Растворюсь в тебе - Татьяна Чащина

— Есть подозрение, что меня опоили в клубе, — отвернулась от него, уставилась на дверь.

— Градус, детка, только повышают. Если бы ты пила коньяк после шампанского, то вполне возможно, что Савва бы не наглел, как мой будущий зять. А в обратном порядке может даже к внукам привести.

Я знала, что он улыбается, но всё равно на него не смотрела. Мне было очень стыдно. Дикие не пьянеют так, как люди. Бутылка коньяка и бутылка шампанского не должны были вылиться в бархатную коробочку с обручальным кольцом. Кто ж знал, что порядок распития нужно соблюдать. Я в этом деле — дилетант.

— Отдохнула на свой день рождения, — секунда начнёт смеяться. — К Диме ходила?

Дима — это мой тренер по боевой подготовке. Отец меня прописал в спортивный зал к одному из самых мощных бойцов клана. Мы оборотни, у нас другие законы. Мы можем пойти на деловую встречу, где все обернутся хищниками, и от тебя останется только окровавленная шкура. Никто из людей даже искать не будет. И я должна была научиться защищаться. Нет, в прямой схватке с самцом мне не выстоять. Силой я никого не возьму, потому что сил то нет, слабовата я. Зато юркая и быстрая. Меня учили вспарывать когтём артерию на шее. Нужно сделать несколько манёвров, чтобы достичь цели. Это однажды может спасти мне жизнь. Так считал папа, и я была с ним полностью согласна. Мне ли не знать, как жестоки к чужакам Дикие.

— Да.

— Хочу посмотреть. Пошли в зал. — Он оставил свою трубку на столе. Документы, собранные мной, положил в сейф.

Наш зал находился на самом нижнем этаже. Днём его посещали все кому не лень, но была часть, специально выделенная для нашей фирмы. У меня даже ящичек был свой, поэтому пока папа задержался у секретаря, я успела переодеться в спортивный костюм и выти в зал, где меня встретил молчаливый Дима. Два метра ростом, два в ширину, бритоголовый и всегда с микрофоном в ухе. Он носил обтягивающие футболки и толстые ремни на неспортивных брюках.

Вадим появился вскоре. Он надел на свою шею подобие железного ошейника, на котором было красное пятно с указанием, где я должна царапнуть. Он снял обувь, хотя это было необязательно. Шёл между тренажёров к площадке с матами. Чёрно-седая шерсть покрыла его руки в наколках, плечи выросли, он вытянулся в росте. Брюки пропали в мехах, ноги изогнулись в волчьи лапы. Широкий, мощный торс, длинные передние руки-лапы с острыми когтями. Глаза засияли голубым светом. Это он меня вытащил из ямы, когда бандиты мне вывихнули ногу и скинули умирать. А потом появился Давид и отбил меня. Сыграл на неожиданность и пришёл с оружием. В другом случае, с моим папой ему бы было не справиться. Потому что мой отец огромный и страшный оборотень.

Альфа прыгнул на все четыре лапы, и с рёвом кинулся на меня. Я быстро обернулась, заметив очень внимательный взгляд Димы. Он будет подмечать мои ошибки. Но чтобы не подводить папу и тренера, я постаралась.

Моя шерсть светло-серая. У меня нет таких широких плеч, и я сойду за мощную волчицу при встрече с человеком. Лапы конечно широкие и когтистые, как у тигров, но в общем, я — волчица.

Сейчас он мне враг, я подпустила близко, сделала обманный манёвр в сторону, увильнула от его лап и задела ошейник, но не там, где было нужно, атак продолжилась. Меня поймали за хвост и хотели ткнуть лапой в живот, но я извернулась и перекинулась человеком. С воплем, нанесла удар когтями по ошейнику, задев красную метку.

Отец смеялся, обнимая меня. Мы все понимали, что это моё достижение, но в случае настоящей бойни, я бы погибла.

— Моя принцесса, — папа обнял меня и поцеловал в щёку, а я обвила его руками и прижалась на время к крепкому плечу. — Поработай над скоростью, Дима.

Не мне сказал, моему тренеру. Молчаливый Дима кивнул.

— Пап, можно я с Лизкой в Москву поеду? Два дня выходных, — шепнула в ухо и поцеловала в висок.

— Детка, ты Савватию можешь просто отказать, — рассмеялся он.

Он смеялся и улыбался только со мной. Я нагло этим пользовалась. Посмотрела на него невинными глазами умоляюще, и он сдался.

— У меня приём, а ты сбегаешь.

— Пап, я уже обещала.

Он вздохнул и сдался.

Пустая однокомнатная квартира, в которой я редко появлялась. Ночевать часто приходилось в загородном доме у папы. У нас семейные посиделки не редкость. Навёрстывали упущенное за двадцать лет разлуки. Поэтому в своей норке, я появлялась редко, в основном, когда была учёба. Недалеко от университета. Подземная парковка, видеонаблюдение, консьерж. Я собиралась быстро. Взяла только косметичку и вечернее платье. Конечно, деньги. И вперёд!

Лизка приехала на такси. Я запрыгнула к ней на заднее сидение и расцеловала. Я обожаю обниматься и целоваться.

Лизок рыжеволосая, с хитрющими раскосыми голубыми глазами и солидным носом. Она вся соткана из солнца, безудержной радости и беспредельного счастья. Ходячий кусок позитива, согласный на любой кипиш. Дочь министра культуры области, совершенно бескультурная девушка. Училась вместе со мной на экономическом факультете, но так как я поступала поздно не сразу после школы, Лизка меня младше на два года, хотя внешне этой разницы не видно вовсе.

С трудом успели на посадку. Лизка мне рассказывала, в какой загробный отель она меня потащит, но главное рядом с любимым клубом, где будет что-то из области сюрпризов.

В аэропорту, сломя голову неслись, чтобы успеть на посадку. Хорошо, что налегке. И только когда подошли к эскалатору, что повезёт нас вверх, в зону для посадки, я позвонила Савватию Побережному. Смотрела на лампочки в потолке и улыбалась.

— Да, Инна Вадимовна, — мурлыкнул Савва. — Когда за тобой заехать?

— Савватий Александрович, я вынуждена была покинуть город. Поэтому в выходные меня не будет. Приношу свои неискренние извинения.

Отключила звонок и рассмеялась. Взгляд опустила вниз, где в большом светлом зале среди толпы, замер, как истукан, презентабельный мужчина в чёрном костюме и чёрной рубахе. Улыбка слетела с моих губ. Взгляд врезался в знакомое до боли лицо с правильными чертами, пронзительными карими глазами. Он темнел среди яркой толпы, как чёрная дыра посреди галактик и был таким же опасным и затягивающим.

Повзрослел. Окреп. Но несмотря на широкоплечую фигуру, в нём была изящность и стройность. Так и вспомнила, как он танцевал. И нрав видно изменился. Он никуда не двинулся, не стал паниковать или принимать меры по поимке. Просто смотрел на меня снизу вверх, и его взгляд был тяжёлым и в то же время обволакивающим. Тянул меня к земле, вниз к нему.

А я думала, что пережила нашу разлуку с Давидом. Истерики, слёзы. Я убивалась на учёбе, а по вечерам ревела в подушку. Тесты делала на беременность. И в те моменты меня разрывало на две части. Я хотела от него ребёнка и ненавидела его так, что готова была сделать аборт, в случае беременности. Папа бы не дал. Я знаю, он меня бережёт. Но к разочарованию и радости, я от Давида не понесла.