соберу.

– Дело. Кочуем.

…Его поднимают, несут…

– Стоять, падаль! Андрей, помоги.

– Может, я лучше.

– Моё дело и ответ мой. Рви отсюда. Живо.

– Ага. Осторожней…

…Плавное покачивание, тряска, отдающаяся болью, раздвигающая губы в стоне…

На границе леса Эркин задержался, вглядываясь в резервацию. Да, вон стоят, болтают. Смотрят на камень. Оттуда ждут. Хорошо, что кругаля дал. Эркин спешился, привязал Резеду. С этой поганки всё станется. Взвалил на плечи тяжёлое тело и потащился к ручью. Теперь