Взращение грехов - Чингиз Абдуллаев

— А где наши ребята? — невинным голосом поинтересовалсяДронго. — Где Камиль и Хасан?

— Им стало плохо, и обоих увезли обратно в город, — пояснилмолодой водитель. — Куда вас отвезти?

— В гостиницу «Звезда», — попросил Вячеслав.

Машина плавно тронулась. Дронго оглянулся на дом. Там стоялвысокий мужчина, которого Саакян называл Юрием.

— Хорошо отделались, — шепотом сказал Вячеслав, — вы иногдаменя просто пугаете. Так преображаетесь, прямо на глазах. И мне трудно бываетуследить за полетом вашей мысли.

— Не нужно следить, — устало ответил Дронго, — лучше вточности исполняй все, что я тебе скажу.

Они выехали на улицу. Там уже стояли три автомобиля местноймилиции. Из первого вылез высокий грузноватый мужчина с большой родинкой нащеке. Некоторые стражи порядка были с автоматами.

— У вас все в порядке? — пророкотал он. — Значит, всенормально. Ложная тревога. Нам так и сказали, что вас привезли сюда. Позвонилииз дежурной части. Я Медведев, начальник уголовного розыска. А вы, наверно,помощник адвоката?

— Да, — ответил Дронго, выходя из машины. — Спасибо, чтоприехали.

— Нам сразу сообщили, — пророкотал Медведев, — и я подумал,что все правильно. Все знали о связях Тевзадзе с хозяином этого дома. Наверно,Тевзадзе использовали в качестве подсадной утки, чтобы свалить на него всювину. Или подготовить его так, чтобы потом использовать в своих целях.

— Мы пока все проверяем, — строго ответил Вячеслав.

— Все уже и так доказано, — громко рявкнул Медведев, — а вашСаакян все равно ничего не сможет сделать или доказать. Дело скоро будетпередано в суд, и Тевзадзе гарантированно получит пожизненный срок.

— Это решит суд, — напомнил Славин.

— Суд у нас народный, — ответил Медведев, — и поступает нетолько по закону, но и руководствуясь мнением людей. А я знаю, что говорятлюди. И пока мы не посадим на всю оставшуюся жизнь Тевзадзе за решетку, онибудут обсуждать все эти возможные версии.

— До свидания. — Славин сел в салон автомобиля, громкохлопнув дверью. Дронго уселся рядом, взглянул на него.

— Ничего у нас не получится, — мрачно подвел итог Вячеслав,— все уже и так ясно.

— Посмотрим, — возразил Дронго, — не будем торопить события.Завтра продолжим наше расследование.

Утром после завтрака они поехали на мебельный комбинат, гдеработал Вано Тевзадзе. Комбинат был довольно большим, на нем трудилось болеетысячи человек, и достаточно рентабельным. Директор комбината владел самымбольшим пакетом акций своего предприятия. Шамиль Майданов приехал в Новгородеще совсем молодым человеком, тридцать лет назад, и поступил на работу курьеромна местный мебельный комбинат. Он учился в институте и довольно быстро делалкарьеру. Он был сообразительным и энергичным молодым человеком. Через нескольколет уже стал секретарем комсомольской организации комбината. В восьмидесятыегоды после учебы в Москве его отправили в Ригу, где он возглавил небольшоеместное производство. Но в конце восьмидесятых он снова вернулся в Новгород, наэтот раз навсегда.

И в середине девяностых сумел спасти буквально умирающеепредприятие — бывший мебельный комбинат, на котором он начинал свою трудовуюдеятельность. Во времена всеобщего дефицита, галопирующей инфляции, бандитскогобеспредела и слабого рубля он сумел найти заказчиков в странах Прибалтики,вышел на украинский и белорусский рынки, сделал комбинат прибыльным. О такихлюдях обычно говорили, что они «крепкие хозяйственники».

Все знали, что Майданов не терпел у себя разгильдяев ипьяниц. Он их беспощадно выгонял с комбината. А вот бывших осужденных,наоборот, принимал и давал им шанс на вторую жизнь. Если кто-то не оправдывалего доверия, он беспощадно его увольнял. Если оправдывал, делал все, чтобыпомочь человеку, выдавал специальные ссуды на покупку жилья еще задолго дотого, как был придуман ипотечный кредит.

Майданов хорошо знал организаторские и хозяйские способностиВано Тевзадзе. И знал, что его дважды судили именно за эти качества, когдабуквально на голом месте и из ничего Тевзадзе налаживал производство, умудряясьдоставать нужное сырье в условиях плановой экономики. Майданов дважды приезжалв Тбилиси, уговаривая Тевзадзе переехать к нему в Новгород. Он видел, кактяжело было его знакомому оставаться в Грузии после смерти жены. Оставаться вдоме, где все напоминало о ней. Наконец Тевзадзе согласился. За шесть с лишнимлет они сделали комбинат не просто рентабельным, а одним из лучших в стране. Кним начали приезжать корреспонденты, сюда возили зарубежных гостей. Они дажевышли на заключение соглашения с гигантом мировой мебельной индустрии —шведским комбинатом ИКЕА. И здесь произошло такое несчастье.

Майданов не поверил, когда ему рассказали об убийстве. Онпоехал к прокурору города и потребовал тщательно разобраться. Директоркомбината был уважаемым в городе человеком, депутатом областной думы, ипрокурор пообещал сделать все, чтобы установить истину. Через некоторое времясам прокурор позвонил Майданову и сообщил, что все улики и факты — против егозаместителя. Но Майданов все равно не верил. Он продолжал настаивать, что егозаместитель не мог убить человека. Обращался в различные инстанции, подавалжалобы губернатору.

Он принял гостей у себя в большом кабинете, мрачно глядя наобоих вошедших. Секретарь доложила ему, что с ним хотят встретиться адвокатыВано Тевзадзе. Директор комбината был крупным мужчиной с огромными ладонями,красноватым лицом, крупными, резкими чертами лица. Он страдал повышеннымдавлением и в последние дни чувствовал себя хуже обычного. К этому времени емушел уже пятьдесят шестой год.

— Добрый день, Шамиль Анварович, — поздоровался Славин,входя в кабинет.

Директор поднялся, протягивая ему руку. Затем поздоровался сДронго. Рукопожатие было крепким, сильным.

— Садитесь, — пригласил Майданов, — мне сказали, что выадвокаты Вано. Поэтому я вас принял. Чем я могу ему помочь? Я вас слушаю.

Славин переглянулся с Дронго.

— Вы давно его знали? — спросил Вячеслав.

— Много лет. Это я просил его переехать к нам в Новгород,чтобы стать моим заместителем. Вы знаете, какой он деловой человек. Для негонет невыполнимых заданий. Все достанет и привезет, все сделает как нужно. И туттакая страшная трагедия. Не мог Вано убить этого Проталина. Он муху убить немог…

— Но у него были две судимости, — возразил Славин.

— Вы, молодой человек, еще не знаете, какие у насдраконовские законы были в Советском Союзе. Все нужно было делать в рамкахдурацкой плановой экономики. Любую живую мысль пытались задушить, любуюинициативу гасили на ходу. Что делал Вано? Он налаживал производство нужныхнароду вещей. В легкой промышленности и в местной. Конечно, он сам тожезарабатывал большие деньги, но личного интереса никто не мог отменить. Никакаявласть. А его за это сажали в тюрьму. Незаконное предпринимательство. Придумалистатью. Или хищение в особо крупных размерах. Какое хищение, у кого? Он наостатках материалов работал, на отходах. Перерабатывал то, что шло в утиль. Аему давали такую статью. Поэтому вы не считайте его две судимости. Сейчас такихлюдей называют бизнесменами, а раньше называли цеховиками.