Опрокинутый горизонт - Марк Леви

– Там остались мои детские воспоминания. Хочу разделить их с тобой.

Едва Люк проснулся, как Хоуп услышала стоны Тилы. Хоуп бросила на Джоша такой взгляд, значение которого было понятно сразу. Они поспешно собрали сумку, заехали к Хоуп, чтобы она захватила кое-что из своих вещей, и помчались в Кейп-Мей.

Туда они прикатили в середине дня, в изнуряющую жару. Путешествие завершилось у подножия громоздящейся над океаном песчаной дюны. Почти безлюдный пляж терялся за горизонтом, в какую сторону ни глянь.

Хоуп и Джош смело бросались в волны, но океан раз за разом выносил их на песок.

Когда жара сменилась наконец вечерней прохладой, они собрали вещи и Хоуп повела Джоша в квартал, где выросла.

Вдоль полузанесенных песком улочек стояли деревянные домики. У самых скромных из них были крыши из рубероида, у остальных – черепичные ШИНГЛ. Перед домиками зеленели квадратные лужайки с деревцами, покрытыми цветами, которые резко выделялись на фоне охристого закатного неба.

Хоуп остановилась у забора на пересечении улиц Свон и Веноха и указала пальцем на маленький частный домик.

– Видишь окошко на втором этаже? Там была моя комната.

– Хочешь, позвоним в дверь? – предложил Джош. – Вдруг теперешние жильцы впустят нас?

– Нет, пусть память сохраняет все так, как было раньше.

– От чего умерла твоя мама, Хоуп?

Вопрос застал ее врасплох. Немного поколебавшись, она потянула Джоша за руку.

– Идем.

Они прогулялись пешком по Мичиган-авеню и обогнули озеро, отделявшее дорогу от теннисных кортов.

– Она не заметила пикап, выезжавший вот отсюда, – объяснила Хоуп, останавливаясь на переходе.

Это было сказано бесстрастным тоном полицейского, докладывающего о дорожном происшествии начальству. Она сама этому удивилась, тем не менее продолжала доклад тем же холодным тоном. От удара машина завиляла, завалилась на бок, съехала в воду и быстро пошла ко дну.

– Мне очень жаль, Хоуп.

– Не надо, при чем тут ты? И потом, мне жалостливый мужчина ни к чему. Почему ты никогда мне не рассказываешь о своих родителях?

– Я их обожаю, но нам нечего друг другу сказать.

– Что с тобой произошло в двенадцать лет?

– Ты это о чем?

– В тот единственный раз, когда ты обмолвился о своем детстве, ты сказал, что хотел бы так же восторгаться ими, как в двенадцать лет.

– Был вечер моего дня рождения. Отец заглянул мне в глаза, и вид у него был немного удрученный. В чем дело, спрашиваю. А он и говорит: «Когда во мне погас тот свет, который я вижу в тебе?» Мне захотелось никогда не стареть. Он очень старался, но моей матери всего было мало. Думаю, она очень рано разлюбила отца. Я тоже не сумел сохранить ее любовь.

– Мои родители были без ума друг от друга, – вновь заговорила Хоуп, удаляясь от берега озера. – Когда видишь столько любви, планка устанавливается очень высоко. Хватило одного момента слабости, чтобы все испортить.

– Это был несчастный случай, не надо сердиться на него за это.

– Я о себе. Я занималась спортом, у меня пошла кровь, я запаниковала и попросила вызвать мою мать… Уйдем отсюда, я приехала за ее духами, а не за запахом смерти.

Стемнело быстро, темнота застала их в пути. Пришлось искать «Камаро», светя мобильниками как фонариками. Хоуп показала Джошу, как проехать в маленький порт Кейп-Мея.

После ужина они покатались по городку при свете собственных фар и остановились в маленьком мотеле, словно проросшем у дороги, между двумя дюнами.

В примитивном номере были только кровать и душ, но им было нужно только это, ничего другого.

* * *

Эта поездка в Кейп-Мей стала поворотной в их романе. Когда на кровать упал луч утреннего солнца, Хоуп, смотревшей на спящего Джоша, стало ясно, что ей всегда будет нужен только он.

Всего через несколько часов, днем, Джош почувствовал то же самое.

Хоуп была счастлива, она танцевала на песке и смеялась так, словно ей одной открылись все на свете тайны.

Они любили друг друга, более того, они были избранниками судьбы.

Выходя из волн, Хоуп сказала ему:

– Знаешь, милый Джош, маленькие мгновения жизни не так уж и малы.

* * *

Рано утром Джош отлучился за покупками в бакалею за углом. Вернувшись с полными руками – пакеты чипсов, дешевый пирог и упаковка пива, – он застал Хоуп сидящей по-турецки, с книгой на коленях и с телефоном в руке.

– Сообщение от Люка?

– Нет, ищу кое-что в Интернете.

– Что именно?

– Как преобразовываются молекулы духов, вернее, может ли их активизировать какой-нибудь растворитель. Я надеялась, что смогу что-то сделать, но, как выяснилось, на это мне не хватает ума.

Глядя на ее книгу, Джош сложил на стол свои покупки.

– Ты попробовала намочить бумагу, прежде чем усложнять себе жизнь?

Хоуп подняла глаза, решив, что он над ней подшучивает. Потом, не сводя с него взгляд, она облизнула себе указательный палец, положила его на край страницы и сунула в книгу нос.

Глубоко вдыхая, с полными переживания глазами, Хоуп насыщалась прекрасной историей, содержавшейся в книге. Она узнала запах тех вечеров, когда засыпала, припав щекой к материнской руке.

Закрыв книгу, она убрала ее в сумку.

Цель поездки была достигнута. Прогулявшись напоследок по пляжу, они сели в машину и уехали.

* * *

Возвращение в квартиру стало для них резким осознанием реальности. Люк встретил их в трусах, Тила – в пеньюаре Хоуп.

На следующее утро, едва проснувшись, они сбежали в «Старбакс». Хоуп стала штудировать предложения съемного жилья в Интернете, Джош взял на себя соответствующие рубрики местных газет.

Целую неделю они просматривали квартиры. Джош решился расширить зону поиска, и в результате они остановили выбор на просторном светлом лофте, совершенно непохожем на тот район, где они его нашли. Но, поторговавшись с хозяевами и договорившись о цене, они больше не стали проявлять излишнюю разборчивость.

Позвонив отцу, который по ходу разговора сознался, что на Рождество собирается поехать куда-нибудь с Амелией, Хоуп добилась от него обещания заплатить.

Арендный договор был подписан, переезд состоялся уже на следующий день.

* * *

Лето закончилось, начался новый семестр. Джош после лекций занимался с учеником, по-прежнему оставшимся полным тупицей. Затем он садился на велосипед – подарок Хоуп, рывшейся на барахолках в поисках мебели для их лофта, – и торопился в Центр, где его ждал Люк. Хоуп присоединялась к ним при первой возможности, и втроем они посвящали почти каждый вечер исследованиям, служившим потом темой почти всех их бесед.