Опрокинутый горизонт - Марк Леви

– Знаешь, что самое лучшее и самое ужасное в жизни отца?

– Иметь такую дочь, как я?

– Понять, что у нее теперь своя жизнь.

За обедом оба словно вернулись в прошлое, когда на кухне их дома в Кейп-Мей они рассказывали друг другу, как прошел день. Хоуп казалось, что она опять превратилась в школьницу. Она охотно рассказывала отцу об университетских занятиях, о своей мечте когда-нибудь открыть средство от склероза. Правда, о совместных проектах с Джошем и Люком она умолчала.

Сэм, как бывало раньше, рассказывал ей о своих пациентах, о работе в больнице, о том что претендует на должность завотделением, но у него есть конкуренты, что возлагает большие надежды на это продвижение по службе. Когда же стрелка часов снова перенесла их в настоящее, Сэм заговорил об Амелии, Хоуп – о Джоше.

Они так увлеклись, что перестали замечать время, хотя Хоуп раз-другой вспоминала про Джоша – наверное, потому, что ей хотелось, чтобы он был сейчас рядом.

Когда они выбирали десерт, Сэм получил сообщение от Амелии. Она решила заняться покупками и передавала его в полное распоряжение дочери до шести часов вечера, когда должен был открыться конгресс.

– Может, прогуляешь занятия? – спросил Сэм у Хоуп.

– Это ты нарочно, чтобы проверить, насколько я прилежная студентка?

– Нет, чтобы проверить, хочешь ли ты еще немного побыть с отцом и ради этого слегка нарушить дисциплину.

– У меня занятия только утром.

– Тогда предлагаю прогуляться. Я уже забыл, как это делается! Расскажешь мне, как ты познакомилась с Джейсоном.

Хоуп прикусила губу и повела отца к реке. Там, сев на скамейку, они стали вспоминать ее детство и женщину, которой так не хватало им обоим. Бывают воспоминания, над которыми не властны годы.

– Я все так же сильно горюю по маме. Не хочу, чтобы боль меня покинула, это было бы все равно что потерять ее во второй раз. Только горе теперь меня с ней и связывает, – призналась Хоуп отцу.

Он повернулся к дочери и пристально на нее посмотрел.

– Знаешь, в больнице мы с несколькими коллегами открыли клинику для тех, у кого нет средств на лечение. Клиника – это, конечно, слишком громко, скорее что-то вроде диспансера. В этом году добавился новый контингент пациентов – беженцы, как их называет телевидение. Люди, спасающиеся от безжалостных картелей, бросающие все и пересекающие границу.

– Зачем ты мне об этом рассказываешь?

– На свете есть места, где смерть так косит людей, что траур по погибшему длится от силы день, а чаще – только час. Об умершем тут же забывают, потому что ему на смену приходит другой и так далее, и если обратить все свои внутренние ресурсы на выживание, то настанет твой черед. Так устроена жизнь там, где бушуют войны, там, где люди умирают от голода или от пуль тиранов. И я подумал: это исключительная привилегия – так долго горевать, как мы с тобой горюем по твоей матери.

Их прогулка затянулась до сумерек. Хоуп пообещала отцу навестить его летом, он ей – приехать к ней весной или тогда, когда снова сможет выкроить время. Они расстались на перекрестке. Сэм предлагал ее подвезти, но Хоуп сказала, что хочет вернуться одна. Она соврала – из гордости. Как только силуэт отца исчез из виду, она схватила телефон и позвонила Джошу.

– Ты за мной приедешь? – грустно спросила она.

* * *

Сэм и Амелия встретились в баре своего отеля. Она ждала его в вечернем платье.

– Тебе идет! Обновка?

– Это старое платье, ты видел меня в нем минимум трижды. Я посвятила вторую половину дня обзвону моих клиентов из номера отеля.

– А как же шопинг?

– Ты меня недооцениваешь, Сэм. Хорошо провел время с Хоуп?

– Прекрасно!

– Тебе не понравится то, что я сейчас скажу: Джош – чудесный парень!

– Откровенность за откровенность: ты очень понравилась Хоуп.

– Я тебе не верю, но это сладкая ложь – то ли твоя, то ли ее.

* * *

Хоуп ждала Джоша на той же скамейке, на которой сидела с отцом. У тротуара затормозило такси, Джош, расплачиваясь, помахал рукой, потом заспешил к ней.

– Ты примчался за мной на такси?

– Мне показалось, что это срочно.

– Из-за меня ты транжиришь деньги. Такси нам не по карману.

– Это как посмотреть! Не бери в голову, не так все страшно!

– Как вам зоопарк?

– Там слоны, жирафы, львы, тигры, даже зебробуйволы!

– Кто такой зебробуйвол?

– Плод греха зебры и буйвола. В общем, до зоопарка мы не дошли. Я завел ее в вегетарианскую закусочную около кампуса. Гнусное местечко, но ей, кажется, понравилось. Амелия – прелесть.

– Ты не слишком пялился на ее грудь?

– Тебе грустно, Хоуп?

– Не хочу плакаться, есть люди гораздо несчастнее меня.

– Думать, что у тебя нет права на грусть, потому что ты не самая несчастная на свете, так же глупо, как запрещать радоваться на том основании, что кто-то радуется еще сильнее тебя.

– Отец спросил, серьезно ли у нас с тобой.

– И что ты ему ответила?

– Что если я тебя люблю, то как раз потому, что все это несерьезно.

– Ты сказала ему, что любишь меня?

– А ты меня любишь?

– Я должен доверить тебе одну тайну, Хоуп. Я еще никому этого не говорил, даже Люку. Я самозванец. Знала бы ты, как я стараюсь не повзрослеть! Я хочу, как в двенадцать лет, восторгаться отцом и дочерью, не сводящими друг с друга глаз в ресторане, целующейся парой…

– Как целуется эта пара? – перебила его Хоуп.

– Вот так, – ответил он, целуя ее. – Я хочу, чтобы меня трогало зрелище вон тех стариков на скамейке, еще улыбающихся жизни, хочу умиляться доверчивой собаке, глядящей на тебя как на воплощение счастья. Я рассказывал тебе про дворнягу, спутницу моего детства?

– Нет. Продолжай.

– Я хочу и дальше восторгаться тайной, которой обмениваются двое, молча глядя друг на друга в толпе, как глядим порой друг на друга мы с тобой на лекциях, хохотать как сумасшедший именно тогда, когда этого делать нельзя, – тут тебя никому не превзойти, – бояться, что ты меня бросишь: я ведь постоянно боюсь, что надоем тебе и ты уйдешь… Думаю, среди тысяч людей можно узнать тех, кто любит друг друга так, как мы, тех, кто так же невинно смотрит на мир, тех, кто жив надеждой, тех, кто сомневается в себе, но не в своих любимых. Мне ужасно повезло, что я тебя узнал, Хоуп.

Она наклонилась к его уху и прошептала, что хочет его прямо сейчас.

Джош не стал ждать и, не думая о деньгах, свистом остановил проезжавшее мимо такси.