Средневековый Понт - Сергей Павлович Карпов

города византийского корабля были похищены подданными сельджукского султана, за что Алексей III пытался в 1200 г. применить к ним право марки[385]. В Трапезунде при Ангелах продолжал существовать монетный двор, чеканивший скифатные монеты по Константинопольскому образцу[386].

Исследуя феномен Понтийского сепаратизма, нельзя не отметить притягательность этого примера и его обусловленность ситуацией в Северной Анатолии, находящейся в известной изоляции от византийской столицы в эпоху натиска сельджуков и Данишмендидов.

В 20-е гг. ХII столетия, например, рядом с Халдией, видимо, в Пафлагонии, также полунезависимо правил упомянутый выше Кассиан, при угрозе подчинения Византией перешедший на службу Амиру Гази Данишмендиду в 1130 г.[387]

Несколько знатных византийских семейств были связаны с Понтом и имели там прочные позиции. Ж. — К. Шейне с полным основанием выделяет три лидирующих фамилии — Xалды, Тарониты и Гавры[388]. К ним можно добавить Плевстов и Генесиев[389], ветви Кекавменов, выходцев из Колонии (родиной Катакалона Кекавмена Колонию называет Иоанн Зонара)[390], Ксифилинов, благодаря патриаршеству Иоанна[391]. Однако, первые три династии имели высшие посты в управлении Халдией. В середине IX в. отец дуки Иоанна Халда основал монастырь Спасителя в Сирмене. Дука Иоанн Халд известен в связи с первым обретением и учреждением праздника рождества св. Евгения, о чем уже шла речь. Адриан Халд, участник мятежа Варды Воилы против Романа Лакапина, пытался, но безуспешно, укрепиться в Пайперте и был захвачен Иоанном Куркуасом[392]. Другой Иоанн Халд был дукой Армениака при Василии ІІ[393]. Тарониты были выходцами из пограничного с Халдией района Армении[394]. При Василии ІІ, по его приказу, Григорий Таронит собрал в районе Трапезунда значительное войско[395]. При Алексее I его тезка, как мы видели, стал дукой фемы. Гавры оказались наиболее влиятельными, и не случайно именно они добились создания там полунезависимого княжества, хотя сам Феодор в 1072 г. был еще носителем скромного титула ипата и являлся топотеритом Колонии, что показывает скорее на его роль как местного архонта, а не столичного вельможи, хотя в 1067 г. он, наряду с титулом топотерит, обладал и титулом патрикия[396]. Такое же положение военачальников среднего звена занимали другие Гавры до середины XI в.[397] Тем не менее, Трапезундский агиограф называет семейство Гавров «благороднейшим», а владения Гавров на Понте, видимо, были значительны. Род основывает монастырь св. Георгия в Хериане, дает ему значительные средства и плодородные земли, ктиторским уставом обязывая настоятеля и монахов снабжать продуктами неблизкий Трапезундский монастырь св. Евгения, что исполнялось многие годы[398]. [Не вполне ясно однако, был ли в какой-либо форме монастырь в Хериане подчинен мон. св. Евгения.]

Из фемы Армениак выдвинулся на высшие посты и стал императором бывший дука этой фемы Лев V Армянин[399]. Из Пафлагонии и фемы Армениак происходили и сами Комнины. Кастамон назван прародительским городом Алексея I[400]. Там находились родовые владения Комнинов. Именно опираясь на пафлагонское войско Андроник овладел Константинополем в мае 1182 г.[401] Имения в феме Армениак принадлежали и известному полководцу Григорию Пакуриану (Бакуриани)[402]. Выходцами из Пафлагонии были аристократические семейства Куркуасов, Далассинов, Лалаков, Докианов, Диаватинов, Вринг, Мавроподов. Многие знатные евнухи также происходили из Пафлагонии[403]. Впрочем, пафлагонцы имели дурную славу в империи. Евстафий Солунский вообще именовал их народом варваров, по сравнению с эллинами, не в последнюю очередь из-за их поддержки узурпатора Андроника I и учиненных их войском антилатинских погромов в Константинополе в 1182 г.[404] Но если пафлагонцы составляли влиятельную группировку в столице при Македонской династии и вошли в военно-административную и церковную элиту империи при Комнинах, и особенно при Андронике I, опиравшемся на их войско[405], то попытки инкорпорировать в нее понтийских архонтов, видимо, не увенчались успехом, за исключением (и то относительным) Гавров и Таронитов. Схоларии и Мицоматы, Цанихиты и Каваситы, известные при Великих Комнинах, не представлены среди константинопольской знати и не занимали высоких постов в столице в XI–XII вв.[406] Быть может, это еще один показатель автономистских устремлений Понта в то время, приведших затем к созданию Трапезундской империи.

Глава 2.

Образование Трапезундской империи (1204–1215 гг.)

В 1204 г. Константинополь, неприступная столица империи Ромеев, стал добычей иноземных завоевателей. Ими были западноевропейские рыцари и венецианцы, участники IV Крестового похода. Территория Византии по договору, заключенному еще в марте 1204 г., подлежала разделу между победителями. Они начали постепенно захватывать земли на Балканах, островах Эгеиды и близ Пропонтиды. Так возникла Латинская Романия[407]. Вместе с тем, росло сопротивление «франкам» как в Малой Азии, Эпире, со стороны греческих архонтов, так и во Фракии, со стороны Болгарского царства. На руинах Византии стали возникать разные государства, считавшие себя ее наследниками. Одним из них была и Трапезундская империя, которую воззвали к жизни как сложные обстоятельства внутреннего развития Понтийских областей, так и международная ситуация.

Нередко складывание Трапезундского государства рассматривали в узких хронологических рамках первых двух-трех лет ее истории. Вряд ли это правомерно. Этот процесс был длительным, разные силы внутри империи и вне ее пытались существенно модифицировать как сам тип возникающего государства (универсалистская монархия, буферное княжество или региональное, собственно понтийское образование), так и его внешнеполитическую ориентацию.

Обратимся вначале к историографии проблемы, насчитывающей несколько столетий. В ней выделяется ряд основных проблем: 1) Была ли Трапезундская империя преемницей Византии, ее институтов и порядков, и если да, то в какой степени? 2) Какую роль сыграла Грузия в основании империи? 3) Какие внутренние силы способствовали процессу децентрализации Византии? 4) В какой степени образование Трапезундской империи связано с IV Крестовым походом? 5) Какие задачи ставили перед собой основатели и первые правители нового государства? Каким образом они оформляли идеологически свой суверенитет и на какие традиции при этом опирались? Помимо этих, более общих тем, научная литература затрагивала и многие частные сюжеты, преимущественно связанные с источниковедением и установлением хронологии событий.

Три первые проблемы рассматривались чаще всего во взаимной связи и их решение в немалой степени зависело от общей концепции авторов. Еще до того, как стали известны основные источники по начальной истории Трапезундской империи («Хроника» Михаила Панарета, Картлис Цховреба, речи Николая Месарита и др.) представления о ней были крайне неполными, а то и просто фантастическими[408]. Много сделавший для сбора и систематизации сведений византийских историков, Шарль Дюканж считал, тем не менее, что Алексей I Комнин управлял Колхидой или Трапезундской провинцией еще при Ангелах с титулом дуки и получил самостоятельность