Калейдоскоп. Расходные материалы - Сергей Кузнецов

– Если бы сейчас не было утро, я бы предложил за это выпить, – говорит Джек.

– В Москве сейчас глубокая ночь, – отвечает Дина, – так что хотя бы пиво мы можем себе позволить.

Много все равно не выпьют, думает она, оба за рулем, а тут не Москва: все соблюдают законы.

На улице – яркий солнечный свет, идеальная температура, как шутили когда-то, «на десять градусов ниже тела», они проходят мимо старого ложноклассического кинотеатра, красно-белая надпись Stanford над вывеской, где печатными буквами выложено: «“На небесах от счастья”: ретроспектива Ольги Норманд» – о, черно-белая классика, местный «Музей кино» или даже «Иллюзион», Мите бы понравилось.

Дина вертит головой, и Джек с гордостью аборигена обводит пейзаж широким взмахом руки:

– Здесь на каждом кафе можно повесить доску: «В этом здании заключено контрактов на полмиллиарда долларов».

Дина только улыбается: ну что ж, в Москве она тоже знает парочку таких мест. Правда, контракты там немного другие, но нынче русских быстрыми деньгами не удивишь. Удивляет скорее, что одеты все, как обсосы. Вот Джек – говорят, неплохо заработал на своем опционе, а все те же «ливайсы» и тишотка, что на простых студентах. И девчонки тоже: футболка, джинсы, кроссовки… Дина всю неделю ловит на себе взгляды: еще бы, туфли на каблуке, не дорогие, но стильные, дизайнерская юбка чуть выше колена, японский ассиметричный жакет, прическа из лучшего московского салона, прямо перед отъездом, за безумные деньги…

На парковке Джек щелкает брелоком – его «форд» отзывается коротким писком из дальнего угла. Было бы у меня столько денег, думает Дина, купила бы себе какой-нибудь джип. Не бандитский, нет, какой-нибудь навороченный «субару». Или, наоборот, городскую машину для молодых интеллектуалов – «сааб» или «ауди». И уж точно не стала бы ездить на подержанной тачке с царапиной вдоль борта.

– А, ключами кто-то провел, – машет рукой Джек. – На вечеринке запарковался так, что никто выехать не мог. Пока меня нашли, кто-то постарался…

В Москве с этим проще: у всех машин сигнализация. Если кто загораживает выезд – пнешь пару раз ногой, хозяин сам прибегает на знакомый сигнал. Можно, конечно, нарваться, но это надо на машину смотреть.

Дина залезает на переднее сиденье, вытряхивает из сумочки «мальборо» и тянется к прикуривателю.

– У тебя ведь можно курить?

– Тебе – да, – отвечает Джек.

Старается быть галантным. Ну и хорошо, а то за эти пять дней Дина замучилась бегать курить на улицу. Тоже мне, страна свободы – ни одной курилки во всем здании!

На улице они и познакомились. Джек подошел небрежно, кивнул и попросил затянуться. Дина доверчиво вытрясла сигарету из пачки, он сделал изумленное лицо и сказал: «А, я думал у тебя косяк! У нас тут табак не очень-то жалуют!»

Дина засмеялась, Джек спросил, откуда она и что здесь делает. Узнав, что завтра Дина совсем свободна – шеф собирался квасить со старым приятелем, специально прилетевшим из Нью-Йорка, – предложил покатать по Долине, показав самые интересные места. Первым номером шла Юнивер-сити-авеню, тем более что у Джека была назначена встреча с Полом, который – Дина теперь это поняла – хотел обкатать идею своего стартапа перед встречей с инвестором.

– Здесь неподалеку, – сказал Джек, – был клуб «Биг Бит», и в нем Кен Кизи устроил свой третий кислотный тест.

– В двух шагах от Стэнфорда? – удивилась Дина. Не то чтобы она в самом деле была удивлена – просто Джек явно ждал удивления, а в ней опять сработала многолетняя привычка подыгрывать мужчинам.

– Ну да. Это же тогда было легально. Почти как рейвы сегодня.

– Я и не знала, что Кен Кизи жил здесь, – сказала Дина, и в ответ Джек предложил съездить в Ла-Хонду, поискать место, где был дом Кизи, логово Веселых проказников, исток психоделической революции.

– Что я буду тебе показывать Силиконовую долину? – сказал он. – Офисы – они и есть офисы. Давай лучше устроим экскурсию по психоделической Калифорнии. Ла-Хонда, потом Хейт-Эшбери, а вечером можно завалиться на какую-нибудь вечеринку…

– О’кей, – сказала Дина.

По-любому, психоделическая Калифорния интересней хайтека и доткомов: пяти дней переговоров хватило за глаза.

И вот теперь они стоят в пробке на 84-м хайвее.

– Жаркий день, все едут к морю, – оправдывается Джек. – Как-то я не сообразил…

Дина сидит рядом, скинув недорогие-но-стильные туфли и задрав ноги на переднюю панель. Дизайнерская юбка теперь сильно выше колен, Джек старается туда не смотреть. Дымок от «мальборо» спиралькой улетает в открытое окно, Дина лениво рассматривает свой педикюр. На переднем зеркальце покачивается круглый разноцветный брелок, не то мандала, не то уменьшенная копия средневекового витража.

– Роза северного придела Нотр-Дам де Пари, – поясняет Джек. – Бывшая подружка привезла из Франции. Очень крутая вещь, глянь, – и бросает брелок Дине на колени.

Да, действительно витраж. Даже можно смотреть сквозь него, как в калейдоскоп.

– Мило, – говорит Дина.

– Ты не врубилась, – говорит Джек, – посчитай сегменты… ну, лепестки… обычно витражная роза гексагональна: то есть в центре шесть лепестков, потом двенадцать, двадцать четыре и так далее. А здесь начинается восемь, шестнадцать и тридцать два.

– Степени двойки, – кивает Дина, – бинарный код.

– Вот именно! Можно считать, что это роза программистов. Божественное благословение от Старого Света нашей Силиконовой долине. И мы в ответ несем свет Европе.

– Свет науки? – спрашивает Дина. Она знает: умные мальчики верят в науку – что в России, что в Америке.

– Это сто лет назад люди верили в науку, – отвечает Джек. – Сегодня мы верим в технологии и в медиа. Media is the message, и, значит, средство передачи сообщения важней самого сообщения. Ведь что такое Интернет? Это распределенная сеть связанных между собой узлов. У нее нет центра, и потому она – неуязвима. Как организация подпольщиков, где каждая ячейка действует независимо, – ее нельзя уничтожить, арестовав главаря. Это точная модель человеческого знания. Если мы возьмем историю… не ту, которую преподают в школе, а настоящую историю… там же множество лакун, провалов, утерянных документов и свидетельств.

Надо рассказать ему про Фоменко, лениво думает Дина, шевеля пальцами ног: ярко-красный лак посылает привет калифорнийскому солнцу. Жалко, что у машины крыша не убирается – можно было бы загорать прямо здесь.

– Но мы все равно понимаем историю, – продолжает Джек, – потому что история структурируется не причинно-следственными связями, а подобием и общими мотивами. Причины и следствия остались в прошлом, вместе с модернизмом и идеей прогресса. В постмодернистском мире мы учимся находить гармонию не в порядке, а в хаосе.

– Чего-чего, а хаоса в моей жизни хватало, – говорит Дина.