Жизнь взаймы. Как избавиться от психологической зависимости - Ирина Млодик

– Привет, Марин.

Маринка откинула свои длинные русые волосы, которые никогда не убирала ни в какие хвосты, с трудом оторвалась от экрана компьютера и с нарочитой томностью повернулась к ней.

– Привет. Ты чего тут? Ты ж вроде только завтра выходишь? – в ее голосе не было ни удивления, ни враждебности – какое-то странное равнодушие с ноткой превосходства.

– Я пришла узнать, что произошло. Почему ты гонишь меня из квартиры? Ты сдавала ее нам, но в первую очередь Вадиму, это я поняла. Получается, что ты с Вадимом дружила, не со мной? Но мы же с тобой вместе ездили отдыхать, общались, ты была на моих днях рождения…

– Получается так.

Марина смотрела на нее по-прежнему спокойно, и от этого унижение казалось умноженным на тридцать. От затянувшейся паузы Таня терялась все больше. Она уже с трудом держала чашку кофе в руке. Непринужденного вида не получалось. Иллюзии о дружбе и хорошем отношении осыпались прямо на глазах у новоиспеченного врага. Как это пережить? Кому после такого верить, во что?

– Что ж, хорошо, значит, я все себе придумала. Не волнуйся, я съеду не позже чем через три дня. Письменного договора у нас не было, что было большой ошибкой.

Она поставила кофе на Маринкин стол и пошла в направлении студии в надежде найти там Ларку.

– Подожди, – догнал ее голос неподруги. – Во-первых, могла бы сказать мне спасибо за квартиру, ведь за копейки вам сдавала, во-вторых, забери свою чашку, а в-третьих, если ты все равно здесь, зайди к Валерию Сергеевичу, там для тебя тоже новости.

Маринкино превосходство холодило ей спину, а упоминание босса навевало самые мрачные предчувствия. Остатки самообладания быстро улетучивались. Сначала все-таки к Ларке: нужно в себя прийти.

В Ларкином закутке ярко горели лампы над зеркалом. Значит, она работает, а при модели ничего не обсудишь. Можно и не заходить. То есть не следует заходить. Если Ларка что-то знает, то тут же при всех и вывалит. Вот тогда будет полный провал. О господи, как же ей пережить этот кошмар? Впервые захотелось закурить. Люди курят, чтобы успокоиться и с мыслями собраться. Но курить она не умеет… тогда… тогда можно зайти хотя бы в туалет.

Зашла. Посмотрела на себя в зеркало: и кого ты хотела обмануть? Вид растерянный и ошалелый. Подожди, успокойся. И что такого случилось? Как это унизительно – обнаружить, что Маринка, оказывается, вовсе не считала тебя подругой? Ну что за беда! ДА НЕТ ЖЕ! Все воспринимали тебя лишь как придаток Вадима, и это так стыдно, так мерзко! Это означает, что тебя самой как будто бы нет! Сама по себе ты никому не интересна! Стыд-то какой…

Ну подожди, хватит драматизировать. Ну да, неприятно. Но вспомни, что сказал тебе отец на прощание, после того как ты вернулась от доктора. Хорошие слова: «Если тебя кто-то не любит, милая, это еще не значит, что ты недостойна любви. Возможно, этот кто-то немного слеп, а может быть, ты сама прячешься и от всех, и от самой себя».

Да, во мне есть что любить. И да, я прячусь. Прячусь, черт побери! Никто из вас не жил в таком захолустье. Я – жила! Вы не можете меня судить! Вы не носили мои башмаки. Вы не знаете меня, потому что я и сама себя не знаю. Но у меня еще есть шанс узнать. И я сделаю это! Хотя бы потому, что ничего другого мне уже не остается.

Все, теперь успокоились, макияж подправила, волосы… да бог с ними, с волосами, все равно висят как попало. И к боссу. Выпьем эту чашу позора до дна.

– Валерий Сергеевич, здравствуйте. Марина сказала, чтобы я зашла к вам, – Таня, как ей казалось, уверенно и бодро, а на самом деле робко вползла в стильный кабинет, обставленный, как на обложке журнала по дизайну интерьеров.

– Танечка, здравствуй! – плохой признак. Если босс слишком вежлив, значит новости будут неприятными. – Как твой отпуск? Как отдохнула? Где была? Сейчас, конечно, не лучшее время для отпуска, март все-таки, но в Майями сейчас хорошо, и на Мальдивах тоже.

Издевается прямо. Ведь все знает, сто процентов, но зачем этот спектакль: «Ах, какие мы благополучные, у нас лишь одна проблема: Майями выбрать или Мальдивы для мартовского отпуска»? Ну что ж, подыгрывать не будем. Уже противно всего бояться и подстраиваться.

Она села напротив шефа за стол из цельного куска какой-то необычной древесины.

– Тяжелый отпуск, Валерий Сергеевич. Вадим меня бросил, с квартиры съезжать срочно придется, папа угодил в больницу. Трудно.

– Ну да… понимаю. У нас, видишь ли, Танечка, тоже трудные времена. Приходится сокращать кадры, ты же понимаешь, кризис в стране, мало заказов, приходится увольнять сотрудников, даже таких замечательных, прекрасно себя зарекомендовавших, – босс источал мед, но голубые глаза смотрели на нее холодно.

– Да бросьте. Я поняла. Не утруждайте себя утешениями. Если вы меня сокращаете, то должны выплатить мне три зарплаты, потому что сама я заявление не напишу.

– Та-а-анечка, ну откуда мы возьмем такие деньги? Что ты говоришь? У нас нет такой возможности.

– Валерий Сергеевич, есть. Идиотку из меня не делайте. Хотя бы сэкономленные от аренды помещения средства. По закону увольнять меня замучаетесь, я же исполнительная, на работу хожу как штык и делаю все, что потребуется. Вы меня хотите уволить без выходного пособия, короче, вышвырнуть за порог, как ветошь ненужную. Не получится. Вы выплачиваете мне пособие – и я тут же ухожу. С благодарностью за прошедшие годы.

Она сама удивлялась своей наглости, своему напору в этом непростом для нее вопросе. Босс вдруг подался вперед и стал всматриваться в нее, будто видел в первый раз.

– Хорошо, Татьяна Павловна, завтра приходите за расчетом. Успехов вам на новом месте, – он впервые за все время ее работы встал и подал ей руку.

Таня, как ей казалось, триумфально покинула кабинет. На самом деле ее трясло, как перекосившуюся центрифугу при отжиме белья. Она вышла на воздух, чтобы подышать и прийти в себя. Хотелось дождаться Ларку. Написала ей эсэмэску, чтобы, как освободится, вышла к ней, она подождет в кафе по соседству. До обеда, когда туда набегут сотрудники, еще полтора часа, и хорошо бы свалить оттуда пораньше. Видеть их по понятным причинам ей совсем не хотелось.

Взяла какой-то кислющий чай с клюквой, стала понемногу успокаиваться, хотя все время нервно смотрела в телефон.

– Принесите мне счет, девушка, – сказал официантке взлохмаченный молодой парень, сидящий за соседним столом; он тоже все время пялился в телефон.

Таня подумала: «Мне, похоже, уже принесли. Такой вот счет не за чай, а за прожитые в Москве почти семь лет жизни. Пора платить. Тебе казалось, что ты хорошо пряталась за чужие спины? Тебе казалось, что все прочно? Ну вот и получи. Хотя нет, проблема в другом: в том, что ты вообще не задумывалась о том, как ты живешь, кто ты такая. Вот и счет. Теперь придется голову включить, и, главное, срочно».

Прошло полчаса, Ларки не было, и Таня занервничала: а вдруг и Ларка ей не подруга? Вот сейчас позвонит и скажет: «Я тебя поддерживала, потому что твоя мать просила, а я ей обязана. Но теперь я крепко стою на ногах, ни в чем не нуждаюсь, так что…»