Укрощение любовью, или Уитни - Джудит Макнот

— Нет. Никакой ошибки, — хмыкнул Клейтон. — Я бы сказал,ваши источники информации чрезвычайно надежны.

Он словно видел перед собой сияющие зеленые Глаза в тотмомент, когда Уитни подсмеивалась над всеми титулами, и его в особенности.

— Что-нибудь еще? — осведомился он.

— Всего несколько примечаний, ваша светлость. Ее дядя, лордЭдвард Джилберт, — атташе британского консульства и пользуется незапятнаннойрепутацией. Мисс Стоун прекрасно ладит с ним и его женой, леди Энн Джилберт. Внастоящее время все считают, что Николя Дю Вилль вот-вот сделает ейпредложение, которое лорд Джилберт, несомненно, посчитает наиболее выгодным. ДюВилли — одна из самых знатных семей Франции, и Николя — их сын и наследник.

Мэтью захлопнул папку.

— Это все, что мы смогли узнать за то время, которое вы намдали, ваша светлость.

Предоставив поверенного размышлениям, Клейтон поднялся иподошел к ряду окон, выходивших на зеленые холмы. Скрестив руки на груди, оноблокотился о раму и рассеянно вгляделся вдаль, размышляя о том, как лучшеосуществить задуманный план.

Каждый раз, когда герцог бывал во Франции и встречал Уитни,он все больше и больше увлекался девушкой, подсмеиваясь над отпором, которыйраз за разом получали самые неотвязные поклонники. Дважды они были представленыдруг другу. В первый раз Уитни была слишком молода, и герцог ее почти незаметил, во второй раз девушку окружали кавалеры, стремившиеся любой ценойпривлечь ее внимание. Она лишь бросила в его сторону невидящий взгляд, неразглядев его и не услышав имени.

После этого Клейтон старался не подходить к Уитни, понимая,что сможет добиться ее, лишь потратив много сил и времени. Времени же у него небыло. Кроме того, Клейтон не мог припомнить, когда в последний раз ухаживал заженщиной по-настоящему, да они и не требовали этого. Он до сих пор не встречалженщины, которая бы попыталась ему противиться. Они скорее все до одной былиготовы броситься ему на шею и лишь ждали удобного случая.

И тут месяц назад случилось так, что он стоял в саду домаАрманов, наслаждаясь ее присутствием и мучительно подавляя безумный порывнаклонить ее голову и целовать, медленно, бесконечно, пока с этих нежныхсоблазнительных губ не исчезнет улыбка, а потом унести ее в темноту и любить,любить, страстно, отчаянно, жадно.

Уитни Стоун была прирожденной искусительницей, зовущей иманящей, с лицом ангела, стройным роскошным телом богини, с неподдельнымочарованием, заставлявшим герцога улыбаться при одной мысли о ней. Девушкаобладала бесспорным чувством юмора и совершенно непочтительным пренебрежениемко всему абсурдному и банальному, не уступающим его собственному.

Клейтон давно перестал искать оправдания тому шагу, которыйсобирался сделать. Он хотел ее — другие причины его не интересовали. Уитни былаостроумной, красивой, доброй и неуловимой, словно бабочка с радужными крылышками.Она никогда не надоест, как другие женщины; это подсказывал ему многолетнийопыт общения с прекрасным полом.

Приняв окончательное решение, он повернулся И шагнул к бюро:

— Прошу вас подготовить некоторые документы. Учтите,необходимо перевести значительную сумму на счет Стоуна, когда тот примет моепредложение.

— Если Стоун примет предложение, ваша светлость, —механически поправил Мэтью.

Бровь Уэстморленда чуть приподнялась в сардоническомудивлении:

— Он примет.

Несмотря на предательское волнение, Мэтью, однако, оставалсяуважаемым и опытным адвокатом, привыкшим никогда не выказывать внешних эмоцийпри столкновении с делами деликатного свойства. Тем не менее, когда егосветлость начал диктовать условия, на которых Мартину Стоуну предлагалисьогромные деньги, Мэтью поднял голову и в полном потрясении уставился наклиента.

Клейтон стоял у окна, безучастно наблюдая за экипажем,уносящим Мэтью Беннета по извилистой дороге назад в Париж. Герцог уже сгорал отнетерпения поскорее все завершить. Клейтон хотел Уитни, причем немедленно, нобудь он проклят, если начнет ухаживать за девушкой во Франции, дожидаясь своейочереди в толпе поклонников, разыгрывая романтического идиота и пресмыкаясь,как последний осел. На такое он не пойдет ни для одной женщины в мире, дажеесли этой женщиной окажется мисс Стоун. Кроме того, он слишком долго не был вАнглии, а бы управлять финансами и деловыми предприятиями, необходимо бытьпоближе к Лондону.

Поскольку поместье Стоунов было всего в семи часах езды отгорода, он сможет ухаживать за девушкой, одновременно занимаясь делами и неотлучаясь надолго из столицы. Поэтому он и решил попросить отца Уитни вызватьее домой, как только тот подпишет документы и деньги будут переведены.

Клейтон ни на секунду не усомнился в том, что Мартин Стоуноткажется от предложения, и был уверен в собственных способностях увлечь Уитни.

Однако его тревожили отмеченные в отчетах разногласия междуУитни и ее отцом. Вполне вероятно, если она слишком рано узнает о его планах,может взбунтоваться лишь для того, чтобы сделать назло Мартину Стоуну. Инстинктпредостерегал Клейтона, что, если Уитни каким-то образом вынудят поступитьпротив ее воли, она может превратиться в весьма решительно настроенного врага.Но Клейтон желал не вступать с ней в поединок, а унести в постель и любить допотери сознания.

Существовали, однако, и другие сложности, связанные с егорепутацией и скандальной известностью, не говоря уже о положении в обществе.Сам Клейтон скорее мечтал об идиллическом романе в сельской глуши, но вряд лиэто возможно, если окружающие начнут кланяться и пресмыкаться,предусмотрительно держась на расстоянии. И стоит газетчикам обнаружить, чтогерцог Клейтон живет в далеком, Богом забытом городишке, предположения идогадки о его намерениях вызовут настоящий фурор, а местные жители будут сфанатическим любопытством следить за каждым его шагом, особенно когда он начнетуделять внимание Уитни.

И поскольку Уитни была весьма невысокого мнения обаристократии, и герцогах в частности, Клейтон начинал серьезно подумывать отом, чтобы держать в секрете не только договор с ее отцом, но и свое имя, покане завоюет ее.

Семь дней спустя Мэтью, вернувшегося во французскийзагородный дом герцога, проводили на широкую веранду, где за затейливымстоликом из кованого железа перед разложенными на нем бумагами сидел герцог.

— Выпьете со мной бренди, Мэтью? — спросил он, не поднимаяголовы.

— Да, спасибо, ваша светлость, — пробормотал Мэтью,польщенный и удивленный тем, что герцог назвал его по имени и дружескипредложил бренди.

Герцог Клеймор оглянулся через плечо на лакея, маячившеговозле каменной балюстрады, и тот мгновенно принес графин и две рюмки. Несколькоминут спустя его светлость отодвинул бумаги и воззрился на сидевшего напротивМэтью. Тот, как и слуга, повинуясь молчаливому приказу, вынул из саквояжадокументы и вручил герцогу.