Кошки-мышки с мафией - Андрей Трушкин

А потом там, в бомбоубежище этом, сделали склад товаров и в двери замки поставили. Однако никто из хозяев новых не знал, што в коридорчике есть дверца спрятанная, под вентиляцию замаскированная. И если бы было на складе том што-то для меня ценное, так давно бы уже был богатым человеком и работал бы в Сочи, хотя, говорят, подают там плохо и конкуренция большая. Но там, в ящиках, тока какие-то пластмассовые штуки. Я их канешно набрал в карман, но куда их применять — мне до сих пор непонятно.

Вот там, в этом бомбоубежище, того маньяка нечестивого я и порешил. Вернее, не я, а сам он, голубчик, пошел вдоль стеллажей, на которых коробки деревянные стояли. А я одну коробочку-то взял и толкнул. Дедушка старенький, но на это силенок хватило у меня. Коробки-то ево и завалили. А я ушел через дверку потайную. А что потом с тем злыднем было, не знаю — долго туда уже не ходил.

В общем, сидят те пареньки и скулят:

— Дедушка, как нам на волю выбраться?

А, хитрецы! Шельмецы! Штобы я их на свет божий вывел, а они мне спасибо сказали. А спасибо на хлеб не намажешь. Из спасиба шинельки не сошьешь. Так я этим и сказал. И, из Чебурашки прихлебнув, поближе к себе клюку свою подгреб. Так, на всякий случай.

Они переглянулись — стали по карманам лазить. И говорят:

У нас, дедушка, денег нет! Я им руками развожу:

На нет — суда нет!

Нет, я ваще старичок незлобливый, но по нонешним-то временам и птичка за так не чирикнет. Вощем, те пареньки встали и пошли себе по левому коридору. Хотел было я их предупредить — да подумал: "Бог им судья и ангел-хранитель, авось пронесет". Да и нежелательно, штобы кто-то знал, где дедушка Хром-нога свой тайник… Нет, это никакого тайника нет, канешно. Просто не люблю я, штобы меня беспокоили здеся, в подземелиях…

Как только стенка эта, значит, рухнула — увидели мы перед собой большую комнату и у костра какого-то бомжа. С непривычки и темноты огонек его мне чуть ли не люминесцентной лампой показался. Пролезли мы в дыру, присели около этого деда и решили спросить его, как нам отсюда выбраться.

Но дед попался жутко вредный. Сначала водку глушить принялся, а потом клюку свою в руки взял и на нас замахнулся. Я от такого обращения аж обалдел и Кольке предлагаю:

— Слушай, давай этому деду накостыляем? Чего это он — мы ему ничего не сделали и не думали даже, а он сразу за палку хватается?

Колька от бомжа этого отвернулся:

— Оставь его, не видишь — он больной психически.

А дед и точно был не в себе: сначала стал требовать с нас деньги, иначе, говорит, пропадете тут, как в геенне огненной. А потом стал бред нести про тайник какой-то, дверку потаенную. Детский сад, одним словом.

Мы бы с ним и разговаривать не стали — если бы я вдруг не заметил на земле четыре стинороллки.

Я спрашиваю:

— Дед, а это откуда у тебя?

Но он ничего не ответил, а только в полный маразм впал и начал плести про какого-то маньяка, ядерные взрывы…

Переглянулись мы с Колькой и решили, значит, подальше от него отойти.

Мало ли чего, — может, он еще, кроме всего, и заразный.

Двинулись мы по левому коридору. На этот раз нам посветлее было — Колька головешку от дедового костра подобрал. Тут уже идти, конечно, полегче было, все-таки в полный рост. А то от ползания на своих конечностях я, честно говоря, еле-еле разогнулся.

Идем мы и думаем — откуда, интересно, этот бомж "Стиноролл" стибрил? В том, что это именно наша загадочная пластмасса, я убедился сразу, как только подобрал ее с земли.

Шел я тогда и думал: "Такое ощущение, что, куда бы мы ни двинули, — везде на "стин" натыкаемся. Везет нам как утопленникам…"

Да-а, хотя дела вроде бы налаживались, — идти приходилось, не согнувшись в три погибели, — будущее наше было темным, как известное полотно Казимира Малевича "Черный квадрат".

Коридор, по которому мы чапали, был сложен из старых, плотно пригнанных камней, местами поросших бледным лишайником или прикрытых пористыми пятнами плесени. Пол был мокрый и маслянисто блестел в свете нашего маленького факела. То и дело в стороны разбегались боковые ответвления, но все они были уже и ниже нашёго коридора, а потому мы на них не обращали внимания.

Чего-то я не пойму, — забубнил вдруг Толька. — Откуда под нашим городишком такие подземелья? Кому их тут надо было копать? Может быть, это все еще при царе построили?

Вряд ли, — поднес я факел ближе к стене, — похоже, что камни не вручную обтесывали. А вот еще — видишь тут на торце две такие рытвины, будто кто-то пальцами по маслу проехался. Это след от экскаваторного ковша. Выходит, эти камни свозили сюда из какого-то карьера. Может, каменоломни при царизме и были, а вот насчет экскаваторов я что-то сомневаюсь…

Слушай, у тебя мел есть? — вдруг озабоченно спросил Толька.

Нет, — похлопал я себя по карманам. — А зачем тебе?

Да я вот, значит, подумал — долго мы тут бродим. Не поставить ли нам знак? На случай, если этот коридор что-то вроде московской кольцевой дороги. Тогда мы тут до второго пришествия лазить будем.

Непохоже, — повел я вокруг факелом. — Неужели мы не заметим, что два раза по одному месту идем?

— Как нечего делать, — убежденно подтвердил Толька. — Здесь каждый поворот, как пельмень из упаковки…

Договорить он не успел. В глаза нам вдруг ударил яркий свет фонаря, и чей-то гулкий бас приказал:

Руки за голову, лицом к стене! Толька как заорет:

Атас! Линяем!!!

Я от неожиданности уронил факел прямо в лужу, и он, недовольно фыркнув, тут же погас. Краем глаза я заметил, что Толька метнулся прямо на свет фонаря, раздался глухой удар, чей-то вскрик, фонарь отлетел в сторону и шваркнулся о стенку.

В коридоре тут же стало темно, послышался чей-то топот, кто-то завизжал: "Стой!". Я развернулся, чтобы бежать, и от удара по голове медленно, словно невесомое перышко, стал планировать вниз и отключился.

Из рассказа Толи Затевахина

Когда какой-то урод приказал нам ткнуться мордой в стену, я так растерялся, что, вместо того чтобы линять назад, побежал вперед. И только я, значит, скорость набрал, как своей головой врезался в чей-то живот.

А с головой у меня, надо сказать, с детства все в порядке. Не скажу, пчто я уж такой сообразительный, но лоб у меня крепкий, "дубовый лоб", как иногда папаня выражается. Я однажды, когда мы с Колькой в каратистов дома играли, своей головой прямо в шкаф полированный долбанулся. Так там до сих пор в дверце вмятина имеется; если кому интересно — можете прийти и своими глазами убедиться.

Так что бабахнул я того мужика в живот будь здоров — мало ему, значит, не показалось. Он даже фонарь свой в руках не удержал и разбил его вдребезги. А я тем временем рванул дальше по коридору, потому что мужик чуть меня за волосьг не схватил.