После любви - Виктория Платова

Слава богу, что ЮНЕСКО еще не пронюхало о существованииЯсина и рыбы, которой он торгует. И не наложило квоту на его трюки совспарыванием рыбьих животов. У меня есть шанс.

Катер Хасана и Хакима на месте, к нему прилепилось ещенесколько лодок, над которыми кружат полчища голодных чаек. И раньше их крикинапоминали мне крики муэдзинов, сейчас же сходство особенно очевидно. Чайкивезде, а запах рыбы, воды и гниющих водорослей норовит пробраться не только вноздри, но и под одежду, под кожу.

Знаю я эти штучки, знаю я этот запах, но готов ли к немучистюля Алекс Гринблат?

Он не выказывает никакого беспокойства, никакойбрезгливости, даже когда под его подошвами начинают хрустеть вырванные жабры,выпавшие перья, ошметки чешуи. Алекс предельно сосредоточен, он не отстает отменя ни на шаг.

Только в одном месте заметен просвет, не занятый нахальнымиптицами. Там и стоит лодка Ясина. А спустя секунду появляется сам Ясин, доэтого он возился со снастями. Картинка, достойная быть запечатленной внастенном календаре «MAROC», январская, самая востребованная страница:

фольклорный араб в фольклорном челне, нефольклорные элементыотсечены при ретуши. ПРИВЕТ ИЗ МАГРИБА!

Я испытываю облегчение, когда вижу на Ясине потрепанныеспортивные штаны и жилетку с множеством карманов. И штаны, и жилетка вступают вявное противоречие с чалмой на голове, но это даже хорошо, никакой особойэкзотики, оставим туземные прелести туристам. К тому же мне не хочется казатьсяприятельницей Ясина, демонстрировать трогательное единение Запада и Востока –что может быть пошлее? Максимальная сдержанность, вот что от меня требуется.Максимально сдержанно я машу Ясину рукой:

– Здравствуйте, Ясин.

– Здравствуйте, мадам.

Лодка Ясина забита рыбой, сегодня ее еще больше, чемкогда-либо. Салака, ставрида, тунец – их тела играют на солнце и поражают своимвеликолепием. Нет только сельди, но сезон лова сельди еще не наступил. Ближняяк нам с Алексом груда угрожающе шевелится.

Осьминоги.

Четыре маленьких и один побольше.

– Как обычно, мадам?

– Как обычно, Ясин.

«Как обычно» предполагает, что я спущусь в лодку и самавыберу рыбу. После этого Ясин вспорет ей живот и… Может быть, Алекс Гринблатудивится настолько, что отвалит за содержимое живота энную сумму. Алекс стоитза моей спиной, а это означает определенную корректировку «как обычно».

– Можно, мой друг тоже спустится? – спрашиваю я уЯсина.

– Конечно, мадам.

Ясин подает мне руку, и я оказываюсь в лодке, после чеготуда же спрыгивает Алекс. Ясин отступает на корму: места для троих в серединемаловато.

– Выбирайте рыбу, Алекс, – командую я.

– Зачем?

– Увидите.

– Можно выбрать любую?

– Абсолютно любую.

– Я не поклонник рыбы и морепродуктов.

– Неважно. Вы же хотели, чтобы я вас удивила.Выбирайте!

– Лучше вы. – Нерешительность Алекса мненепонятна.

– Если это сделаю я – вы обвините меня в сговоре спродавцом и подтасовке фактов.

– Не обвиню.

– Хорошо.

Все последующее происходит подавно отработанной схеме:поискав глазами подходящий экземпляр, я останавливаюсь на тунце в руку длиной,с темно-синей спинкой, бледным брюхом и разводами у плавников. В затуманившихсяглазах тунца стоят слезы, меня они не разжалобят.

– Эту.

– Хорошо, мадам. Почистить ее?

– Как обычно, Ясин.

Рыбак подбрасывает тунца на ладони, затем укладывает наимпровизированную разделочную доску – кусок твердого темного дерева, прочнообосновавшийся между двумя скамьями, – и начинает счищать чешую. Процессзанимает минут пять, причем Ясин считает своим долгом развлечь нас разговором.

– Мне приснился странный сон, мадам.

– Странный?

– Сон со значением.

«Сон со значением » – таких сложных построений еще невстречалось в примитивном французском Ясина, должно быть, он тайком занимаетсясамообразованием. Нужно подарить ему франко-арабский словарь, я видела его вбиблиотеке Доминика, – жалкий, пыльный, никем не востребованный. Ясину жеон может пригодиться.

– Сломанные стрелы. Змея. Несколько кошек. И вы, мадам.

– Пестрая компания.

– Все дело в кошках, мадам. Я не могу сказать, чтоделали вы и что делали кошки. Но… Это не очень хороший сон.

– Не очень хороший?..

Лицо и руки Ясина скрываются в облаке рыбьей чешуи, большепохожей на пелену снега или дождя, я уже успела забыть, что где-то существуетснег, существует дождь. И мартовская жижа как лучшая декорация для эпическогофинала – «Оставь меня в покое, идиотка!»

Что делали кошки в сне Ясина? Что делала там я? Какое мневообще дело до снов рыбного божка, от них можно было бы и отмахнуться. Если быне сплетни и враки, которые распускают Хаким и Хасан. Ясин не может рассказатьмне свой сон в подробностях, потому что я пришла не одна, и, значит, все дело вАлексе? Или все-таки в кошках? Но ведь никогда раньше мы не вели разговоры оснах!..

Скорей бы он закончил чистить тунца.

– Я должен вас предостеречь, мадам.

– Отчего?

Я обеспокоена, но не только и не столько словами Ясина, атем, как они смотрятся со стороны. Путаные символы, путаные окончания,Спасители мира при таком раскладе впадают в скуку и нигилизм первыми.

– Просто предостеречь. Вы должны быть осторожны. Нужноположить конец всему этому. И немедленно.

– Хорошо, я буду осторожна.

– Все как обычно, мадам? – Ясин вовсе не кажетсяуспокоенным, нож, обратной (зазубренной) стороной которого он снимал с тунцачешую, подрагивает.

– Да.

Неожиданно в лодку бьет волна, и, чтобы удержаться, яхватаюсь пальцами за запястье Алекса. Пытаюсь ухватиться – и обнаруживаюпустоту: Алекс даже не подумал помочь мне. Такие мелочи, как волны и девушки,нуждающиеся в помощи, его не занимают. Тем более что Ясин уже вспорол рыбьебрюхо.

Я молю бога, чтобы все прошло «как обычно».

Есть!..

Покопавшись в потрохах, Ясин извлекает на свет ключ. Нетакой эффектный, какой была курительная трубка, но тоже заслуживающий внимания.Незатейливая бородка с двумя зубцами, узкое тело, на наконечник намотана частьтунцовых внутренностей – ее не разглядеть.

Алекс присвистывает.

– Это шутка? – помедлив, спрашивает он.