Нисхождение - Патриция Хайсмит

Прихватив на всякий случай полотенце и плавки, Ингхэм сел в машину и поехал в Сус, куда прибыл к пяти часам. Город во многом походил на Хаммамет. Возле длинного, закрытого для посторонних глаз пирса стояло на якоре американское военное судно. По городу разгуливало несколько офицеров и матросов в белой форме, у них были загорелые лица, на которых застыло выражение нарочитого безразличия. Ингхэм старался не слишком пристально разглядывать их, хотя ему этого очень хотелось. Подошедший арабский мальчишка предложил блок «Кэмела» по вполне приемлемой цене, однако Ингхэм, покачав головой, отказался.

Он принялся разглядывать витрину магазина. Дешевые голубые джинсы и множество белых брюк. Ингхэм неожиданно рассмеялся. У одной джинсовой пары красовался искусно подделанный лейбл «Леви Страус» — глянцево-белый, прикрепленный скрепками, однако с надписью: «Настоящие «Луис». По нижнему краю фальшивого лейбла без зазрения совести оставили полоску перфорации. Да, левая фирма явно дала маху.

Какое-то время Ингхэм размышлял о своем романе. Он хорошо представлял, что там у него происходит. Он до мельчайших подробностей представлял фигуру Деннисона, знал даже размер его талии и те способы, какими он пытался уменьшить ее. Да и сама тема была стара как мир — от Раскольникова к сверхчеловеку Ницше: имеет ли личность право узурпировать власть при определенных обстоятельствах? С моральной точки зрения все это выглядело чрезвычайно любопытным. Однако Ингхэма в первую очередь интересовали мысли Деннисона в тот период, когда он вел двойную жизнь. Его занимал тот факт, что двойная игра в конечном счете сыграла с ним злую шутку — превратила в почти совершенного казнокрада. Денни-сон не осознавал того, что с точки зрения морали совершает тяжкое преступление, однако прекрасно понимал, что закон и общество, по причинам, которые он даже не пытался постичь, не одобряют его поступков. И только по этой причине старался действовать осторожно. Ингхэм хорошо представлял себе взаимоотношения среди людей, окружавших Деннисона, и даже девушку, которую тот бросил, когда ему было двадцать шесть, а потом решил вернуть (но не смог). Роман стал казаться Ингхэму куда более реальным, чем Ина, Джон или кто-либо еще. Но ведь этого и следовало ожидать, подумал Ингхэм. Разве нет?

Вид опиравшегося на палку старика араба, в мешковатых красных шароварах и тюрбане, едва не заставил Ингхэма открыть рот от изумления. Ему показалось, что это Абдулла из Хаммамета, но, разумеется, он обознался. Это просто точная копия. Невероятно, как похожи друг на друга эти арабы. Наверное, то же самое они думают и о туристах, подумал Ингхэм.

Он медленно шел узкой, заполненной людьми улочкой, ведущей к базару, постоянно натыкаясь на чьи-то руки и спины. Почувствовав у своего заднего левого кармана чью-то руку, Ингхэм обернулся как раз вовремя, чтобы заметить мальчишку, который шмыгнул влево, между торговыми рядами. Однако бумажник Ингхэма был в другом кармане — в переднем левом.

В уличном кафе, расположенном прямо на тротуаре главной улицы, Ингхэм выпил холодного лимонада, спрятавшись от солнца под тенью зонтика. Затем вернулся к своей машине и поехал обратно в Хаммамет. Иссушенная солнцем безлюдная местность за окном машины подействовала на него расслабляюще. Почва здесь имела темно-бурый цвет, а широкие русла рек пересохли и потрескались. Ингхэму пришлось несколько раз останавливаться, чтобы пропустить бредущие через дорогу гурты овец. Шерсть сзади у них была перепачкана грязью, их погоняли совсем маленькие мальчики или старые босоногие женщины с палками.

Бунгало в Хаммамете показалось Ингхэму в тот вечер чужим. Оно перестало ему нравиться, несмотря на чистоту, удобство и стопку рукописи на столе. Нужно уезжать отсюда. Эта комната напоминала о его планах поработать здесь с Джоном. Она не давала забыть о тех письмах, которые он, полный счастливых надежд, писал Ине. Ингхэм принял душ, решив, что пообедает у Мелика, поскольку пропустил ленч.

Открыв шкаф, чтобы достать свой синий блейзер, он не обнаружил его на месте. Ингхэм осмотрел комнату в надежде, что оставил его на стуле. Сообразив, что его обокрали, Ингхэм тяжело вздохнул. Но ведь перед уходом он запер дверь на ключ. Правда, забыл защелкнуть все ставни изнутри; он убедился в этом, бегло пробежав взглядом по окнам. Два из четырех оказались незапертыми. Ингхэм проверил стопку сорочек на верхней полке. Новая льняная рубашка пропала. А коробочка с запонками? Ингхэм выдвинул ящик стола. Она тоже исчезла, а там, где лежали чистые носки, осталось пустое место.

Странно, что не тронули пишущую машинку. Ингхэм еще раз осмотрелся. Чемодан в шкафу на месте, а вот пара новых черных туфель пропала. Интересно, подумал Ингхэм, на кой черт арабу английские ботинки? Пропала также коробочка с запонками, в которой хранились прекрасные золотые запонки, подаренные ему Иной перед отъездом, и пара серебряных, доставшихся Ингхэму от деда. И еще платиновая булавка для галстука, подарок Лотты.

— О господи, — пробормотал Ингхэм, — хорошо, если им посчастливится выручить за все это баксов тридцать, и то если они здорово постараются. — А они конечно же постараются. Интересно, не приложил ли к этому руку тот старый мешок костей в красных штанах? Наверняка нет. Он не потащился бы сюда за целый километр из Хаммамета только затем, чтобы обчистить его.

Кредитные карточки? Они лежали в кармашке на крышке чемодана. Ингхэм снял чемодан со шкафа и обнаружил, что они по-прежнему на месте.

Решив разыскать Мокту, Ингхэм направился к зданию администрации.

Занимаясь сортировкой полотенец, Мокта что-то по-арабски объяснял директрисе. Увидев Ингхэма, он расцвел в улыбке. Ингхэм сделал знак, что будет ждать его снаружи, на террасе.

Мокта вышел даже раньше, чем он ожидал. Желая показать, что ему пришлось вынести, Мокта отер пот со лба и оглянулся:

— Вы хотели видеть меня, сэр?

— Да. Кто-то сегодня залез ко мне в бунгало. Кое-что из моих вещей украдено. Ты не знаешь, кто мог это сделать? — Хотя на террасе больше никого не было, Ингхэм говорил приглушенным тоном.

Серые глаза Мокты расширились, он был потрясен.

— Нет, сэр. Я знал, что вы сегодня уезжали — вашей машины не было на месте. Но я весь день находился здесь и возле вашего бунгало никого не видел.

Ингхэм перечислил, что именно у него пропало.

— Если ты услышишь о чем-нибудь, увидишь что-либо из этих вещей — скажи мне, ладно? Если поможешь вернуть мне обратно хоть что-то, я дам тебе пять динаров.

— Хорошо, сэр. Хотя я не думаю, что это кто-то из наших ребят. Честное слово, сэр. У нас честные ребята.

— Может, это кто-нибудь из садовников? — Ингхэм предложил Мокте сигарету, которую тот с готовностью взял.

Парень пожал плечами, однако безразличия в этом пожатии не было и в помине. Его худое тело застыло в нервном напряжении.

— Я не знаю всех садовников. Некоторые из них появились совсем недавно. Дайте мне присмотреться. Но если вы скажете директрисе, — Мокта сокрушенно взмахнул руками, — она обвинит в этом всю прислугу.