Лицо на пакете молока - Кэролайн Б. Куни

– Тебе у нас очень понравилось, – сказала мама.

Тут девушка впервые обратила внимание, что родители действительно выглядят гораздо старше родителей сверстников, более усталыми и мудрыми.

«Ханна, – думала Дженни, – ну зачем ты так обошлась со своими родителями? Почему выбросила их из жизни, словно старую газету? Почему не слушала мать и отца, которые старались дать тебе все?»

– Мы убегали от сектантов, но после твоего появления были на седьмом небе от счастья, – мама начала описывать, как она была рада, как покупала ей вещи, как учила ее плавать. – Ханна смотрела на все с полным безразличием и распаковывала коробки с вещами, оставшимися нераспакованными с последнего переезда. Мы находились в очередном новом доме, и ты радовалась и танцевала, как маленькая фея.

– Но, несмотря на все наши усилия, – сказал отец, – Ханна в конце концов захотела вернуться к ним.

На этот раз Дженни по собственному желанию увидела кошмар наяву, словно это была опция, которая для нее всегда открыта. Ей казалось, что она входит в коридор, в котором может найти Ханну, Калифорнию и вспомнить ясли, в которые тогда ходила. В ушах зазвучал детский смех. Потом ее поднял и держал на руках мужчина с рыжими усами, за которые она его тянула, а он легко покусывал ее пальцы. Девочка ощутила жесткость, словно трогала щетку. Эти усы были такого же цвета, как и ее косички. Она помнила их, кончики были затянуты резинками.

– Ханна уже не могла жить без секты, как сладкоежки не могут без сладкого. Когда она начала говорить, что хочет вернуться, мы не стали ее отговаривать, – произнесла мама. – Мы только хотели, чтобы ты осталась. Но знай, Ханна тебя очень любила.

На подоконнике цвела красная герань. Жизнь этого растения на солнце была, вполне возможно, более счастливой, чем существование Ханны. Мама обняла Дженни, гладя ее пальцами:

– Она отдала тебя, чтобы ты могла жить нормальной жизнью. Твоя мать подарила тебе свободу. Это единственный подарок, который Ханна могла преподнести.

Вскоре после ее отъезда Фрэнк и Миранда поняли, что сектанты, скорее всего, захотят вернуть девочку. Было также неясно, как относится ее отец к тому, что дочь отдали родителям жены. Ханна была безвольным человеком, стоило ее допросить, и она наверняка расскажет, где находилась девочка. Адвокат советовал супругам сменить фамилию. Джейвенсен – слишком редкая. Они решили поменять ее и стать обычными Джонсонами.

– В течение года мы несколько раз сменили место жительства, – сказал папа. – Если подумать, тогда мы вели себя, скорее всего, иррационально. Но у нас начиналась паника каждый раз, когда ты выходила на лужайку около дома. Мы искали ту, которая бы тебе понравилась больше всего. Ты всегда была в хорошем настроении и часто смеялась. Постепенно начала называть нас мамой и папой.

Миссис Джонсон улыбнулась так ярко, словно солнышко взошло.

«Если бы я не стала у них жить, – думала Дженни, – то она больше никогда бы так не улыбалась. Это все потому, что я здесь».

– А потом мы приняли самое сложное решение, – продолжала мама. – Перестали писать нашей единственной родной дочери, твоей матери. Мы не сообщили ей новый адрес, перестали звонить на день рождения, перестали отправлять подарки на Рождество. Чтобы ты была в безопасности, пришлось полностью оборвать связь.

Они встали. Им хотелось обняться, что семья и сделала.

– Ох, мама… – произнесла Дженни и расплакалась, как и мать.

Папа сдержался. Впрочем, он никогда не плакал, только напрягался. Скулы начинали выпирать, и наверняка напрягались мышцы живота. Потом Дженни обняла и его. Она чувствовала, как беспредельно они ее любит.

«Это мои родители. Они меня вырастили. Они меня любят. А я люблю их. Они – мои мамочка и папочка, больше у меня никого нет, и больше мне никто не нужен».

Она вздрогнула и проснулась, словно на нее напали и вырвали из сна. Все тело было мокрым от пота, тонкая ткань ночной рубашки прилипла к телу.

В голове роились страшные, злые демоны, уничтожившие все доброе и светлое. Дженни лежала в темноте, вцепившись в край сатинового одеяла, повторяя про себя: «Это всего лишь сон, всего лишь сон».

Ей хотелось встать и налить стакан воды, поменять промокшее от пота одеяло, включить свет. Но ее охватил необъяснимый детский страх того, что может таиться под кроватью. Он не уходил, хотя ей было почти шестнадцать. Девушка боялась спать так, чтобы пальцы ног свешивались над краем кровати, потому что опасалась, что кто-то начнет их грызть или стащит ее вниз.

Она медленно подтянула колени к подбородку и прикрыла спину подушкой.

Очень интересную историю ей рассказали. Но как объяснить фотографию на пакете молока? Ханна оказалась реальным человеком. Это доказывает масса школьных тетрадей в чемодане на чердаке. Но и фото на пакете молока реально, Дженни Спринг и бесплатный номер, начинающийся на 800. И Нью-Джерси существует. И торговый центр, вполне возможно, находится на том же месте, что и раньше.

«Я помню дружескую атмосферу на кухне, где было много детей. Я помню, как мне покупали туфельки. Я помню…»

В голове крутились воспоминания. Она лежала, не двигаясь, пытаясь притянуть их, как рыбак пойманную на крючок рыбу. Не верилось, что сектанты возят детей в торговый центр, чтобы купить им блестящие белые туфельки.

А тот белый фартук? Он принадлежал Ханне? Интересно, почему она помнит белый фартук, а не оранжевые одеяния приверженцев «Харе Кришна»? Калифорния и сектанты должны были произвести большее впечатление и лучше запомниться, чем крутящийся барный стул и мороженое.

В темной спальне в ее голове начала появляться сумасшедшая, извращенная и черная как ночь мысль. Вдруг Миранда и Фрэнк Джейвенсен, не выдержав горя после потери дочери, просто решили заменить ее на другого ребенка? Решили найти себе новую дочь?

Может быть, они сели в машину и поехали? По жаре, когда смешанный с пылью ветер бил им в лицо, приехали в торговый центр в Нью-Джерси, увидели ее мать – молодую незнакомую женщину, у которой была девочка Дженни Спринг. Завлекли ее мороженым и увезли с собой. Просто взяли и похитили.

Ее дорогие, совершенно здравые, хорошие родители.

Дженни казалось, что папка с приколотым к ней расплющенным пакетом из-под молока взлетает, как птица. Можно, конечно, показать им этот пакет и сказать: «Я хочу знать правду». А потом? Она не меньше, чем родители, не хотела знать правду.

Ей хотелось быть их дочерью.

Девушка так и не заснула до утра, пытаясь вспомнить что-нибудь конкретное, но ничего не получилось.

Утром семья завтракала вместе, что для них было событием необычным. Чаще всего отец уезжал на работу до того, как Дженни просыпалась. Мама любила пить кофе и читать утреннюю газету в одиночестве своей спальни. Девочка выпивала стакан апельсинового сока и съедала круассан.