Коррида на раздевание - Дарья Донцова

Я вкратце, не называя имен, передала Семипалатину суть истории. Он взял результаты анализов и ушел.

Лариса стала развлекать меня светской беседой.

– Муж очень любит Четьи-Минеи [1]. Перед вашим приходом мы их читали.

Я понятия не имела, о какой книге говорит супруга токсиколога, но вежливо улыбнулась.

– Венедикт Платонович изучает или Жития Святых, или богословскую, или специальную литературу, – продолжала Лариса, – он старается узнать каждый день нечто новое в токсикологии. Недавно научился с помощью специального состава…

Она замолчала на полуслове, в комнату вошел Венедикт. Он протянул супруге несколько листов.

– Посмотри.

Жена послушно выполнила приказ и пробормотала:

– О! Однако неприятно!

– Верно? – согласился муж.

– Но где он его подцепил?

– Возможно, отдыхать ездил. Сейчас народ повсюду летает.

Жена схватилась обеими ладонями за щеки.

– Думаешь?

– Надеюсь, нет, но считаю, что да, – совсем уж загадочно отреагировал Семипалатин.

– Простите, – не выдержала я, – ничего не понимаю.

Венедикт отвернулся к окну, Лариса смущенно забормотала:

– Результаты… они… стопроцентной уверенности никогда нет, но… если верить показателям… Извините, Евлампия, мы доктора, в свое время давали клятву Гиппократа. Есть понятие врачебной тайны, существуют этические нормы.

– Разглашать подробности чужого диагноза не этично, – остановила я Ларису. – Но в данном случае человек мертв, а родственники просят вас рассказать мне о своих выводах. Давайте я позвоню Сергею Леонидовичу Кирпичникову, он сам подтвердит…

Венедикт встал и молча пошел к двери. Мне стало ясно, что имя и фамилия, которые сорвались у меня с языка, не понравились Семипалатину.

– Многоуважаемая Евлампия, – залепетала Лариса, – Венедикт… очень эмоционален! Не подумайте, что вы мужу неприятны. Как раз нет. Сейчас произошел не очень радостный казус. Когда Марк попросил о встрече с вами… мы сначала согласились… опрометчиво. Потом муж позвонил одному знакомому, спросил: «Надо ли общаться с этой женщиной?» Человек этот знает всех. Он сказал: «Агентство Макса Вульфа одно из самых крупных и уважаемых. У них много клиентов, возможно, они потом заключат долгосрочное сотрудничество с вами». Не стану скрывать, нам с мужем нужен заработок. В медцентре мало платят. Вот мы и подумали: если господин Вульф станет иногда привлекать нас в качестве экспертов, это улучшит наше материальное положение. Наш дом старый, давно ремонта требует… И вдруг… Сейчас… выяснилось, что вы пришли от Кирпичникова.

– Знаю, по какой причине Сергей Леонидович и господин Семипалатин поссорились, – вздохнула я.

Глаза хозяйки из серых стали темными.

– Нет. Никакого скандала. Просто некое недопонимание на ниве научных воззрений.

Я кашлянула и продолжила:

– Мы, как и вы, зависим от клиентов. Да, в наше агентство обратился Кирпичников. У него умер сын, отец пытается понять причину смерти молодого человека. Он попросил меня съездить к вам, дал самую лестную оценку таланту Венедикта Платоновича. Понимаю, у вас с Сергеем Леонидовичем нет близких отношений. Но у него и Алевтины Михайловны горе. Пожалуйста, помогите! И Максу нужны такие уникальные специалисты, как вы. Вульф очень хочет сотрудничать с четой Семипалатиных.

– Ну, тогда мы продолжим беседу, – выдохнула Лариса, – лучше, если поговорим вдвоем. Венедикт Платонович сильно разнервничался, что понятно, если посмотреть на результат анализов. С большой вероятностью, на мой взгляд, девяносто восемь процентов, мы имеем дело с вирусом Каравани. Это огромная редкость. О нем знают лишь очень узкие специалисты. Единицы в мире. Что позволило нам сделать такой вывод?

Лариса взяла чайную ложку и, используя ее ручку как указку, продолжила:

– Обратим внимание на тромбоциты. Они одни в данном кавардаке имеют нормальные показатели. Но! Это-то самый тревожный симптом. Потому что в сочетании с числом нейтрофилов, палочкоядерных, не сегментоядерных, получаем…

Я кашлянула.

– У меня нет медицинского образования.

– О! Простите! – смутилась Лариса. – Тогда начну ab ovo, [2] от печки, так сказать. История медицины полна удивительных историй, они увлекательнее сказок, детективов, любовных и фантастических романов. Там есть все: страсть, роковые ошибки, чудеса, потерянные надежды, невероятные удачи, обман в планетарном масштабе, гениальные находки. То, о чем я сейчас поведаю, могло бы стать сюжетом захватывающего кино. Ну-с, начинаю.

В конце восемнадцатого века священник Анри Маган был отправлен в небольшой африканский городок Каравани для того, чтобы обратить местное языческое население в католичество. В те годы большая часть черного континента являлась французской колонией. Поэтому местному люду запрещалась всяческая самобытность. Искоренялись народные праздники, религия предков, изгонялись колдуны-шаманы, которые не только лечили население от болезней, но и давали вполне конкретные житейские советы.

Молодой, горячий Анри рьяно принялся за дело. Но поскольку сам священник стирать, гладить, готовить не умел, а из-за целибата [3] не мог жениться, ему пришлось нанять служанку. Африканские женщины очень красивы, часто ходят обнаженными по пояс. Чтобы постоянно не искушаться, Маган взял на работу наиболее страшную внешне из всех претенденток Лулу.

Падре не прогадал, женщина оказалась великолепной хозяйкой. Анри не мог ни к чему придраться. А вот местные кумушки во главе с колдуном неодобрительно качали головами, щелкали языками и всячески показывали: Маган совершил глупость. Потом он заметил, что народ сторонится Лулу, решил, что шаман таким образом настраивает электорат против католической веры, и потребовал от местного вождя изгнать смутьяна.

Царек почесал в затылке и сообщил Анри, что Лулу порченая. Ей уже много лет, целых двадцать, но замуж она не выходила. И никто ее в свой дом не приведет.

Маган попытался понять, что чернокожий предводитель имеет в виду под словом «порченая». Развратная? Больная? Воровка? Пьяница? Не способная родить детей, хотя как это выяснить, если парни к ней не приближаются?

Маган не в полном объеме владел местным диалектом. У вождя не было большей части зубов, что сильно затрудняло понимание его речи. Священник уловил лишь общий смысл речи царька: Лулу порченая, порчу она получила от Нгуги. Если лакомиться тем, что она готовит, можно стать мур-мур. Сообразить, кто такой Нгуги и почему мур-мур нехорошо, Анри так и не смог. В Каравани он прожил три года, потом вернулся во Францию. Лулу, которую священник переименовал в Луизу, уехала вместе с хозяином.