Рыцарь любви - Эмма Орчи

Бумажка наконец сгорела.

– А теперь, сэр Эндрю, – сказала Маргарита с одной из самых чарующих своих улыбок, – не рискнете ли вы подвергнуться гневу вашей ревнивой красавицы, то есть не пригласите ли вы меня на менуэт?

Казалось, сама судьба послала Маргарите возможность прочесть слова, небрежно нацарапанные на обгорелом клочке бумаги: «Завтра еду сам; буду, если надо, в столовой ровно в час». И Алый Первоцвет вместо подписи. Ах, как близок стал ей теперь этот маленький цветочек!

Ровно в час! Теперь почти одиннадцать. Танцевали последний менуэт, причем леди Блейкни и сэр Эндрю были в первой паре.

Стрелки на часах двигались с безумной скоростью: еще два часа, и судьба Армана Сен-Жюста будет решена!

Меньше чем через два часа его сестра должна решить: сохранить ли про себя сведения, дарованные ей судьбой, предоставив брату идти его путем, вероятно, к гибели, или предать благородного борца за ближних, даже не подозревающего предательства. Как ужасно и то и другое!

Маргарита казалась такой веселой и беззаботной, что тревога сэра Эндрю совершенно рассеялась. Да, она великолепно играла свою роль, лучше, чем на подмостках «Комеди Франсез». Да и не мудрено: там от ее таланта не зависела жизнь брата. Сэр Эндрю никогда не узнал, чего стоило Маргарите поддерживать пустой и веселый разговор.

– Я должна идти к ужину с его высочеством, – сказала она, когда кончился менуэт. – Но прежде чем мы расстанемся, сэр Эндрю, скажите: ведь вы простили меня?

Он снова насторожился:

– За что, леди Блейкни?

– Чего же вы опять испугались? Ведь я не англичанка и не считаю грехом простой обмен billets doux [5] . Я ничего не скажу Сюзанне… А вас, сэр Эндрю, жду к себе в среду.

– В среду не обещаю, леди Блейкни: мне на днях придется ненадолго уехать из Лондона.

– На вашем месте я ни за что не уехала бы, – серьезно сказала Маргарита, и в ее глазах опять появилось тревожное выражение. – Но никто ведь не умеет лучше вас бросать мяч, – невинным тоном прибавила она. – Нам будет страшно вас недоставать!

Сэр Эндрю молча поклонился и проводил леди Блейкни к его высочеству.

– Ужин ждет нас, – сказал принц, подавая ей руку. – Я полон надежд, потому что имею полное право ждать милостивой улыбки от богини красоты: богиня счастья весь вечер упорно от меня отворачивалась.

– Значит, ваше высочество потерпели неудачу за карточным столом?

– Да еще какую! Блейкни, кажется, мало того, что он и так самый богатый из всех подданных моего отца, ему чертовски везет в карты! Да где же он, мой неподражаемый остряк? Чем была бы наша жизнь без ваших улыбок и его острот!

За ужином все очень веселились. Леди Блейкни казалась особенно очаровательной, а ее тупица муж особенно забавным. Его высочество до слез хохотал, слушая нелепые, но чрезвычайно смешные выходки Блейкни. Весь стол напевал под аккомпанемент стаканов: «Красного вождя мы ищем впопыхах».

Было далеко за полночь, принц уже собирался встать из-за стола, что должно было послужить сигналом к началу отъезда гостей.

Маргарита чувствовала, что разговор с Шовеленом неизбежен и что его лисьи глаза сразу заставят ее решить вопрос о предательстве в утвердительном смысле. Она еще смутно надеялась, что случится что-нибудь важное, что снимет с ее души бремя ответственности, слишком для нее тяжелое.

Самые солидные гости разъехались вслед за принцем, а неутомимая молодежь затеяла новый гавот, обещавший продлить бал еще на полчаса.

Маргарита не танцевала, но ей все-таки не удалось отделаться от кавалера, который провел ее по ее желанию в одну из дальних комнат. Она нарочно искала уединения, зная, что Шовелен непременно захочет говорить с нею. Неужели судьба не сохранит ей ее брата, ее друга, человека, заменявшего ей отца и мать? А тот, другой, что будет с ним?

Ей не верилось, что этот рыцарь без страха, в течение многих месяцев ускользавший от целой армии шпионов Шовелена, не сумеет и на этот раз избежать опасности.

Слушая остроумную болтовню своего кавалера, Маргарита вдруг заметила лисью физиономию агента, выглядывавшую из-за портьеры.

– Лорд Фэнкорт, – поспешно сказала она, – не могу ли я просить вас отыскать моего мужа? Он, вероятно, играет в карты. Пожалуйста, скажите ему, что я очень утомлена и хотела бы ехать домой.

– С удовольствием, миледи, но я затрудняюсь оставить вас одну.

– Не беспокойтесь, милорд, здесь мне никто не помешает.

Фэнкорт ушел, а Шовелен неслышно проскользнул в комнату.

– Есть у вас новости для меня? – нетерпеливо спросил он.

– Ничего важного… только мне удалось заметить, что сэр Эндрю Фоулкс собирался уничтожить какую-то записку. Я… завладела ею на несколько секунд…

– И что же вы прочли?

– Я увидела, что в углу записки было изображение красного цветка; затем… я могла разобрать только две строки, остальное же совсем обгорело.

Она говорила с большим трудом: предательские слова не шли у нее с языка.

– Счастье ваше, что не сгорела вся бумажка, – сурово сказал агент. – Это было бы слишком печально… для Сен-Жюста. Итак, что же вы узнали из уцелевших строк?

– Вот что я прочла: «Завтра еду сам; буду, если надо, в столовой ровно в час».

– Еще есть время, – сказал Шовелен, глядя на часы.

– Что вы хотите делать? – с испугом спросила Маргарита.

– Это зависит от того, кого я найду в столовой ровно в час.

– Конечно, предводителя Лиги, но ведь вы его не знаете!

– Ничего! Скоро узнаю!

– А если сэр Эндрю успел его предупредить?

– Не думаю. Я заметил, что он следил за вами, из чего заключил, что между вами что-то произошло. Тогда я принялся усердно развлекать его разговорами о музыке и значении Глюка, пока какая-то леди не увела его ужинать; а после ужина, за которым я не спускал с него взора, леди Портарль напала на него с расспросами насчет хорошенькой мадемуазель де Турнэ и, конечно, не выпустит его, пока не узнает всего, что ей интересно узнать. Это, конечно, займет не меньше четверти часа. Теперь же без четверти час, и я уверен, что найду в столовой того, кого… ожидаю.

– А если там будет несколько лиц?

– Пусть даже двое или трое, но один из тех, кого я найду, отправится завтра во Францию, где я и встречу вождя его, потому что, разумеется, поеду следом за ним и побываю во всех пунктах, назначенных Алым Первоцветом для встречи с изменником де Турнэ и другими беглецами; записная книжка Фоулкса снабдила меня подробными инструкциями. Пусть тот, кого я теперь найду в столовой, отправляется завтра в Кале, я от него не отстану!