Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия - Павел Федорович Николаев

тяготы мог претерпеть в пути этот ражий, полный сил и энергии муж, грядущий за властью и славой!»

Современники прекрасно знали правду, знали и причины случившегося – противостояние церкви и великого князя: «Понеже и епископи, и архимандриты, и игумены, и священици, и иноци, и вси бояре и людие не хотяху Митяя видети в митрополитах, но един князь великий хотяше».

«Будто и не было Москвы». В 1382 году было на Руси некое предвестие на небесах: на востоке, перед раннею зарёю, явилась звезда хвостатая в виде копья. Иногда являлась в вечерней заре, иногда – в утренней. И повторялось это много раз.

Люди, напуганные необычным явлением, жили в страхе. И беды вскоре пришли. 23 августа к стенам Кремля подошли передовые отряды татар, ведомые самим ханом Тохтамышем. Дмитрия Донского в крепости не было (собирал войско). Оборону Кремля он возложил на бояр и митрополита Киприана. Но последний сбежал. Руководство растерявшимися москвичами взял на себя князь Остей, внук великого литовского князя Ольгерда. Приободрившиеся защитники кричали со стен крепости:

– Не страшно нам нашествие поганых татар, раз у нас такая неприступная крепость: стены каменные, а ворота – железные. У татар не хватит терпения долго стоять под городом, когда им угрожают с двух сторон: из города – наши бойцы, а вне города – соединённые силы наших князей.

Три дня до изнеможения бились москвичи с искусным противником. На четвёртый к стенам Кремля подошло ордынское посольство с суздальскими князьями Василием и Семёном, сыновьями великого князя Дмитрия Суздальского. Последние начали увещевать защитников Кремля:

– Царь вас, своих людей, хочет помиловать, ибо неповинны вы и не за что предавать вас смерти. Не с вами он воевать пришёл, а на великого князя Дмитрия Ивановича ополчился. А вы же достойны от него милости, и ничто другого он от вас не требует, разве что желает, чтобы вы, оказав ему честь, вышли ему навстречу с дарами и вместе со своим князем. Ведь хочет он повидать город этот, и в него войти, и в нём побывать, а вам дарует мир и любовь свою, а вы ему ворота городские отворите.

К суздальским златоустам присоединились нижегородские:

– Поверьте нам, мы ведь ваши князья христианские, вам то же самое говорим и клятву в том даём.

Москвичи поверили и отворили ворота Кремля. Татары тут же ворвались в него, рубя всех направо и налево. «Повесть о нашествии хана Тохтамыша на Москву» рассказывает: «И началась страшная резня внутри города и вне его. Татары рубили так исступлённо, что их руки и плечи онемели, сила истощилась, острые сабли притупились.

Православный народ, оставшийся в городе, убегал от ворвавшихся татар по улицам куда попало, метался по городу толпами с громкими воплями, причитаниями, мольбами и проклятиями, бия себя в грудь. Негде искать спасения, некуда от смерти бежать, нельзя от острого меча укрыться. Не стало ни князя, ни воевод его, и всё войско погибло, и всё оружие их исчезло!

Страшная это была бойня. Бесчисленное множество убитых, обнажённые трупы мужчин и женщин валялись повсюду. И можно было слышать тогда в городе плач и рыдания, и вопли многие, крик безутешный и стоны многие. Можно было видеть слёзы, печаль горькую и скорбь безутешную, беду нестерпимую, насилие страшное и горечь смертную, страх, и ужас, и трепет, бессилие, позор и надругательства поганых над христианами».

Случилось всё это 26 августа, в день памяти святых мучеников Адриана и Натальи. «А город огнём зажги, – читаем в “Повести о нашествии Тохтамыша”, – а имущество и богатство всё разграбили, а людей истребили – кого мечом, кого огнём. Кто от огня бежал – тот от меча погиб, а кто от меча бежал – от огня погиб.

Не было людям спасения, ждали их четыре погибели: от меча, в огне, или в воде, или в татарском плену. Был до того город Москва велик, и красив, и многолюден, и всякого богатства исполнен, а теперь, когда был взят и сожжён татарами, всё изменилось, будто и не было Москвы, а только дым и земля почерневшая.

Трупы мёртвых, повсюду лежащие, церкви святые в развалинах. От каменных храмов остались только обгорелые стены, не слышно было ни церковного пения, ни звона колоколов.

И не только Москва, но и все окрестные города и селения разорены были дотла погаными татарами. Много городов захватили татары, а христиан перебили, многих в полон увели, а сёла и монастыри опустошили и великий вред и пагубу принесли Русской земле».

…Жестокое разорение Московского, Владимирского и Рязанского княжеств со всей очевидностью показало, что Орда ещё в силах удержать стремление русских к освобождению от иноплеменного ига. Что среди русских князей ещё нет понимания главного – только единение всех земель Руси может обеспечить её свободу и независимость.

Поэтому в завещании сыну Василию Дмитрий Донской наказывал: «А переменит Бог Орду, дети мои не имут давати выхода в Орду». То есть своих преемников Дмитрий Иванович прямо нацеливал на борьбу за освобождение от иноземного владычества над Русью.

«Пушки пущаху». В 1959 году в Пекинском историческом музее функционировала выставка древнего китайского оружия. В числе экспонатов выставки находились две бронзовые пушки. По своему внешнему виду они напоминали ствол бамбука, то есть были с поперечными рёбрами.

Специалисты датировали эти орудия 1332 и 1351 годами. Но фактически первое пороховое огнестрельное оружие появилось значительно раньше. Профессор В.В. Косточкин писал по этому поводу: «Известное в Китае уже в начале XIII века, оно, очевидно, вторично было изобретено затем на Западе».

Действительно, в докладе датского исследователя Э. Эриксона, сделанном на Первом международном конгрессе оружия и военного снаряжения, говорилось о том, что наиболее раннее изобретение пушек обнаружено на двух миниатюрах манускриптов Вальтера де Миллитера, датируемых 1327 годом. Вторая половина XIV столетия стала временем триумфального распространения нового оружия по всей Европе, где уже вскоре не существовало армий, не имевших своей артиллерии.

Рождение русской артиллерии обычно связывают с 1382 годом, трагическим годом разорения Москвы и Московского княжества Тохтамышем. Появление грозного противника оказалось совершенно неожиданным – Дмитрий Донской уехал в северные края собирать войско, поручив защиту города боярам.

Спасаясь от ордынцев, в столицу княжества сбежались жители окрестных сёл и деревень. Город был переполнен людьми, недовольными нерасторопностью и нераспорядительностью властей. Народ роптал и волновался. Это, конечно, не способствовало успеху обороны. Тем не менее Москва мужественно защищалась. Сообщая об отражении штурма Кремля, летописец отмечал, что москвичи со стен города: «стрелы пущаху, камение метаху, самострелы и тюфяки шебающе и самые тыа пушки