Рыцарь любви - Эмма Орчи

– А Арман? Что будет с Арманом?

– Вы знаете, что я никогда не нарушаю данного обещания. В тот день, когда я и вдохновитель ненавистной Лиги отправимся во Францию, вы получите неосторожное письмо вашего брата. И клянусь моей родиной, как только Рыцарь Алого Первоцвета окажется в моей власти, Сен-Жюст отправится в объятия любящей сестры.

Отвесив Маргарите неестественно низкий насмешливый поклон, Шовелен оставил ее и поспешил в столовую.

Там было пусто, даже прислуга отсутствовала. Многие лампы были уже потушены; на неприбранных столах валялись скомканные салфетки, стояли в беспорядке недопитые стаканы; стулья были сдвинуты и частью опрокинуты. В пустой комнате было тихо, только из зала, где еще танцевали, доносились звуки музыки.

Шовелен, горевший нетерпением встретить наконец лицом к лицу таинственного врага, внимательно оглядел столовую, потирая по привычке свои тонкие руки, но он никого не видел. Как мог этот таинственный враг кровопролития так долго скрываться? Чем приобрел такую безграничную власть над девятнадцатью английскими джентльменами? И что за смелость! Что за поразительная дерзость! Какое откровенное презрение к беспощадным врагам, сторожившим его по ту сторону Ла-Манша! Нет ничего удивительного, что одно его имя вызывало в народе какой-то суеверный трепет. Сам Шовелен, ожидая с минуты на минуту появления загадочного героя, чувствовал безотчетный страх.

Вдруг он вздрогнул от неожиданности: в комнате раздалось чье-то спокойное, ровное дыхание. Вероятно, кто-нибудь из гостей лорда Гренвилла чересчур плотно поужинал и прилег отдохнуть вдали от шума, не беспокоя себя переездом домой. Шовелен всмотрелся: в темном углу на диване с закрытыми глазами и полуоткрытым ртом мирно похрапывал долговязый супруг умнейшей женщины Европы. Шовелен долго смотрел на его спокойное лицо, и его жесткие черты смягчились почти добродушной улыбкой. Этот соня ему не помешает! И, следуя примеру Блейкни, он улегся на другой диван, закрыл глаза, открыл рот, навострил уши и, стараясь как можно естественнее дышать, стал ждать…

Оставшись одна, Маргарита сидела в каком-то мрачном оцепенении, тупо глядя через полуоткрытую дверь в бальный зал, где молодежь заканчивала последний танец. Как хотела бы она очутиться теперь в столовой и увидеть своими глазами человека, создавшего Лигу противников кровопролития! Она не сомневалась, что ее женская проницательность сразу откроет в чертах незнакомца печать яркой индивидуальности, которой, несомненно, должен отличаться вождь-герой, могучий, высоко парящий орел, мощные крылья которого – увы! – скоро опутаются цепями! Лев попадет в сети жалкой крысы!

– Простите, миледи! Я замедлил с вашим поручением, – сказал, входя, лорд Фэнкорт. – Дело в том, что я долго не мог найти сэра Перси. Оказалось, что он преспокойно спал в столовой, и я еле его добудился. Он сказал, что сию минуту велит запрягать.

Маргарита машинально поблагодарила его.

– Пока экипаж не подан, не станцуем ли мы еще один контрданс?

– Простите, милорд, но я страшно устала, притом в зале ужасно душно.

– Так позвольте проводить вас в зимний сад: там тихо и довольно прохладно. Мне кажется, вы нездоровы, леди Блейкни?

– Я просто страшно устала, – томно ответила Маргарита, опираясь на его руку. – Пожалуй, пройдемте в сад.

Минуты ожидания казались ей просто невыносимыми. И отчего этот ужасный Шовелен так долго не возвращается?

– Лорд Фэнкорт, кто был в столовой, кроме Перси? – неожиданно спросила она.

– В столовой? – с изумлением переспросил он. – Никого, кроме французского агента, который тоже спал в другом углу комнаты… Почему это вас интересует, миледи?

– Н-не знаю… так!.. А заметили вы, который был час?

– Минут пять или десять второго, может быть, немного более. Я сейчас справлюсь, готов ли ваш экипаж, – озабоченно сказал Фэнкорт, все более убеждаясь, что леди Блейкни чем-то сильно расстроена или даже больна.

Он ушел, и Маргарита свободно вздохнула, оставшись одна. Но проходили минуты, а Шовелен все не являлся. Неужели он потерпел неудачу? В таком случае ей нечего ждать пощады от сурового террориста.

Лорд Фэнкорт вернулся с известием, что экипаж подан и Блейкни ждет у подъезда. Он проводил прекрасную леди Маргариту до лестницы – на нижней площадке ее ожидала толпа молодежи, а под массивным портиком нетерпеливо били копытами великолепные гнедые сэра Перси.

Только тут, уже прощаясь с гостеприимным хозяином, увидела Маргарита Шовелена, который медленно поднимался по лестнице, потирая худые бледные руки. Где он был? Что он делал внизу? Поравнявшись с леди Блейкни, он опять с притворным почтением низко поклонился ей.

– А, месье Шовелен! Дайте мне вашу руку! – сказала Маргарита, ухватившись за предлог поговорить с ним.

Он молча подставил свой острый локоть и повел ее вниз.

– Ну что? – тревожно спросила она. – Что вы узнали? Почему вы молчите? Мне ведь необходимо знать, что произошло!

– Что произошло, прекрасная леди? Где? Когда?

– Шовелен! – почти вскрикнула леди Блейкни. – Как можете вы так терзать меня! Я сделала для вас все, что могла, я поступилась… многим и имею право знать, что было в столовой в назначенный час.

– Там, прекрасная леди, не было решительно ничего необыкновенного: я спал в одном углу, а ваш супруг – в другом, кругом же царила мирная тишина.

– Как? И никто больше не входил в комнату?

– Ни одна душа!

– Значит, мы… вы потерпели неудачу?

– Может быть… впрочем, как знать! Во всяком случае, жизнь Сен-Жюста висит на волоске. Молите Бога, леди, чтобы этот волосок не оборвался.

– Но ведь я… искренне старалась… вам помочь! – пролепетала помертвевшая Маргарита.

– Я не изменю своему обещанию: в тот день, когда я встречу и… захвачу главу Лиги Алого Первоцвета во Франции, Сен-Жюст будет в безопасности.

– А на моей душе навек останется кровь благородного, отважного человека, – с дрожью прошептала Маргарита.

– Лучше его кровь, чем кровь брата, поэтому я совершенно уверен, гражданка, что и вы, как я, желаете, чтобы загадочный Алый Первоцвет отправился завтра в Кале.

– Я желаю только одного: чтобы прежде чем наступит завтрашний день, дьявол, которому вы служите, потребовал ваших услуг… где-нибудь подальше!

– О, прекрасная леди! Вы, кажется, чересчур высокого мнения о вашем покорном слуге! – насмешливо возразил Шовелен, и боязливые молящие глаза Маргариты ничего не прочли на его бесстрастном лице.

– Милый, милый Шовелен! – сказала она. – Утешьте же меня хоть намеком на надежду!

– Молите небо, чтобы волосок не оборвался, – бесстрастно повторил он, подсаживая ее в экипаж.

Ричмонд