Семейная могила - Катарина Масетти

Из-за хронической усталости этой весной я пропустила два знаменательных события в жизни моих друзей. Мэрта с Магнусом и Вайолет с Бенгтом-Йораном одновременно усыновили детей! При этом более разных родителей было сложно себе представить.

Дочка Мэрты и Магнуса, малютка Консуэла, была из Латинской Америки, ей исполнилось три годика, и она страдала «заячьей губой». Все их время уходило на многочисленные операции, но, когда Мэрте все же удавалось ко мне выбраться, мы неплохо проводили время. Она начала учить испанский, чтобы не дать Консуэле забыть родной язык, а Магнус перестал каждый день тягать гантели и теперь все больше гонял на своей коляске, катая дочку. Она сидела у него на коленях и визжала от восторга, когда он мчался на всех парах по улицам города.

И все же мне сильно не хватало Мэрты. Я чувствовала себя гораздо более одинокой — когда живешь за городом, вряд ли кому-нибудь придет в голову просто так заехать в гости, а у самой меня не было ни сил, ни желания тащить с собой двоих детей в гости к кому-нибудь из местных кумушек. Не настолько хорошо я была с ними знакома.

Бенгт-Йоран с Вайолет усыновили мальчика из России («Нам хотелось, чтобы сын был похож на нас!» — объяснили они) и с головой ушли в ребенка, так что мы совсем потеряли связь. Они возвели сына в ранг домашнего божка. Его назвали Курт-Ингвар в честь отца Бенгта-Йорана — на мой взгляд, имечко, сулящее ребенку не меньше проблем, чем «неправильный» цвет кожи. Правда, у меня такое ощущение, что биологическая мать Курта-Ингвара согрешила с каким-то монгольским кочевником и малыш явно пошел в отца… узкие черные глазки и широкое азиатское лицо с кожей желтоватого оттенка. Он отличался экзотической красотой, и то счастливое время, когда я запросто могла оставить Арвида на Вайолет было явно позади. За одну ночь она превратилась в Образцовую Мать. Я ей не завидовала, но иногда мне стоило немалого труда сдержаться, когда она давала понять, что у меня в доме недостаточно чисто, чтобы она могла позволить Курту-Ингвару ползать по полу. К тому же она нередко походя замечала, что я недостаточно забочусь о своей внешности… «Знаешь, а ведь Бенни в свое время был ухажером хоть куда!» Она то и дело, словно по забывчивости, оставляла у меня свои косметические каталоги. Бенни уговаривал меня попробовать помаду с названием «Cool Kisses»,[8]намекая на то, что мне не мешало бы почаще подкатываться к нему под бок. Да только когда, если я ночи напролет мотаюсь с Нильсом?!

— Черт, Бенни! — вырвалось как-то у Бенгта-Йорана, когда он сидел у нас на кухне. Дезире уже легла, заодно уложив Нильса, хотя на часах было всего девять вечера. — Черт, Бенни! И что, так теперь все и будет? А?

Я сразу понял, о чем он. Мы столько лет знакомы, что, по-моему, уже давно наладили телепатическую связь. Он имел в виду, что наши жены уж как-то слишком поглощены детьми.

— Я тут решил пригласить Вайолет в «Ротонду» в субботу, — продолжал Бенгт-Йоран. — У нас была годовщина свадьбы. А она только глазами эдак зыркнула и прошипела: «И что ж, по-твоему, мы можем оставить Курта-Ингвара с чужими людьми?» — Он немного помолчал. — Я-то надеялся, может, она хоть к ночи раздобрится… А то как Курт-Ингвар появился, совсем у нас с этим делом плохо стало — ну, ты меня понимаешь…

Я сказал, что и у нас все то же самое, хоть, признаться, и слукавил — Дезире-то, по крайней мере, до себя допускала.

У него был такой несчастный вид, что мне в голову пришла идиотская мысль.

— Может, их просто нужно расшевелить? — ответил я. — Что, если нам с тобой сходить в «Ротонду», как в старые добрые времена, а, Бенгт-Йоран? А потом прийти домой за полночь с помадой на воротниках? Может, девки-то тогда поймут, чем рискуют?

Бенгт-Йоран тут же загорелся этой идеей. Я-то предложил это вроде как в шутку, но он в нее вцепился мертвой хваткой — и давай пережевывать. В конце концов он уговорил меня и в самом деле пойти с ним в «Ротонду» в следующую пятницу. И даже обещал поработать за меня в коровнике в субботу утром, так ему приспичило.

Когда я сообщил об этом Дезире, она лишь глянула на меня своими усталыми глазами медвежонка-панды. Я чуть приврал, сказав, что Бенгт-Йоран пребывает на грани самоубийства. Себе я внушил, что жертвую собой ради друга. Правда, ее это не убедило.

— Тогда в субботу я беру выходной! — заявила она. — Оставлю на тебя Арвида с Нильсом, перед уходом его покормлю, так что пять-шесть часов он без меня проживет.

От неожиданности я согласился. Я-то ожидал, что она сразу возмутится и начнет протестовать, — до меня только позже дошло, что именно это она и сделала.

В пятницу мы с Бенгтом-Йораном покатили в город на его стареньком «додже», его приятель обещал отвезти нас обратно. Бенгт-Йоран уже успел махнуть — у него в багажнике валялась целая канистра браги, разбавленной сидром.

— Угостишься шампанским? — ухмыльнулся он, считая, что удачно сострил.

«Ротонда» была единственным заведением, куда люди нашего возраста могли пойти, не чувствуя себя старыми развалинами. Не на дискотеку же идти, честное слово, — дергаешься там, как эпилептик, перед глазами все так и мелькает, и кругом одни сопливые девчонки лет тринадцати, которые тебя в упор не видят. То ли дело «Ротонда» — там и группы посолиднее, из тех, что по нескольку недель возглавляют музыкальные чарты, и девчонкам там от двадцати и до гробовой доски. Какая-то пышная матрона с накладными ресницами тут же прихватила меня и отбуксировала на танцпол. После пары танцев она взяла мою левую руку, отыскивая кольцо.

— Женат? — спросила она. — Ну вот и хорошо!

— Хорошо? В каком это смысле? — удивился я.

— От женатых проще избавиться.

Она объяснила, что сама мать-одиночка с двумя детьми и приходит сюда пару раз в месяц.

— Ну и приводишь какого-нибудь к себе домой поразвлечься, у всех ведь свои потребности, — говорила она, — а там не успеешь оглянуться, как они уже лезут в холодильник и их поганой метлой не выгонишь. Закинут ногу на ногу и ждут, пока им кофе принесут, а потом начинают вести себя, будто ты их личная прислуга. Был у меня один такой, так я с ним развелась и нового заводить не собираюсь! А с женатыми все просто, они того же хотят: переспал — и до свиданья!

Я был несколько шокирован. И все же почувствовал некое шевеление в районе ширинки при словах «переспал — и до свиданья». Красавицей я бы, конечно, ее не назвал, но было в ней нечто свежее, бабское, и я грешным делом подумал, уж не стоит ли мне…

К счастью, час спустя Бенгт-Йоран так надрался, что его выставили за дверь, и мне пришлось последовать за ним. Он облапал всех девок в клубе, весьма красноречиво расписывая свою необыкновенную потенцию. Мы еще немного пошатались по городу, постояли в очередях в какие-то пабы, но так никуда и не попали. Раньше времени приехать домой мы не могли, иначе, по мнению Бенгта-Йорана, пропал бы весь эффект. Мы замерзли как собаки, пока наконец не зашли в «Макдоналдс» и не запихнули в себя по «биг-маку», тупо потягивая кока-колу в ожидании приятеля Бенгта-Йорана, который должен был забрать нас на машине.