Семейная могила - Катарина Масетти

Арвид лежал в своей коляске или сидел в переноске в коровнике и был все время у нас на глазах. Время от времени Дезире присаживалась на тюк сена и давала ему грудь. Мерно тикал доильный аппарат, коровы жевали, а радио в коровнике наигрывало умиротворяющие мотивчики шестидесятых.

Никогда еще у нас не было такой идиллии. И наверное, больше не будет.

Конечно, она дико уставала, засыпала при первой возможности в перерывах между работой, кормлением или едой. Я научился менять Арвиду пеленки, это оказалось не сложнее, чем убираться за телятами. Жили мы на сосисках с картошкой и блинах на молоке из-под наших коров. Один раз приехала Мэрта с машиной, набитой продуктами. Дезире ей всего поназаказала в городе, не хотела бросать усадьбу — да и сил не было.

Я уже начал подумывать, как бы продлить это блаженное время. А что, если Дезире не выходить на работу, а остаться работать в коровнике? Как это делала мать, пока отец трудился в поле или в лесу.

Как-то вечером я начал осторожно прощупывать почву. По крайней мере, мне казалось, что осторожно. Но Дезире принялась метать такие громы и молнии — что там шкала Рихтера!

— Скажи, что ты это не всерьез! Тебе, видно, в лесу кровь в голову ударила.

— А почему бы и нет?

— Да ты вообще просматривал наши счета в последнее время? Ах нет? Я так и думала, это занятие ты ведь тоже мне предоставил. Так к твоему сведению, без моей зарплаты мы вообще без куска хлеба останемся. Придется жить на всем своем — на молоке, да картошке, да на излишках собственного мяса. Причем мясо будем есть сырым, потому что на электричество у нас тоже денег не будет! Да ты хоть понимаешь, что твоя усадьба еле-еле отбивается? Денег с нее хватает на аренду — и все!

— Но… — попытался возразить я.

— Или ты считаешь, что я должна носить детей в кармане на животе, как кенгуру, во время дойки? Или ты их с собой в трактор посадишь? Потому что на садик у нас денег тоже нет!

— Но…

— Бенни, послушай! У нас в библиотеке есть вакансия ассистента, можно было бы найти квартиру в городе рядом с работой, есть у меня одна на примете. Там и садик рядом. Хочешь — будешь мне помогать в библиотеке?

— Ты что, с ума сошла?! Я? В библиотеке?

Она грустно улыбнулась:

— Ага, значит, не хочешь. При этом ты, глазом не моргнув, сначала ждешь, что я к тебе перееду, а потом — что брошу свою работу, чтобы помогать тебе?

— Но… но… Разве тебе не нравится трудиться в коровнике?

— Тебе как ответить — честно или дипломатично?

— Да по мне, так ни то, ни то хорошего не предвещает…

— И все же выслушать тебе придется. Мне сейчас очень тяжело, и я ужасно устаю. Со временем, конечно, станет легче, и я даже, пожалуй, могла бы иногда наведываться с тобой в коровник за компанию. Но одна мысль о том, что мне придется проводить в коровнике по нескольку часов два раза в день… Дойка, уборка, кормежка… Дойка, уборка, кормежка… ну и для разнообразия, может, выдастся в забое поучаствовать или еще что-нибудь в том же духе… А после этого нестись хлопотать по хозяйству — ты-то у нас этим не занимаешься… Так вот, мне от одной этой мысли дурно становится. Это просто-напросто не мое, хотя я понимаю, что тебе это по душе! Со мной творится то же, что и с тобой при мысли о том, чтобы таскать книги дни напролет. Это был дипломатичный ответ.

— Меня бы все равно не взяли на ту должность в библиотеке, — пробурчал я.

— Да я ее выдумала! Просто чтобы ты понял. Ты понял?

Этим летом я чуть ли не каждый день ходила в коровник, превозмогая себя. Прямо как Анита прошлым летом… Нога у Бенни зажила, но ему было легче попросить меня, чем Бенгта-Йорана, объяснил он, к тому же я все равно была в декрете. Мы оба прекрасно знали, что я не буду сидеть сложа руки и нежиться на солнышке под предлогом воспитания Арвида, пока он пашет на своем тракторе, вкалывая за двоих.

Так что я каждое утро выгоняла коров на выпас и чаще всего сама же потом их доила. Вначале они чувствовали себя непривычно на воле и чуть что норовили завернуть обратно в свой коровник. Да ведь и некоторые люди так же! Первые недели здесь царила полная неразбериха — коровы не могли найти свои стойла, нервничали, разворачивались и выбегали на двор, распугивая остальное стадо. Иногда они попадали копытом в кормушку, заодно роняя туда смачные лепехи. Но со временем освоились и чинным строем входили-выходили из коровника.

А ведь некоторые многое бы отдали за то, чтобы жить в деревне, среди коров и цветов, с замечательным мужем и прекрасным ребенком, думалось порой мне. Не жизнь, а мечта! Проблема только в том, что мечта эта была не моя, а кого-то другого. И скорее всего, этот кто-то понятия не имеет о сельской жизни.

Конечно, я уставала, как-никак четвертый месяц. Если я пыталась жаловаться Бенни, он не без явного подтекста заявлял, что его мама частенько повторяла, что никогда еще не чувствовала себя такой здоровой и полной сил, как во время беременности. М-да, ответ неправильный.

Хуже всего было то, что мне приходилось сажать Арвида в манеж, пока сама я работала в коровнике. Он начал делать первые шаги и довольно быстро ползал, и я больше не могла брать его с собой, рискуя, что его затопчет какая-нибудь корова. Порой его отчаянный крик доносился до самого коровника. Бенни в это время, как правило, находился в поле, и мне не хотелось, чтобы он брал Арвида с собой в трактор со всякими там хитрыми механизмами. Да и противошумных наушников на годовалых детей не выпускают.

Так что когда Вайолет предложила забирать его к себе на время дойки, я с благодарностью согласилась.

За каких-то несколько дней она стала настоящим экспертом по воспитанию моего ребенка.

— Что это еще за глупости — давать ему соску? — возмущалась она. — И вообще, ты знаешь, что, если поносить его на руках, он лучше будет спать?

— Да, но у меня так болит спина… — еле слышно оправдывалась я. Я была на пятом месяце, и тазобедренный сустав начал пошаливать. Я потянулась за Арвидом, но Вайолет сделала вид, что ничего не заметила. Она встала и принялась укачивать его. «Ну все, все, солнышко, тебе ведь нравится, когда тетя Вайолет тебе поет?»

С каждой неделей ситуация только усугублялась. Вайолет указывала мне, что ему есть, а что не есть, укладывала его в коляску и не позволяла мне брать его на руки, поворачивалась ко мне спиной, стоило мне подойти, и уверяла, что ей ну просто непременно нужно дочитать Арвиду книжку-картинку, пока я стояла в дверях и ждала. Она давала мне советы на все случаи жизни — от одежды до режима сна.

Как-то раз одна из наших коров отелилась прямо на пастбище, а другая корова, выше рангом, взяла и присвоила теленка себе. Просто оттеснила мать в сторону — и давай подталкивать теленка вперед, все время поворачиваясь так, чтобы встать между ним и матерью. Мать тоскливо мычала и ходила по пятам за парочкой, но так и не смогла подойти к своему теленку.