Взращение грехов - Чингиз Абдуллаев

Сааякян взглянул на свой бокал, но не стал его трогать.

— Так было всегда, — продолжал он. — Мне мой дядярассказывал, как перед началом Московской Олимпиады всех самых крупныхкриминальных авторитетов Москвы и бывшего Советского Союза собрали и привезли ксамому Щелокову. Можете себе представить? Самые известные «воры в законе» иминистр внутренних дел Советского Союза. Об этой операции знал и его заместитель— генерал Чурбанов, который был зятем самого Генерального секретаря ЦК КПССЛеонида Брежнева. Всех самых уважаемых людей привезли к Щелокову, и он имобъяснил, что во время Олимпиады не должно быть ни одного хищения, ни одногослучая воровства, ни одного грабежа квартир или нападения на иностранцев. Потомотыграетесь, пообещал им Щелоков. После Олимпиады можете взять свою долю, но вовремя проведения Игр не смейте и пикнуть. Авторитетные люди с ним согласились.Олимпиада прошла идеально. Позже, когда все иностранцы уехали, в течение целогомесяца город был отдан на «разграбление». Преступность выросла в четыре раза.То есть даже тогда, когда в Советском Союзе был совсем иной уровеньорганизованной преступности, власть предпочитала договариваться с авторитетами,а не рубить направо и налево.

— Я слышал об этом договоре, — кивнул Дронго, — теперьговорят, что раньше ханжески врали.

— А сейчас стоически молчат? — продолжил его мысль Саакян иулыбнулся. Он снял очки, протер стекла и снова их надел.

— В общем, у нас появились большие проблемы, господинДронго. Очень большие. Нас отсюда выдавливают и, судя по всему, скоро выдавятокончательно. А тут происходит такое ужасное событие. Можете себе представить,что грузин, выходец с Кавказа, дважды судимый, мой личный знакомый и оченьуспешный бизнесмен Вано Тевзадзе неожиданно для всех убивает заместителяначальника городской милиции. Это для нас окончательный крах. Мы уже не смеемни на что надеяться. Нам объявили беспощадную войну. И не только нашиконкуренты из других группировок. Но и правоохранительные органы. Нас теперьпросто выдавливают из области. Появились азиатские группировки, которых здесьникогда не было. Таджики, узбеки. Даже китайцы, вьетнамцы. Активизировалисьнаши соседи — латыши. Я уже не говорю о традиционных группах, которые здесьживут. В общем, у нас появились проблемы. Большие проблемы, господа. Оченьбольшие. И мы не знаем, как их решить. Но я уже много лет знаю Вано Тевзадзе.Это очень умный и толковый бизнесмен, он еще в советское время был предприимчивыми умелым хозяином. Правда, ему несколько раз не везло, он попадал под разныекампании и дважды оказывался в местах не столь отдаленных, но всегда успевалоставить своим компаньонам налаженный бизнес. И вот теперь его обвиняют вубийстве Степана Проталина. Я уверен, что он этого не мог сделать. Мы дажехотели нанять ему своего адвоката, пригласить кого-то из Москвы. Но впрокуратуре нас уговорили не вмешиваться. Это могло сыграть против самогоТевзадзе, если бы узнали, что криминальные авторитеты с юга оплачивают емуизвестного адвоката.

Мы знаем подробности этого дела и поэтому не вмешиваемся.Хотя я по-прежнему не верю, что Вано мог убить полковника милиции, но фактытаковы, что против них мы ничего не можем сделать. Единственное, что нам отчастиудалось, это убедить областное руководство ФСБ проверить Тевзадзе на этом новомаппарате… как он называется… «детектор лжи».

— А я думал, что Мусин все организовал и ему разрешили этотэксперимент в ФСБ, — удрученно заметил Славин.

— Правильно думали, — сказал Саакян, — ваш Мусин честныйчеловек, но без нашего вмешательства никто не разрешил бы подобный эксперимент.И не забывайте, что все спецслужбы всегда воюют друг с другом. Но вы знаете,что в прокуратуре решили поддержать позицию МВД, и следователь не разрешилиспользовать материалы проверки Тевзадзе на этом аппарате. Мы ничего не моглисделать. У руководства областного МВД были свои доводы. Они не могли и нехотели оставлять нераскрытым убийство своего офицера, убийство такого человека,как Проталин. И мы поняли, что не сможем больше помочь Тевзадзе. Но когда мнесообщили, что сюда приехал тот самый аналитик Дронго, о котором я много слышал,то тогда я сразу подумал, что у нас появился шанс. Пусть пока один шанс из ста,но он наконец появился. Хотя, насколько я представляю, вытащить Тевзадзе изэтой ситуации почти невозможно. Мне рассказали, что он готов подписатьпризнание своей вины, но я не хочу в это верить.

— Он признал свою вину, — тихо сообщил Славин, — и готовдать свои показания на суде. Через несколько дней начнется суд. Будет почтиневозможно его спасти, если он будет настаивать на своей вине.

— Мы это понимаем, — сказал Марлен Ашотович, — и будет оченьжаль, если его осудят. Третья судимость. И какая статья! Убийство полковникамилиции при исполнении им своего служебного долга. Кошмарная статья! Тевзадзесразу становится рецидивистом, и его отправят в колонию для особо опасныхпреступников. Там он, конечно, не выдержит. И будет очень жаль…

— Мы пытаемся понять, как могло произойти это убийство, —пояснил Славин, — поэтому я попросил господина Дронго помочь мне. Но пока мыничего не нашли.

— Вы только первый день в городе, — напомнил МарленАшотович, — и, конечно, еще ничего не успели. Мы готовы оказать вам любуюпомощь, выделить столько людей, сколько вы хотите. Если вы сумеете доказать,что Тевзадзе не виноват, это будет самым лучшим результатом вашей деятельности.Мы даже согласны заплатить вам как адвокату и вам, господин Дронго, как эксперту.

— Только этого мне еще и не хватало, — задумчиво сказалДронго.

— Понимаю, — добродушно кивнул Саакян, — не хотите получатьбандитские деньги? Ничего, мы сумеем продумать форму нашей благодарности. Нотолько в том случае, если его не признают виновным в этом страшном убийстве.

— Вы лично знали Проталина?

— Конечно, знал. Хороший офицер, очень смелый оперативник.Немного нервный, сказывалась его командировка в Чечню. Но смелый и решительный.Мог сказать любому чиновнику в лицо все, что о нем думал. Самое главное, что сним всегда можно было договориться. Поэтому версия его убийства Вано Тевзадземне представлялась абсолютно бредовой.

— Почему в прошедшем времени? — сразу поинтересовалсяДронго. — Почему «представлялась»? А не «представляется»?

— Именно потому, что я все знаю. Ни одной зацепки у Вано нети не может быть. Ни одного шанса на освобождение. Любой суд гарантированновынесет высшую меру наказания — пожизненное заключение. И никто не поможетнесчастному.

— А вы согласны помочь?

— Безусловно. Сделать все, чтобы вытащить Тевзадзе. Выдолжны понимать, как к нам относятся люди после этого случая. Для них ведь всекавказцы на одно лицо. Азербайджанцы, армяне, грузины, осетины, лезгины. Вобщем, все. На рынках уже говорят, что нужно гнать отсюда «чернозадых». Говорятеще более грубо. И боюсь, что такие настроения будут провоцироваться еще большепосле возможного осуждения Тевзадзе. Тогда нам всем действительно придетсяотсюда уехать.