Память осени - Александр Григорьевич Звягинцев

менее, вы его понимаете?

Девушка внимательно смотрит на него, затем кивает с легкой улыбкой. Вологдин подходит ближе, улыбается в ответ.

Вологдин. Вы, наверное, из американской делегации? Любите творчество Дюрера?

Девушка. А вы?

Вологдин (пожав плечами). Я слабо разбираюсь в живописи. Но, скажем так, я его уважаю.

Девушка (смеется). Это очень дипломатичный ответ!

Вологдин. Разве можно не уважать человека, который посвящает свою жизнь созиданию, а не разрушению?

Девушка (став серьезной). Странно… Меня привели сюда эти же мысли. Очень захотелось напомнить себе, что Нюрнберг – древний город с прекрасной историей. Что это родина таких людей, как Альбрехт Дюрер, а не только…

Вологдин (подхватывает)… А не только идеологический центр нацизма?

Девушка. Да.

Они какое-то время смотрят друг на друга, затем, смутившись, отводят глаза. Девушка спохватывается, смотрит на свои часы.

Девушка. Мне пора. Меня ждут.

Вологдин. Я могу вас проводить.

Девушка. Спасибо, не стоит. Я знаю дорогу.

Кивнув на прощанье, девушка быстро уходит прочь. Вологдин долго смотрит ей вслед. Придя в себя, быстрым, внимательным взглядом осматривается по сторонам. Подходит к дереву у соседней могилы, запускает руку в дупло. Достав оттуда что-то, прячет в карман и уходит, время от времени проверяя, нет ли слежки.

9. Дворец юстиции. Кабинет в секции советской делегации

Вологдин колдует над бумагами. Входит Савин.

Савин. Ну, закончил?

Вологдин. Да, Сергей Иванович, практически расшифровал…

(Читает).

Заключенных в тюрьме слушают и записывают круглосуточно – в камерах, в столовой, во время свиданий… Сведения о них спецслужбам и следователям также поставляют работающий с заключенными психиатр Гилберт и тюремный врач Келли. В последнее время американцы особенно активно работают с нацистом № 4 Робертом Леем. Они считают, что он может знать, где спрятано золото нацистской партии, так называемое «альпийское золото»… В обмен Лею намекают на свободу и жизнь в Южной Америке… Кот.

10. Дворец юстиции. Кабинет Александрова

Георгий Николаевич Александров, возглавляющий следственную часть советской делегации, работает за столом с бумагами. Это худой, лысоватый мужчина с внешностью классического русского интеллигента. Вид у него замученный, но настроение приподнятое. В кабинет входят Савин и Вологдин.

Савин (шутя). Что, еще не погиб под горами бумаг? Ладно, давай хвались, чего нашел?

Александров. Мы нашли «Барбароссу» – план войны против СССР… Причем, во всех деталях…

Савин. Поздравляю. Они ведь будут доказывать, что это мы готовились напасть на них, а теперь вся их защита рушится… Ты в Москву уже сообщил?

Александров. Готовлю донесение. А у тебя что?

Савин. Американцы затеяли какую-то возню с Леем.

Александров. На предмет?

Савин. Считают, что он может знать секрет «альпийского золота». Лей сейчас выглядит самым подходящим для разработки.

Александров. А Геринг?

Савин. Геринг, по их мнению, пребывает в сумеречно-агрессивном состоянии, с ним потребуется много возни. Неизвестно, сколько времени понадобится и что он потребует взамен. Его не так-то легко запугать. А Лея легко сломить, обмануть. Алкоголик с переломанной психикой, к тому же, он уверен в возможности сотрудничества с американцами…

Александров. Ну, знаешь, в этом они все уверены. Теперь они себя представляют не иначе как светлыми воинами Запада, оборонявших его от коммунистической заразы… Ну и какие предложения?

Вологдин. А вы можете потребовать допроса Лея и задать ему вопрос о золоте?

Александров (улыбнувшись). Все допросы проходят в присутствии американцев. Прямо при них и спросить?

Вологдин. Именно при них! Пусть знают, что у нас тоже есть информация на сей счет.

Александров. Вряд ли к нему сейчас допустят. Он не в камере, а в тюремном госпитале. Когда дело доходит до золота, все ворота закрываются…

Савин (разводя руками). Союзники. Одно слово – второй фронт!

Александров. Ну, мы тоже не все свои тайны демонстрируем…

11. Нюрнберг. Улицы города

Молодой мужчина с худым лицом, изуродованным шрамом, идет по улице среди бесцельно бредущих немцев с пожитками в руках. У него светло-серые, почти прозрачные глаза.

На сохранившемся среди развалин доме вывеска на английском – «Ваr». И надпись на двери – «Немцам вход запрещен». Человек со шрамом стоит и долго смотрит на надпись.

Подъезжает джип с американскими солдатами. Вывалившись из машины, три американца вваливаются в бар, небрежно отпихнув молодого человека, оказавшегося на их пути. Он опускает голову и идет дальше…

12. Дворец юстиции. Коридор

Многолюдные коридоры Дворца юстиции схожи с коридорами любого учреждения – всюду серьезные, деловитые люди с бумагами и папками, только много военных, американских солдат из «МР» – военной полиции.

Вологдин с сотрудником советского секретариата Гавриком – черноволосым южанином с быстрой речью и вечно встревоженными глазами – подходят к кабинету, где работает русская секция бюро переводов.

Гаврик. Попробую договориться, чтобы перевели быстрее. Но не знаю, что получится… Ты знаешь, кто у них главный?

Вологдин. Еще нет.

Гаврик. Ее светлость княгиня Татьяна Владимировна Трубецкая! Представляешь себе?

Вологдин (улыбнувшись). Ты уверен, что светлость, а не сиятельство?

Гаврик. А что, есть разница?

Вологдин. Сдается мне, светлость поглавнее будет…

Гаврик и Вологдин входят в кабинет…

13. Дворец юстиции. Кабинет русской секции бюро переводов

За столом, заваленным бумагами, сидит, кутаясь в шаль, девушка и что-то увлеченно читает. Поднимает на вошедших лучистые глаза. Вологдин застывает на месте – это та самая девушка, с которой он встретился у могилы Дюрера. Девушка тоже узнает Андрея, но ее замешательство проходит очень быстро. Гаврик, смущаясь и суетясь, протягивает девушке бумаги.

Гаврик. Простите, у нас вот тут текст выступления… Мы хотели бы попросить вас перевести его побыстрее. Это можно сделать? Я понимаю, что вы очень заняты, но…

Из-за соседнего стола встает пожилой мужчина в форме американского офицера. Что-то отрывисто говорит девушке, затем поворачивается к Гаврику и Андрею, произносит несколько энергичных слов. Гаврик оборачивается к Андрею, который не сводит с девушки глаз.

Гаврик. Что он говорит?

Вологдин. Говорит, что сделать этот перевод срочно совершенно невозможно. Они просто перегружены срочной работой.

Девушка с улыбкой отвечает полковнику. Гаврик смотрит на Андрея.

Вологдин. Она говорит: позвольте нам, русским, самим договориться между собой.

Мужчина пожимает плечами. Уходит, что-то сказав.

Вологдин (Гаврику). Он сказал, что не сможет выплатить ей деньги за срочность.

Девушка (протянув руку). Давайте ваш текст.

Вологдин (неловко улыбаясь). Простите, так вы княгиня Трубецкая?

Девушка. Нет, что вы. Татьяна Владимировна обедает. А меня зовут Мария. Мария Юрьевна Шереметева.

Вологдин. Тоже… княгиня? Ваша светлость? Или ваше сиятельство?

Мария (засмеявшись). Нет. Правда, я княжна, но… Но это не имеет ровно никакого значения.

Гаврик, озираясь, тянет Андрея за рукав.

Гаврик (тихо). Ну что, пошли? А то еще увидят…

Вологдин. Иди, я догоню.

Гаврик, пожав плечами, исчезает. Андрей остается стоять столбом. Мария приветливо кивает ему на стул, Андрей присаживается на краешек.

Вологдин. Так, значит, вы не американка…

Мария. А я этого и не говорила.

Вологдин. Да, но