Мой бесстрашный герцог - Валери Боумен

– Нет? – удивился Марк.

– Совершенно верно. – Николь наклонилась и положила остатки сыра и хлеба обратно в корзину. – Я решила оставить свой третий вопрос на потом.

Губы Марка сложились в некое подобие ухмылки.

– Но мы так не договаривались.

Николь вскинула подбородок.

– Я вовсе не говорила, что все три вопроса надо задать сразу.

Марк вздохнул и пожал плечами.

– Как хочешь. Оставляй свой вопрос на потом.

Тут экипаж остановился, и Марк выглянул в окно.

– Приехали, – сообщил он.

Николь кивнула и тоже выглянула в окно. Они остановились у небольшой, с виду симпатичной гостиницы, окруженной плотной живой изгородью. Окна же были открыты, из них лился яркий свет и доносился умопомрачительный запах жаркого. После долгого пути эта гостиница казалась сущим раем. Но все же… По телу Николь пробежала дрожь. Ведь ей предстояло делить комнату с Марком. Готова ли она? И будет ли готова когда-нибудь?

Прикосновение его пальцев заставило ее вздрогнуть. Николь судорожно сглотнула и стала рассматривать фасад гостиницы. Кучер обещал проследить, чтобы багаж доставили в их комнату.

В гостиницу они вошли вместе. Николь стояла у окна, вглядываясь в темноту, пока Марк беседовал с хозяином. В конце концов произошел обмен денег на ключ, и Марк жестом указал супруге на узкую лестницу с потертыми перилами.

Усилием воли подавив дрожь, Николь зашагала по ступенькам впереди мужа. Вскоре они подошли к первой двери в начале коридора, и Марк открыл ее ключом.

– Только одна комната? – спросила Николь, чувствуя, как заколотилось ее сердце.

Марк взглянул на нее с насмешливой улыбкой.

– Женатые пары, как правило, спят в одной спальне. Или ты забыла?

Ни на секунду. Николь не могла отвести глаз от кровати, и сердце ее трепетало как заячий хвост.

В дверь постучали, и она в испуге вздрогнула.

– С тобой все в порядке? – спросил Марк, направляясь к двери.

– Да. Думаю, что да.

На пороге стоял кучер с сундуком Николь. И еще какой-то парнишка – вероятно, работник конюшни – принес вещи Марка. Они поставили багаж у стены и получили по монете, после чего, весьма довольные, поспешно удалились.

Марк обернулся к жене.

– Я спущусь вниз и выпью кружку эля, чтобы дать тебе немного времени раздеться.

Николь кивнула, но, когда муж направился к двери, пробормотала:

– Подожди. Мне… понадобится помощь.

Марк мгновение помедлил, потом ответил:

– Да, конечно.

Николь шумно выдохнула и повернулась спиной к мужу, являя его взору длинный ряд мелких пуговиц.

– Ты должен только расстегнуть их и расшнуровать корсет. Справишься? – Проклятье! Что за идиотский вопрос? Уж кто-кто, а Марк прекрасно знал, как все это делается.

– По крайней мере, я попытаюсь, – ответствовал он с ноткой сарказма в голосе.

Платье было закрытое, застегивалось до самой шеи. Марк начал с верхней пуговицы. Его руки были теплыми и нежными. Николь задрожала и прикусила губу. Хорошо хоть, что он не видел ее лица. Николь закрыла глаза. Даже от самого легкого прикосновения по ее телу прокатывались волны удовольствия.

Марк же не торопился. Его пальцы медленно спускались по ее спине, то и дело касаясь обнаженной кожи. И это была сущая пытка. Николь из последних сил старалась держать себя в руках. Он наверняка делал это специально. Жаклин каждый день расстегивала и застегивала пуговицы на ее платьях, но у нее все получалось очень быстро и ловко. Или у него было мало практики? Маловероятно, конечно, но эта мысль очень ей понравилась.

Когда последняя пуговица была наконец расстегнута, Николь с облегчением вздохнула.

– Теперь корсет, – прошептала она.

Справиться с корсетом оказалось труднее. Он был туго зашнурован, причем – крест-накрест. Марк безумно медленно вытаскивал шнурки – сначала слева, потом справа. Когда корсет стал свободнее, Николь получила возможность дышать полной грудью, но вместо этого затаила дыхание и стиснула зубы, стараясь не наслаждаться каждым прикосновением мужа. Она не желала вспоминать ночи, когда они делали все то же самое, будучи счастливыми молодоженами. Тогда они падали друг другу в объятия и не могли оторваться.

Наконец с корсетом было покончено, и Марк убрал руки.

– Что-нибудь еще, миледи? – спросил он, по-прежнему стоя у нее за спиной. Его дыхание, согревавшее кожу у нее на затылке, казалось обжигающим.

– Нет, это все. – Ее голос дрогнул, и Николь возненавидела себя за это. – Дальше я сама… Спасибо.

– Хорошо, тогда я пойду вниз.

Николь резко повернулась и взглянула в лицо мужа.

– Марк…

– Да, слушаю.

Она в смущении откашлялась.

– Марк, мне нужно время, чтобы снова узнать тебя. Вспомнить. Я не могу… спать с тем, кого не помню. Я хочу подождать, прежде чем мы… – Она не могла заставить себя произнести ужасные слова и отчаянно надеялась, что он все понимает.

Марк со вздохом кивнул.

– Да, конечно.

– Надеюсь, ты меня понимаешь… – пробормотала она с вымученной улыбкой.

Скрывая острое разочарование под своей обычной маской невозмутимости, Марк снова кивнул.

– Да, разумеется. Только не забывай, что все это твоя инициатива. Ты же хочешь ребенка, не так ли?

– Конечно, хочу.

– И мы будем вместе только до тех пор, пока ты не забеременеешь?

– Да, именно так.

Марк несколько секунд всматривался в лицо жены, а та упорно отводила глаза. В конце концов он вздохнул и пробормотал:

– Хорошо. Это твой выбор. Я буду спать в гамаке.

– А здесь есть гамак? – Николь в растерянности осмотрелась.

– Гамак есть всегда. Где-нибудь. Я найду. – Он вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Проводив его взглядом, Николь с огромным облегчением вздохнула и улыбнулась. И теперь, когда у нее появилось время все обдумать, к ней вернулась уверенность в себе. Да, она приняла нелепое требование мужа, чтобы они не просто совокуплялись, а занимались любовью. Но она сама решит, когда это произойдет.

Она сказала ему, что ей нужно время, и это правда. Однако теперь ей казалось, что она никогда не будет готова. Путешествие в Лондон займет несколько дней. Будет ли она готова к тому времени, как они приедут?

Конечно, Марк прав: это она хотела ребенка, – следовательно и постели. И вот теперь именно она тянула время. Никакой логики! Николь прекрасно это понимала, но ей нужно было привыкнуть к мысли, что между ними снова возникнет близость. Да, ей требовалось время, чтобы стать жесткой и подавить в себе чувства, которые неизбежно возникнут от их близости.