Табор уходит в землю - Константин Алов

в очереди следующим старый "фольксваген". Очередь вяло роптала, но активных действий к восстановлению справедливости никто, похоже, предпринимать не собирался. Непроницаемо темное стекло водителя "чероки" опустилось и Крюков увидел физиономию толстощекого румяного юноши с наглыми поросячьими глазками.

"А они тут все неплохо питаются", — подумал он, вспомнив мордастого сержанта.

Из другой двери вылез цыганистого вида парень и направился к кассе. Крюков пожал плечами, вернулся за руль и дал газу. Своим мощным передним швеллером, слегка помятым о ворота депутатской усадьбы, он поддал серебристого красавца под задний бампер и протащил до края асфальтовой площадки. Дальше начинался некрутой склон овражка. Не останавливаясь, капитан спихнул нахала под гору, затем дал задний ход и сам занял его место.

— Если вы не торопитесь, то может и меня пропустите? — обратился он к водителям из очереди.

Те не только не стали возражать, но и рванули от него в разные стороны как от зачумленного, забыв, что собирались заправиться. Через секунду на бензоколонке не осталось ни одной машины.

Цыганистый парень стрелой бросился в овраг за товарищем. Вскоре оттуда послышался натужный рев двигателя. "Чероки" пытался выбраться самостоятельно, видно забыв, что внедорожником его считают лишь условно.

Крюков залил бак топливом, отъехал в сторону и вылез из машины. Он подошел к краю склона, внизу которого нескладно суетился экипаж серебристого красавца.

— Эй, пацаны, помощь не требуется? — поинтересовался он.

Цыганистый парень переглянулся с толстяком.

— Гляди, эта сука еще здесь!

— А я думал, он давно сдристнул! Вызываем братву.

Толстяк вынул из кармана брюк маленькую коробочку мобильника. Крюков не стал ждать, пока он вызовет подкрепление и, балансируя на скользкой траве, спустился вниз. Неожиданно в нос ему ударил резкий запах копченостей. Такой же, какой он почувствовал недавно на месте пожара и убийства старого цыгана.

Ударом ноги Крюков выбил мобильник из рук толстяка.

— Не торопись, дистрофик, — посоветовал капитан. — Запыхаешься, вспотеешь. Мальчики любить не будут.

Толстый сделал плаксивое лицо и принялся махать ушибленной конечностью. Его смуглый напарник выволок из-под сиденья машины бейсбольную биту и ураганом ринулся на обидчика.

— Ур-р-рою, козел! — прогремел по овражку его боевой клич.

Крюков снова махнул ногой. Ручка биты хрустнула и переломилась.

— Говно эти бейсбольные биты, — прокомментировал Крюков. — Я предпочитаю клюшку для хоккея на траве. Ее так просто не сломаешь.

Цыганистый брюнет отбросил обломок биты и попытался достать противника серией боксерских ударов. Крюков ушел в сторону-вперед, в результате чего оказался у брюнета почти за спиной, и ударил ребром стопы в подколенный сгиб. Вторым ударом той же ноги в затылок он отправил брюнета в глубокий и продолжительный обморок. После этого повернулся к трясущемуся как кусок студня толстяку.

— За что вы старику горло перерезали? — наудачу спросил капитан.

И не промахнулся.

— Э-э-это не мы, — жалобно проблеял тот в ответ. — М-м-мы только его халупу п-п-подожгли.

— А кто? — продолжал наседать Крюков и снова спросил наудачу. — Ибрагим?

И снова попал.

— Ага! — обрадовано закивал толстяк, отчего щеки и тройной подбородок его заходили ходуном. — А т-т-ты откуда з-з-знаешь?

— Ты же сам мне только что и сказал, — усмехнулся Крюков. — Как встречу Ибрагима, так обязательно скажу, кто его заложил.

— Н-н-не надо! — заныл толстяк, пуская слюни. — Что хочешь проси. Мой отец тут самый главный. Он для меня все сделает!

— Кто велел убить старика? — спросил Крюков.

— Папа…

— Твой отец? — не понял Крюков.

— Причем здесь мой отец? — удивился толстяк. — Говорю же — Папа! Ты что, Папу не знаешь? Он тут вроде пахана или цыганского барона…

— А за что убили? — продолжил допрос Крюков.

— Этот Будулай всю дорогу Папе нервы портил. Других цыган против него настраивал. Папа его много раз предупреждал… А ты меня не убьешь?

Крюков презрительно сплюнул на ноги толстяку. Ему было противно глядеть на его скотскую рожу. Убивать это дерьмо он, конечно, не собирался. Но вот поучить немного и на время обездвижить не мешало.

— До двух считать умеешь? — спросил капитан. — Следи за ногой.

На счет "раз" его правая нога взметнулась ввысь над головой толстяка, на "два" обрушилась пяткой сверху вниз, прямо тому в лоб. Послышался приглушенный стук и толстяк, ломая кусты, сел могучей задницей прямо в муравейник. Крюков подумал, что муравьям бы хватило такого запаса не на один год, но покачал головой и за ногу отволок бесчувственное тело к машине.

Когда Крюков отъезжал от все еще пустой заправки, он думал о том, что снова влезает в какую-то чужую, совершенно ненужную ему проблему. Он не предполагал, что скоро она коснется его самым непосредственным образом.

Крюков достал мобильник и набрал номер Олега. Тот сразу взял трубку.

— Здорово, ротный! — поприветствовал его сыщик.

— Крюк! Ты? Как добрался? — радость друга была неподдельной. — Слушай меня, я освобожусь через час, раньше никак не смогу. Ты сейчас дуй в ресторан "Центральный". Скажешь, что от меня, тебя посадят в кабинете. Возьмешь пожрать и выпить и будешь ждать меня. Договорились?

— Договорились, — согласился Крюков. — А рыбалка?

— Подождет твоя рыбалка! Юлька из школы придет, она тебя сто лет не видела. Ждет не дождется, когда ты приедешь. А тебе лишь бы скорее в глушь забраться.

— Ладно ротный, считай, что уболтал. Конец связи, — Крюков отключился.

Он не стал говорить другу, что городишко и так произвел на него впечатление глуши. Уже не деревня, но еще и не город. Выбравшись на самую широкую дорогу, он и в самом деле довольно быстро оказался в центре, украшенном особняком бывшего райкома, а ныне мэрии, кинотеатром и большим стеклянным рестораном с надписью "Центральный".

* * *

Подобраться к ресторану было непросто. Площадь перед ним была уставлена машинами. По белому "мерседесу" с кольцами на крыше Крюков догадался, что здесь гуляют свадьбу.

Оставив машину на соседней улице, Крюков пешком направился в гостеприимно распахнутые двери. Но тут же дорогу ему преградил холеный администратор, за спиной которого маячили туши охранников.

— У нас закрыто на спецобслуживание, — строго заявил он.

Вероятно бандитский вид опера — толстая золотая цепь на шее, черная кожаная куртка, черные джинсы и остроносые сапоги, а также двухдневная щетина на его щеках и подбородке не вызвали у него особого доверия.

— Ну не знаю, — развел руками опер. — Олег просил меня подождать его в кабинете.

— Какой Олег? — насторожился администратор.

— Петров, — уточнил Крюков. — У вас их что, много?

— Ах, Олег Иванович! — администратор расплылся в счастливой улыбке, словно только что получил предложение лично осеменить Клавдию Шифер. — Что же мы тут стоим? Прошу. Проводите господина в "Греческий зал", — кивнул он одному из качков.

Впрочем, не до конца