Коррида на раздевание - Дарья Донцова

– Соль Луизы, – ответил Маган, – это такая приправа. Ее надо совсем чуть-чуть! Символическое количество.

Франк забегал по комнате.

– Откуда она у вас?

Маган показал на летопись:

– Все записано. Луиза привезла из единственной поездки домой большой мешок сушеного мяса. Она называла его Ньяка. По вкусу как солонина. Прислуга клала его крохотный кусочек в блюдо на день рождения. После ее кончины повара продолжали так делать. Но запас таял, его осталось совсем чуть. Вот-вот он совсем иссякнет, традиция будет нарушена! Печально.

Таинственное мясо Ньяка стали изучать в лаборатории. Выяснилось, что это филе обезьяны, которая чем-то болела. Чем? Ни Вермон, ни другие исследователи ответить на это не смогли. Франк опять полетел в Африку и выяснил, что в лесах вокруг городка Каравани обитает особый вид животных. Их зовут падучие, потому что некоторые особи вдруг рушатся на землю, бьются в судорогах и умирают. Шаманы строго-настрого запрещают есть мясо погибших обезьян, говорят:

– Тот, кто попробует его, может умереть! А может и остаться в живых. И от такого держись подальше. Поедатели обезьян падальщики, они прокляты.

Население приучено повиноваться своему колдуну. Никто не хочет стать парией. Но обезьянье мясо деликатес, стоит оно не дешево. Вот кое-кто и подбирает тушку. В деревне или небольшом городке трудно что-то скрыть. Весть о том, что рядом завелся падальщик, быстро разлетается по округе. С пожирателем мертвых обезьян перестают общаться, объявляют его порченым. Но ни перспектива смерти, ни то, что можно превратиться в изгоя, гурманов не останавливает.

Эпидемии печально известной лихорадки Эбола начинаются из-за того, что местное население, несмотря на строжайший запрет врачей-европейцев, местных старейшин, колдунов, лакомится мясом павших обезьян, которые умерли от геморрагической лихорадки.

Лариса замолчала.

– У Афанасия случилась эта Ньяка? – уточнила я.

– Сложный вопрос, сейчас не отвечу, – вздохнула хозяйка. – В отличие от лихорадки Эбола, на изучение которой выделены немалые средства и человеческие силы, о Ньяке пока мало известно. Болезнь существует лишь в узком ареале, в районе Каравани. Пока было непонятно, откуда взялась Эбола, как она распространяется, мясом обезьян торговали на рынках, им лакомились те, кто не слушался знахарей. Поэтому число заболевших становилось все больше и больше. Лихорадка поразила Нигерию, Либерию, Габон, Сенегал, Камерун, Эфиопию. Но даже сейчас, когда лихорадка Эбола изучена, лечится, то и дело вспыхивают очаги. Недавно эпидемия подняла голову в Заире и Судане. Но скажу я вам, на черном континенте есть масса таинственного, локального, очень-очень опасного для европейца. Например, в небольшой деревне население ест крокодилов и заражается особым кишечным паразитом. Если человек понимает, что заболел, он спешит к колдуну, тот проводит обряд, дает попить какое-то зелье, сваренное в антисанитарных условиях, и все остаются живы. С европейцами это не сработает. Мы умрем. Почему? Мы не верим колдунам. Не станем принимать их травяные настои. А если решился проглотить его, жидкость, налитая в грязную посуду, принесет нам холеру, болезнь Боткина или еще чего похуже. И москвич, который заболел, вернется домой, помчится к своим врачам, те выпишут антибиотики, а они как мертвому припарка. Дипломаты, которые работают, например, в странах, где распространена малярия, прекрасно знают: пей для профилактики не французские, немецкие, американские таблетки, а местные.

Вирус, который вызывает у человека неостановимое желание сочинять, рассказывать небылицы, а потом приводит к смерти, получил название Каравани по местности, где он распространен. Дальше нескольких сел зараза не ходит. Почему? Деревеньки расположены далеко от туристических маршрутов. Это вам не парк Серенгети, куда со всего мира стекается народ, чтобы полюбоваться на диких животных и на побережье океана. Что интересного в районе Каравани для туриста? Да ничего. Поэтому смертность от вируса очень велика и лекарства никто не ищет. Хуже всего приходится тем, кто заболел редчайшим недугом, который распространен только в крохотном городке: создавать лекарство от того, что поражает малое количество народа на Земле, не станут. Это не выгодно экономически. И в маленький африканский городок никто из исследователей не поедет. Увы, это так!

Лариса взяла чайник.

– Совсем остыл. Сейчас свежий заварю.

– Вы уверены, что у Афанасия была та самая болезнь? – осторожно уточнила я, глядя, как хозяйка хлопочет в зоне кухни.

– Нет, конечно, – отозвалась Лариса.

– Похоже на нее, – сказал за спиной мужской голос, – но есть отличия.

От неожиданности я вздрогнула и обернулась. В кухню-гостиную вернулся Венедикт Платонович.

– Вам надо поговорить со Штильманом, он собирает вирусы.

– Вирусы? – изумилась я. – Это же не марки.

– Каждый сходит с ума по-своему, – прокомментировала слова мужа жена, – попался мне тут недавно журнал «Хобби», вот уж диву далась! Чего только люди не хранят! Пробки от бутылок, сигаретные пачки, обертки от жвачек! Один ветеринар держит в шкафу собачьи фекалии. Есть собиратель мух! Ногтей людей!

– Звучит странно и неприятно, – заметила я, – но пустая коробка из-под сигарет не опасна. А вирус? Он может болезнь вызвать. Я думала, что пробирки содержат исключительно под замком, выдают по запросу…

– Совершенно верно, – остановил меня Венедикт, – одно из таких хранилищ находится под Новосибирском, там жесточайший контроль. По решению ВОЗ в мире оставлены всего две коллекции оспы. Одна в США, другая как раз в поселке Кольцово.

Лариса поставила передо мной чайник.

– Сомневаюсь, что у Штильмана оспа есть.

– Увы, в нынешней действительности за деньги можно все! – вздохнул Венедикт. – Однако я считаю, что ты права. Штильман позер. Ему хочется хвастаться чем-то невероятным. Оспа – это неинтересно. Вот вирус Каравани – это для него. Не подумайте, что я считаю Лазаря Мироновича недоучкой. Мы с ним одно время работали вместе. Он умен, образован. Но позер. Поэтому и разбежались. Иногда понимаешь, что вы с другом разные люди, и приходится расставаться. Например, Кирпичников…

Венедикт замолчал.

– Вы не общаетесь с Сергеем Леонидовичем, – кивнула я.

Хозяин налил себе в кружку одной заварки.

– Кто сказал эту чушь?

Я решила не называть имен.

– Я готовилась к встрече с вами, прочитала в интернете.

Венедикт, который хотел взять из коробки мармеладку, отдернул руку и поморщился.

– Дорогая! Вы похожи на человека с хорошим образованием, и такое заявление! С Сергеем Леонидовичем я никогда не ругался. Мы являемся соседями. Да, ранее наши отношения имели оттенок теплоты, доверительности. М-да. Потом они стали суше. М-да!

Лариса пододвинула ко мне вазочку с вареньем.