Демонтаж народа - Сергей Кара-Мурза

Это — важный четвертый тезис. В народном хозяйстве СССР ВПК был не «нагрузкой», а необходимым элементом целостной экономической системы. При его подавлении вся система погрузилась в кризис. Отличие советского хозяйства от того, что мы видим сегодня, составляет как бы загадку, которую в интеллигентной среде избегают даже формулировать. Сейчас все, кроме денег, у нас оказалось «лишним» — рабочие руки и даже само население, пашня и удобрения, скот и электрическая энергия, металл и квартиры. Все это или простаивает, или продается по дешевке за рубеж, или уничтожается.

В заключение Шлыков объясняет, почему ЦРУ не могло, даже затратив миллиарды долларов, установить реальную величину советского ВПК. Смысл этого настолько важен для нашей темы, что стоит привести обширную выдержку. Шлыков пишет: «За пределами внимания американского аналитического сообщества и гигантского арсенала технических средств разведки осталась огромная «мертвая зона», не увидев и не изучив которую невозможно разобраться в особенностях функционирования советской экономики на различных этапах развития СССР. В этой «мертвой зоне» оказалась уникальная советская система мобилизационной подготовки страны к войне. Эта система, созданная Сталиным в конце 20-х — начале 30-х годов, оказалась настолько живучей, что ее влияние и сейчас сказывается на развитии российской экономики сильнее, чем пресловутая «невидимая рука рынка» Адама Смита…

Начавшаяся в конце 20-х годов индустриализация с самых первых шагов осуществлялась таким образом, чтобы вся промышленность, без разделения на гражданскую и военную, была в состоянии перейти к выпуску вооружения по единому мобилизационному плану, тесно сопряженному с графиком мобилизационного развертывания Красной Армии.

В отличие от царской России, опиравшейся при оснащении своей армии преимущественно на специализированные государственные «казенные» заводы, не связанные технологически с находившейся в частной собственности гражданской промышленностью, советское руководство сделало ставку на оснащение Красной Армии таким вооружением (прежде всего авиацией и бронетанковой техникой), производство которого базировалось бы на использовании двойных технологий, пригодных для выпуска как военной, так и гражданской продукции.

Были построены огромные, самые современные для того времени тракторные и автомобильные заводы, а производимые на них тракторы и автомобили конструировались таким образом, чтобы их основные узлы и детали можно было использовать при выпуске танков и авиационной техники. Равным образом химические заводы и предприятия по выпуску удобрений ориентировались с самого начала на производство в случае необходимости взрывчатых и отравляющих веществ… Создание же чисто военных предприятий с резервированием мощностей на случай войны многие специалисты Госплана считали расточительным омертвлением капитала…

Основные усилия советского руководства в эти [30-е] годы направлялись не на развертывание военного производства и ускоренное переоснащение армии на новую технику, а на развитие базовых отраслей экономики (металлургия, топливная промышленность, электроэнергетика и т.д.) как основы развертывания военного производства в случае войны…

Именно созданная в 30-х годах система мобилизационной подготовки обеспечила победу СССР в годы Второй мировой войны… На захваченной немцами к ноябрю 1941 г. территории СССР до войны добывалось 63% угля, производилось 58% стали и 60% алюминия. Находившиеся на этой территории перед войной 303 боеприпасных завода были или полностью потеряны, или эвакуированы на Восток. Производство стали в СССР с июня по декабрь 1941 г. сократилось в 3,1 раза, проката цветных металлов в 430 раз. За этот же период страна потеряла 41% своей железнодорожной сети.

В 1943 г. СССР производил только 8,5 млн. тонн стали (по сравнению с 18,3 млн. тонн в 1940 г.), в то время как германская промышленность в этом году выплавляла более 35 млн. тонн (включая захваченные в Европе металлургические заводы).

И тем не менее, несмотря на колоссальный урон от немецкого вторжения, промышленность СССР смогла произвести намного больше вооружения, чем германская. Так, в 1941 г. СССР выпустил на 4 тысячи, а в 1942 г. на 10 тыс. самолетов больше, чем Германия. В 1941 г. производство танков в СССР составило 6590 единиц против 3256 в Германии, а в 1942 г. соответственно 24 688 единиц против 4098 единиц…

После Второй мировой войны довоенная мобилизационная система, столь эффективно проявившая себя в годы войны, была воссоздана практически в неизменном виде. Многие военные предприятия вернулись к выпуску гражданской продукции, однако экономика в целом по-прежнему оставалась нацеленной на подготовку к войне.

При этом, как и в 30-е годы, основные усилия направлялись на развитие общеэкономической базы военных приготовлений… Это позволяло правительству при жестко регулируемой заработной плате не только практически бесплатно снабжать население теплом, газом, электричеством, взимать чисто символическую плату на всех видах городского транспорта, но и регулярно, начиная с 1947 г. и вплоть до 1953 г., снижать цены на потребительские товары и реально повышать жизненный уровень населения… Совершенно очевидно, что капитализм с его рыночной экономикой не мог, не отказываясь от своей сущности, создать и поддерживать в мирное время подобную систему мобилизационной готовности».

Наконец, упомянем еще одну институциональную матрицу, которой этнологи придают особое значение в процессе формирования гражданских наций, — общенациональную печать. В силу своей величины нация может быть только «воображаемым сообществом», то есть граждане соединяются в ней через потоки общей для всей территории информации. Нации стали складываться в Западной Европе именно благодаря появлению печати. Эта роль не утрачена ею и после установления господства телевидения — в силу ряда причин телевидение действует скорее как фактор, изолирующий людей (чтение печатного текста обладает способностью порождать мысленный диалог, а чтение знаков с телеэкрана такого диалога не порождает).

Выше говорилось о том, какой острой была потребность в газетах даже среди крестьян в период формирования российской нации в начале XX в. В советское время десяток «центральных» газет одновременно задавал всему населению СССР общую «повестку дня», понятийный язык и методологическую канву для осмысления реальности. Эта функция советской печати страдала рядом недостатков, но не вызывает сомнения в том, что все ее читатели соединялись полученной информацией.

В ходе перестройки и реформы система советской печати была ликвидирована таким образом, что сразу была подавлена ее соединяющая функция. «Центральные» газеты перестали существовать под предлогом «демократизации». Появилось огромное множество газет, в совокупности создающих хаос и подрывающих традиционные культурные устои. Но даже и такое печатное слово перестало достигать большинства граждан. Например, в нынешней РФ население получает газет в 7,3 раза меньше, чем в РСФСР в 1986 г. (в 2000 г. приходилось 129 экземпляров газет на 1 тыс. населения). Это — большой откат.

И все же это регресс иного типа, нежели в других частях бывшего советского народа. Например, в Грузии охват населения газетами сократился в 137 раз! В 1986 г. разовый ежедневный тираж газет составлял в Грузинской ССР 3,55 млн. экз. (в том числе на грузинском языке 3,04 млн. экз.). При населении 5,2 млн. человек это составляло на 1 тыс. человек населения 683 экземпляра газет ежедневно. 683 экземпляра! После разрушения СССР и превращения Грузии в независимое этнократическое государство грузинский народ переместился в совершенно иную информационную среду. В 2000 г. на 1 тыс. населения Грузии приходилось 5 экземпляров ежедневного тиража газет.