Пошел вон, Чернов! - Наталья Евгеньевна Шагаева

пугаться стоило не этого, а того, что я тебя потеряю. Мой единственный страх – тебя потерять.

И мне хочется испортить эту новогоднюю ночь, закатив скандал.

К черту всё!

К черту мои планы!

Мне хочется заехать ему по морде.

— Так это не страх. Ты уже потерял. Сам и намеренно. Жив и вполне здоров, как вижу, — фыркаю я.

— Нет, еще не потерял, — самоуверенно заявляет эта сволочь.

Закусываю губы.

Ну пусть сегодня думает так.

— Моя очередь?

Киваю, снова принимая из его рук дольку мандарина. Совершенно ненамеренно касаюсь губами его пальцев, съедая мандарин. А гад Чернов не убирает своих пальцев от моих губ. Гладит. Легко, почти невесомо водит кончиками пальцев по моим губам.

Предательские мурашки по коже. Он обожал мои губы. Мы, как подростки, могли целоваться часами, разговаривая губы в губы.

Уворачиваюсь.

— Задавай свой вопрос.

— Это же игра на предельную честность?

Снова киваю, отпивая шампанское.

— Ты меня любишь? — немного повышает голос, словно я глухая. А я, и правда, глохну и слепну от очередной вспышки эмоций.

Ах ты, скотина!

Стреляю в него гневным взглядом. Он же только ради этого затеял игру. Хороший вопрос. Но только он риторический. Ответа у меня на него нет.

Я не могу сказать «нет», потому что да, люблю. Это больная любовь, которую надо изжить из себя. И не могу сказать «да». Потому что это зеленый свет для Чернова. Он ни в коем случае не должен этого знать. Для него я должна быть пуста. А то, что внутри меня, я переживу самостоятельно. Как-нибудь. Когда-нибудь…

— Нет, Чернов. Я. Тебя. Не люблю! — выделяя каждое слово, пытаюсь быть убедительной. Губы отчего-то дрожат. Прячу свое смятение за глотком напитка.

— Ммм, — иронично усмехается. — Ты должна мне действие.

— Да с чего это вдруг? Я ответила на твой вопрос!

— Ты должна была ответить честно.

— Я ответила честно!

Неужели я разучилась правдоподобно лгать?

Да не может быть. Я умею держать лицо в любой ситуации. Чернов, кстати, научил. Говорить «нет», когда хочется «да»! Отталкивать, когда хочется прижаться сильнее. Бить по щекам, когда хочется целовать. И говорить «не люблю», когда люблю.

— Нечестно, Кошка, себе хоть не лги, — снисходительно ухмыляется, словно выиграл в лотерею. И я сдаю себя с потрохами, залпом допивая игристое. Моя маска плывет рядом с ним. — Я выбираю поцелуй. Целуй меня, девочка моя, раз не можешь сказать правду.

— Ага, щас прям бегу, волосы назад, — фыркаю я. — Там на кухне есть масло.

— Какое масло? — не понимает он.

— Подсолнечное.

— И зачем оно нам? — прищуривает глаза. Кому, как не Руслану, знать, какая я ненормальная. Смеюсь.

— Смажь им лицо, чтобы не треснуло от избытка наглости.

— Ах ты зараза! — тоже смеется. — Не поможет, — качает головой. — Целуй. Ты солгала.

Перевожу взгляд на часы.

И нахожу весомый повод сменить тему.

— Чернов, без пяти двенадцать! — подскакиваю и встаю возле елки.

Руслан присоединяется ко мне, наполняет мой бокал до краев и плескает себе коньяка.

— Давай сначала выпьем за ушедший год.

— Давай, — киваю, пьяно улыбаясь.

— Этот год был, мягко говоря, хреновый. Но, наверное, он должен был случиться именно таким, чтобы расставить приоритеты. Пусть он теперь уходит. А следующий позволит нам начать с чистого листа.

Не совсем с чистого. Из песни слов не выкинешь. И имеем мы то, что имеем.

Но я не комментирую.

Чокаемся, выпиваем по глотку, переводя взгляд на часы, которые отсчитывают секунды до Нового года…

Всё. Двенадцать!

— Эх, жаль нет курантов, — вздыхаю я. — Ну что, с Новым годом, Руслан, — тяну к нему бокал. Снова чокаемся бокалами.

— С Новым годом, девочка моя, — совершенно искренне выдыхает он.

Пьем до дна, смотря друг другу в глаза.

Кажется, я забыла загадать желание. Ну пусть будет насущное. Хочу домой.

— Ну что, Кошка, целоваться будем? Ты мне должна, — хитро ведет бровями.

Ну вот и настало время. Кажется, я уже достаточно пьяна.

Смотрю на его порочные обветренные губы и хочу их.

Да, я хочу эту нашу ночь. Пусть она будет последней. Прощальной.

Ставлю свой бокал, забираю у Чернова бокал и подхожу вплотную.

— Будем, — дерзко произношу Руслану в губы. И обхватываю руками его шею, царапая затылок. — Не тормози, Чернов. Пользуйся, пока я пьяная и мне отшибло память, — шепчу ему.

И всё, его срывает. Он вжимает меня в себя за талию и впивается в мои губы, словно голодное животное…

Глава 13

Руслан

С животным рычанием впиваюсь в любимую шею. Слава замирает, судорожно выдыхая, царапая мои плечи острыми ноготками.

— Руслан, — пытается что-то сказать, закрываю ей рот поцелуем.

Нет. Всё. Меня уже ничего не остановит. Тормоза слетают окончательно. Мне кажется, я сейчас способен на насилие. Но, слава богу, насиловать не приходится, Кошка сама отдается, расслабляясь в моих руках, и позволяет мне вести.

Срываю с нее футболку, следом дёргаю штаны, под которыми ничего нет.

Да!

— Кошечка моя, — трогаю ее тело, сжимая в руках бёдра, талию, грудь. Грубо трогаю, потому что не могу сейчас по-другому. Мне нужно ее чувствовать и понимать, что моя.

Снова впиваюсь в ее шею, кусаю, тут же зализывая свои укусы. Чувствую, как Слава пытается снять с меня футболку. Игриво толкаю ее на диван. Кошка летит со смехом.

Сам раздеваюсь, срывая с себя, на хрен, футболку и штаны с боксерами. Кошка наблюдает, облизывая губы. Ее глаза совсем не скрывают того, как рассматривают мой уже каменный стояк. Она всегда его любила.

Сколько комплиментов ему в постели говорила.

В колонке очень кстати начинает играть что-то эротичное и драйвовое. Как раз под наш голодный секс.

— Шампанского хочу, — капризно надувает губы, продолжая выразительно рассматривать мое тело.

Ухмыляюсь. Беру со стола бутылку «Асти», делаю глоток из бутылки, задерживая его во рту, нависаю над ней. И Кошка всё понимает. Мы не раз с ней это проделывали. Спаиваю ей игристое, губы в губы. Тоненькая струйка проливается на ее подбородок. Слизываю ее. Но мне, сука, мало.

— Ну-ка, иди сюда, — убираю со стола свой коньяк, бокалы, конфеты и мандарины отодвигаю. Подаю ей руку, дергаю на себя, вынуждая