Когда пируют львы. И грянул гром - Уилбур Смит

– Надо подать знак пушкарям, дядюшка Пауль, – напомнил ему сидящий рядом боец.

– Ja, – отозвался Ян Пауль, снял с головы шляпу и помахал ею в сторону холма Алоэ-Нолл у них за спиной. И увидел, что сигнал принят: приказ прекратить огонь немедленно передали на батареи по гелиографу[67].

Растянувшись в длинную цепь, они напряженно ждали, готовые в любую минуту броситься в атаку. Ян Пауль окинул цепь взглядом: все до единого сосредоточенно смотрели вперед. Лица большинства скрывали бороды самых разных оттенков, но порой попадались и безбородые парни, слишком юные для такой работы… слишком юные, чтобы скрыть свой страх. «Слава богу, моему старшему еще нет двенадцати, – подумал Ян Пауль, – иначе и он был бы здесь». С чувством вины он отбросил эту мысль и сосредоточил все внимание на плотном артиллерийском огне, грохочущем прямо над ними.

Внезапно огонь прекратился, и в относительной тишине винтовочная стрельба звучала странно тихо, как бы приглушенно. Ян Пауль отсчитал в уме десять долгих секунд и набрал в легкие побольше воздуха.

– Vrystaat![68] – гаркнул он что есть силы. – Вперед, граждане Свободного Государства!

Подхватив его крик, буры с дикими воплями перемахнули через гребень и рванулись вперед, на англичан. Казалось, их фигуры выросли перед английским бруствером словно из-под земли. Воины Яна Пауля сразу же бросились на поредевшие порядки контуженных, измученных жаждой, ошеломленных ланкастерцев. Все обошлось без единого выстрела; за исключением нескольких отдельных схваток, атака прошла гладко как по маслу: большинство англичан правильно реагировали на крики «Руки вверх!» – сразу бросали винтовки и устало вставали с поднятыми руками. Их тут же окружили ликующие буры и погнали вниз по склону в сторону Алоэ-Нолла. Огромная толпа смешавшихся в кучу бюргеров и солдат растянулась по траншее на более чем пятьдесят ярдов.

– Быстрее! – кричал Ян Пауль над этой беспорядочной галдящей толпой. – Хватайте их и волоките прочь!

Он прекрасно понимал, что это всего лишь локальная победа, здесь удалось обезвредить лишь десятую часть врага. Но по всей линии англичан уже раздавались отчаянные крики:

– Ланкастерцы сдаются!

– Где офицеры?!

– Назад, ребята!

Он посеял в их умах зерна поражения – теперь кровь из носу необходимо, чтобы они проросли, и тогда он сможет захватить их позиции полностью. Он яростно просигналил на позиции буров, расположенные вдоль скалистого гребня, требуя подкрепления. Сотни его бойцов уже бежали к нему от Алоэ-Нолла. Еще пять минут – и полная победа в этом хаосе будет у него в руках.

– Черт бы вас побрал, сэр! Чем это вы тут занимаетесь? – раздался за его спиной властный голос, без всякого сомнения принадлежащий весьма высокопоставленному офицеру.

Ян Пауль развернулся и увидел перед собой уже немолодого офицера высокого роста, остроконечные усы которого дрожали от ярости. Апоплексически багровый цвет его лица жутко дисгармонировал с покрывавшей его красной пылью.

– Как чем? Увожу ваших людей с поднятыми руками, – гортанно проговорил Ян Пауль, с трудом произнося чуждые ему английские слова.

– Да будь я проклят, если это так, сэр, – сказал офицер.

Тяжело опираясь на плечо тощего черноволосого человечка, офицер вытянул руку в сторону Яна Пауля и помахал пальцем перед его носом:

– Никакой капитуляции на этой высотке вы не дождетесь. Будьте любезны, уберите свой сброд из моей траншеи!

– Сброд, говорите?! – взревел Ян Пауль.

И буры, и британцы вокруг прекратили всякую активность и с интересом уставились на них. Ян Пауль повернулся к ближайшим из своих бойцов.

– Vat hulle weg! Уведите их! – приказал он, подкрепив свои слова недвусмысленным жестом.

– Мы этого не потерпим, сэр, – сказал Эйксон, а это был, конечно, он.

Бросив на Яна Пауля испепеляющий взгляд, он отдал другой приказ:

– Солдаты, приказываю вернуться обратно в траншею, вы вливаетесь в ряды девонширцев. Поторопитесь. Бегом, бегом!

– Эй! – крикнул Ян Пауль и поднял руку. – Это же мои… – он споткнулся, забыв нужное слово, – мои пленные!

– Сэр… – проговорил Эйксон, отпустил плечо Саула и, выпрямившись во весь рост, посмотрел Яну Паулю прямо в лицо. – Даю вам пять минут, чтобы освободить траншею, иначе вы сами станете моим пленным. Всего наилучшего.

И он, прихрамывая, заковылял прочь по траве. Не веря ни собственным ушам, ни глазам, Ян Пауль смотрел, как, отойдя шагов на пятьдесят, Эйксон повернулся, скрестил руки на груди и с мрачной решимостью принялся ждать, когда истекут пять минут. Вокруг него собралась горстка солдат в грязных, изорванных мундирах, и офицер всем своим видом ясно давал понять, что с этой жалкой бандой решительно готов исполнить свою угрозу. Ян Пауль в отчаянии хотел рассмеяться – ну надо же, старый козел… скелет, в чем только дух держится! Но тут в смятении осознал, что большинство его пленников просачиваются между его ребятами, спеша присоединиться к Эйксону. Надо срочно что-то сделать, но только вот что? Вся столь великолепно исполненная операция рушилась на глазах, превращаясь в какой-то фарс.

– Остановите их! – крикнул он своим. – Держите их, они же подняли руки! Нельзя, чтобы они передумали!

Затем внезапно вся сцена переменилась. За спиной Эйксона и его крохотной группы откуда ни возьмись возникли свежие, плотные фаланги солдат в мундирах цвета хаки. Прибыли наконец три батальона подкрепления, посланные с подножия горы сэром Чарльзом Уорреном. Эйксон бросил взгляд через плечо и увидел их надвигающиеся ряды. На темном лице его сверкнула широкая, кривая и злобная усмешка.

– Примкнуть штыки! – пронзительно завопил он и выхватил саблю. – Горнисты, играй атаку! Вперед, ребята! За мной!

Подпрыгивая и спотыкаясь, как аист со сломанной ногой, он повел солдат на врага. За его спиной, блистая штыками, на траншею уже накатывала волна свежих бойцов. А вот бойцы Яна Пауля терпеть не могли обнаженной стали. Тем более что их было всего пять сотен против двух тысяч англичан. Они дрогнули и побежали – их словно ветром сдуло, они рассеялись как дым. И вместе с ними бежали их пленные.

Ян Пауль добрался до гребня и упал за большой валун, за которым уже укрылись трое его людей.

– Остановить их! Они уже близко! – крикнул он, тяжело дыша.

Пока волна британцев тратила мощь и замедляла движение, разбиваясь о рифы попрятавшихся и ведущих огонь буров, пока она откатывалась под огнем шрапнели, снова принявшейся нещадно бичевать их, Ян Пауль понял, что в этот день в британской траншее ему больше не бывать.