Час последнего патрона - Альберт Байкалов

Ночью Вахид открыл глаза, почувствовав приближение человека. Было темно.

Он осторожно сел.

— Кто здесь?

— Это я, Мовса, — раздался шепот.

— Нам пора? — Вахид посмотрел туда, где должно было быть окно, но ничего, кроме черноты, не увидел.

— Нет еще. Ты только уснул.

— Зачем ты пришел? — спросил Вахид, ловя каждый звук.

— Не волнуйся. Мне надо просто кое-что сказать тебе.

— Почему ты не сделал это раньше? — Вахид по голосу определил, что до Мовсы около двух шагов, и сел. — Нельзя было дожидаться, когда придет Ислам?

— Прости, что разбудил. Но потом будет поздно.

— Что ты имеешь в виду? — Вахид встал.

— Ты и твой друг можете натворить глупостей, когда увидите, что я собираюсь сделать…

Вахид напрягся.

— Говори.

— Дело в том, что хозяин этого дома предатель. — Мовса приблизил свое лицо так, что Вахид почувствовал его тепло. — Мне приказали его убить.

— Ты в своем уме? — шепотом спросил Вахид. — Хотя откуда у тебя ум, если ты даже не молишься?

— Зря ты так, — обиделся Мовса. — Его серьезные люди вычислили.

— Кто же они? — спросил Вахид.

— Какая разница?

— А как нам тогда попасть к своим братьям?

— Ничего сложного в этом нет, — заторопился Мовса. — Я уже давно здесь и все узнал. Сейчас Ислам должен нас отправить со своим человеком к границе, а под утро переход.

— Как тебе удалось прожить здесь неделю? — не поверил Вахид. — Неужели он ничего не заподозрил?

— Сказал, будто надо подождать брата.

Внизу что-то стукнуло. На лестнице скрипнула под ногой доска.

— Это он, — прошептал Вахид. — Сколько мы спали?

— Часа два, — ответил Мовса. — Ты не должен мне помешать.

Вахид лихорадочно размышлял, как быть. С одной стороны, он мог воспрепятствовать убийце. Но будут ли его действия оправданны? Если Ислама просчитали, ему все равно не жить. Конечно, можно убить Мовсу, а труп спрятать, но этим они лишь оттянут исполнение приговора, вынесенного террористами, а сами попадут под подозрение. Под угрозой окажется вся операция.

— Поступай как знаешь, — едва слышно разрешил Вахид.

— Вы уже не спите? — раздался удивленный голос Ислама, и под потолком вспыхнула желтоватая лампочка. — Пора собираться.

Чеченец был в рубашке, поверх которой накинул меховую безрукавку.

— Ты нас повезешь? — спросил Мовса.

— А разве ты тоже поедешь? — Ислам оглядел комнату так, словно надеялся кроме них и Шамиля увидеть еще кого-то. — Твой брат ведь до сих пор не появился.

— Раз не появился, значит, что-то случилось. — Мовса развел руками. — Я и так здесь засиделся.

— Машина за городом. Я провожу вас. — С этими словами Ислам вышел.

— В общем, так. — Крикун положил перед Берсой две фотографии и ткнул в одну из них пальцем. — Это Славик Гондарь. Прячется от мобилизации.

— Ты хочешь, чтобы я его нашел? — пошутил Берса.

— Его и так нашли, — на полном серьезе ответил Крикун. — Только он об этом не знает. Зато мать божится, будто сын в России на заработках. Ее ответ милиции и сотрудникам военкомата мы записали на видео. После всего она пойдет как соучастница и укрывательница террориста.

— Какого террориста? — не понял Берса.

— Из ее сына сделаем, — как само собой разумеющееся пояснил Крикун. — Он живет в квартире покойной бабушки на другом конце города. В ней мы и оборудуем мастерскую по производству взрывных устройств.

— Понятно, — пробормотал Берса, разглядывая фотографию. — Потом отправишь их в топку?

— Посмотрим. — Крикун тронул пальцем нос.

Берса перевел взгляд на второй снимок.

— Это друг террориста?

— Угадал. — Крикун скорчил гримасу и несколько раз дернул головой.

— Тебе лечиться надо, — неожиданно посоветовал ему Берса. — И меньше смотреть на то, как живые люди горят.

— Меня это, наоборот, успокаивает, — признался Крикун.

— Давай, рассказывай дальше, — поторопил Берса.

— Самохин Эдуард Юрьевич. — Крикун выдержал паузу, словно давая собеседнику возможность запомнить имя коротко стриженного парня с близко посаженными глазами. — Он для службы в армии не годен.

— Почему?

— Кисть руки отрублена, — пояснил Крикун и приложился к горлышку бутылки с минеральной водой.

— Кто ему ее отрубил? — спросил Берса, наблюдая за тем, как по подбородку Крикуна текут струйки воды.

Крикун стукнул донышком об стол.

— Наши хлопцы.

— Как это?

— Еще до майдана он был антифашистом.

— Теперь понятно. Так ты хочешь сделать его главарем подпольной организации?

— Точно. — Крикун кивнул. — Теперь надо сделать так, будто они произвели закладку взрывного устройства на пути шествия колонн в день памяти героев «небесной сотни». Ты соберешь и саму мину. Только детали от нее отдашь мне. Я их при задержании просто подброшу этим козлам.

— Но кто будет ее устанавливать? — не понял Берса.

— Как кто? — Крикун удивленно захлопал глазами, тут же скривился и дернул головой.

— Ты хочешь, чтобы я сам минировал? — догадался Берса. — За кого меня принимаешь?! Я что, шестерка?

— Пойми!.. — Крикун заторопился. — Ты здесь человек временный, на днях уедешь. Если же я поручу это кому-то из своих, то мне придется его после всего убрать.

— Так убери! — воскликнул Берса. — Ты ради забавы сегодня живую девушку отправил в печь.

— Мы и так слишком много людей объявили пропавшими без вести, — признался Крикун.

— Ты хочешь, чтобы бригадный генерал Ичкерии делал работу какой-то шестерки? — Когда Берса выходил из себя или волновался, он всегда начинал говорить с сильным акцентом.

— Но Арсений сказал…

— Я ничего твоему Арсению не обещал, — процедил сквозь зубы Берса. — И грязную работу делать не буду.

— Хорошо. Извини, если обидел.

— Обидел! — передразнил Берса, окончательно выйдя из себя. — Ты оскорбил меня!

— Я просто, наверное, не так понял Арсения, — пролепетал молодой полковник. — Он сказал, что ты будешь проездом и выполнишь ряд наших просьб.

— Так их несколько? — опешил Берса.

— Есть еще одна. — Для наглядности Крикун выпрямил указательный палец на уровне лица.