Записки мертвеца: Часть I - Георгий Апальков

— Да не знаю, нормально вроде. Дома сидят. Раньше телевизор круглыми сутками смотрели, а теперь не знаю, что делают. Говорят, нормально у них всё. Старые они уже. Но там брат у меня с ними, неподалёку живёт. Короче, есть, кому присмотреть.

— А с Тохой вы не родственники случайно?

— Х-ха-ха! Нет конечно, с чего ты взял?

— Не знаю. Просто сходство какое-то есть.

— Х-ха! Не, мы даже, на самом деле, знакомы не были до этого всего. Он тут просто чё-то тоже как-то оказался, вот и закорешились.

— Вы, кстати, вчера про что-то такое говорили, я всё хотел спросить при случае… Не помню только, про что.

— Ну, я-то уж тем более не помню. Что говорили? На тему?

— Да не помню. Что-то про полицейского, про магазины… А! Вспомнил! Про каких-то типов вы заговорили, которые, мол, пришли сюда и всё разнюхивали. Что-то такое.

— А-а, это. Ну, тебе Тоха, конечно, правильно ответил: меньше знаешь — крепче спишь. Но, если любопытно, то расскажу.

— Я если не узнаю теперь — точно спать не смогу.

— Ну короче. Пришли как-то типы, дня так, может, за три до того, как вы появились. Трое их было. Лет, наверное, по столько же, сколько мне и Тохе — плюс-минус. С виду вроде вежливые такие, знаешь, но что-то такое за ними чувствовалось. Не знаю, как объяснить… Вот как разводилы какие-нибудь, которые на улицах к бабулькам пристают: все такие дружелюбные, улыбаются там, то-сё. А чуть надави на него или нервничать заставь — так сразу как из прыща польётся всякая гадость, которая всю суть его и составляет. Вот и эти пришли такие, мол, простите-извините, нам бы в магазин, прикупить всякого по мелочи. На вопрос, кто такие и откуда, сказали, что пересиживают в картинг-клубе Восход, который дальше по дороге, кварталах в трёх отсюда, и что провизии у них там ну совсем нет, а жить как-то надо. Мент пустил их, они походили где-то там по супермаркету, а потом говорят, мол, можно у вас остаться ненадолго — на ночь буквально. Мент им расписал схему: так же, как и вам вчера или позавчера. Они сказали, что да, мол, конечно, всё понимаем. Что до завтра они подумают и, если решат остаться, то будут рады во всём помогать. В итоге, остались они и начали как-то активно во всё включаться. Всё ходили, расспрашивали, смотрели, где что есть. Мне как-то даже со стороны показалось, что один ходил и буквально людей по головам считал. Мы с Тохой тогда смену делили ещё: он день стоял, я — ночь. Мы и сейчас делим, просто не так строго: чтобы прям с точностью до часа. Один устал — другой его сменяет, а тот, который устал, прям на крыше и отдыхает, в палатке. Так меньше с общей суетой внизу контактируешь и не рискуешь какую-нибудь задачу левую схватить ненароком, пока по коридору прогуливаешься. Ну, это не суть. В общем, стою я ночью, на звёзды залипаю, иногда по сторонам поглядываю. Вдруг, слышу — движения внизу какие-то. Сначала приглушённые голоса такие, а потом будто дверь внизу открылась, и уже в полную громкость заговорили. Был там мент и эти трое. Мент на них орал чё-то, мол, пошли вон отсюда, и всё такое прочее. А те ему, мол, да ты чёрт, псина там, мусор, мы тебя порешаем, жди, падла. Я так понял, мент кого-то из них поймал на чём-то: то ли кто-то у него ствол спереть попытался, то ли ключи, то ли они просто в магазине лишнего взяли. В общем, жёстко они там поцапались, внизу. Мент даже на них пистолет наставил, когда выгонял. Вот такие дела. А ушли они как раз куда-то в сторону этого самого Восхода, так что про это, наверное, не соврали.

Выслушав Лёхин рассказ, в голове у меня всё сразу сложилось. Если уж всяческие лихие личности, уличив момент паралича власти и атрофию органов правопорядка, захватывали окрестные магазинчики и мародёрили, вынося подчистую ювелирные лавки и тому подобное, то совершенно ясно, что в какой-то момент все эти лихие личности, насытившись малым и набив руку, начнут объединяться и обязательно обратят взор на Радугу как на самый лакомый кусок во всём районе. Круче Радуги и ей подобных торговых центров сейчас, наверное, были только заправки на трассе, с которых тоже можно было неплохо заработать. И кто первый приберёт её к своим рукам — к ногам того падёт вся округа. А если вдруг весь этот кошмар с мертвецами когда-то закончится, то тот, кто на всём протяжении хаоса и неразберихи владел Радугой и использовал её для извлечения прибыли, выйдет из игры с внушительным плюсом в части материального благополучия. Проще говоря, Радуге уготована участь поля битвы в борьбе отморозков всего района за контроль над нею. А тех, кто останется жить-поживать в переходящем от группировки к группировке торговом центре, ждёт малопонятная и, скорее всего, малоприятная участь.

— А ты как вообще, не думал уйти отсюда? — спросил я Лёху.

— Да нет. Куда мне идти-то теперь? В общагу далеко, меня десять раз сожрут уже, пока доберусь. А больше куда?

— Слушай, а ещё скажи: кто-то знает про эту историю, кроме тебя?

— Какую?

— Которую ты только что рассказал. Про типов этих, про то, как их полицейский выгнал — про всё вообще.

— А-а. Нет, ну про самих-то типов конечно все знают: они ж средь бела дня приходили и, по-моему, со всеми плюс-минус пообщаться успели, пока свои игры шпионские вели тут. А про то, что их мент выгнал жёстко, и про то, за что он их выгнал — нет вроде, про это только мы с Тохой более-менее в курсе. Да и я-то всего не знаю: за что их выставили, например. А мент сам ничего не рассказывал.

— А ты спрашивал?

— Нет, — Лёха пожал плечами и посмотрел на меня сначала растерянно и непонимающе, а потом — вопросительно.

— Я это к чему всё, — ответил я на его немой вопрос, — Надо всё это разузнать. А то неспокойно как-то.

Так я и получил всё, чего хотел, когда впервые заявил Ангелине с Аркадием о том, что пойду в Радугу с ними. Движухи мне хотелось. Чувствовать себя в потоке. Узнать о том, что происходит на улицах не из интернета, а самому, вживую. Узнал.