Только ты в моей голове - Виктория Лукьянова

– Ты слишком высокого мнения о себе.

– А ты недооцениваешь свои таланты.

– Ты про мои возможности гнуться и садиться на шпагат?

Демьян намеревается ответить, но неожиданная смена темы выбивает его из реальности. Он открывает рот и как рыба, выброшенная на сушу, беззвучно хлопает губами. Я же усмехаюсь, небрежно поправляя прядь волос, упавшую на плечо.

– Я не знал про твои таланты, – последнее слово он выделяет, собравшись с мыслями и хищно скалясь.

– А я не успела их показать, – подмигиваю, улыбаясь в ответ.

Демьян тянется к рубашке и расстегивает первую пуговку. Я засматриваюсь на его пальцы, и жар прошибает насквозь. И почему я не могу дуться на него? Почему не могу по-прежнему ненавидеть?

– Лучше уходи, Лана-Банана.

Я качаю головой и жду продолжения его коронной фразы. Но Демьян молчит и тихо вздыхает. Опускает руки на стол, покачивая головой.

– Не думал, что задену тебя.

– Немного. – Пожимаю плечами, борясь с желанием подскочить и треснуть его по голове. Ладони зудят, а перед глазами расплывается алое марево. – Знаешь, я все выходные сидела у телефона и каждые пять минут то и делала, что обновляла страницы в поисках несчастной и глупой смерти Демьяна Савицкого.

Он вздрагивает от услышанного, но продолжает молчать. В глазах мужчины я не могу прочесть мыслей, но отчего-то хочу думать – он все-таки сожалеет. Хоть чуточку.

– Потому что объяснений тому, что ты решил проигнорировать меня, не нашла. А глупая смерть тебе бы подошла. Я бы не злилась так сильно, как сейчас.

– Ты ждала звонка от меня?

– Я не сомневалась в твоей гениальности, – усмехаюсь, чувствуя, как после признания на душе становится легче. Нет тоски или злости, нет желания придушить самовлюбленного индюка. Вся скопившаяся нервозность уходит, оставляя после себя тишину в голове. Только он и по-прежнему там. – Демьян, нам надо кое-что решить, прежде чем мы продолжим работать вместе. Пусть я и грозилась уйти.

Он кивает, позволяя мне говорить дальше. Я прочищаю горло, посматривая на то, как мужчина поднимает руки, ставит локти на стол, а на переплетенные пальцы в замок опускает подбородок. Мне нравится даже его подбородок – он идеально вписывает в его образ хищника. Я же устала быть жертвой и хочу кусаться в ответ.

– Демьян, я…

– Постой, – резко перебивает, меняясь в лице. – Свет, не надо только отшивать меня, хорошо? Давай просто попробуем.

Я ахаю, открыв рот, и хлопаю ресницами. Вообще-то я планировала обсудить с ним рабочие моменты, чтобы наши личные проблемы не мешали делам, но Демьян переводит тему в исключительно личные заскоки.

– Не поняла, – шепчу, требуя объяснений. – Я дважды не предлагаю. Один раз и все. Ты профукал шанс. Так что вернемся к работе.

Но Демьян качает головой, медленно поднимаясь из-за стола.

– Нет, Лана-Банана, мы лишь разминались. А теперь топай своими миленькими и, как оказывается, очень гибкими ножками в свой кабинет.

Он обходит стол, открывает дверь и требует от меня покинуть помещение немедленно. Я, теряясь с ответом, подчиняюсь, потому что в этот момент не могу думать ни о чем, как о его подавляющей энергетике. И как ему удается так манипулировать людьми? Мной манипулировать…

Я ошарашено смотрю на самый огромный букет алых роз, которые видела в живую, и не могу понять – что за хрень творится на моем пороге?

– Так ты пустишь? Или мои руки сейчас отвалятся вместе с этим веником, – обиженно ворчание звучит откуда-то позади.

Это цветы притащили Демьяна или он волок их, тихо ненавидя меня и положенный по законам жанра букет примирения? Я усмехаюсь и отступаю назад. Мужчина входит, тяжело перебирая ногами, и пытается вручить алое море бутонов.

– Ну же, Лана-Банана, помогай. Иначе я заработаю вывих плеча.

Я вижу, как из-за роз появляется его довольное и озарившееся улыбкой лицо. В глазах пляшут бесенята, и больше не хочу засунуть ему веник в зад и выпроводить с порога. Пришел мириться, так пусть постарается. Я же чинить препятствий не буду. Даже забавно наблюдать за ним.

– Никогда бы не подумала, что в душе ты романтичная натура.

– Я?! – возмущенно восклицает Савицкий, перекладывая букет прямо на пол. Кажется, ему совершено плевать на то, где будут располагаться его цветы, лишь бы не в руках.

Он растирает ладони и посматривает на меня, стоящую с прямой спиной и скрещенными руками на груди. Жду, а он все молчит и молчит.

– Ну и? – Левая бровь ползет то вверх, то вниз, указывая на продолжение спектакля.

– Ой, да ладно. – Отмахивается мужчина, выпрямляясь, и запускает руки в карманы. Достает какие-то карточки, в которых я вскоре рассматриваю билеты.

– Что это?

Он протягивает их мне, перечисляя:

– Это в кино. Вышел какой-то очередной блокбастер. А это на концерт. Тут еще на выставку.

– Демьян, прекращай. Я умру от смеха. Ты что действительно думаешь, что так произведешь на меня впечатление?

– Я планировал закопать топор войны.

– И залезть ко мне в трусики.

Мужчина громко возмущается, даже кривит гримасу, которая видимо должна убедить меня в том, что я не права.

– Не ври.

– После кино или концерта. Ну, или на худой конец сводил бы тебя в ресторанчик за углом.

Я смеюсь, направляясь к Савицкому. Поднимаю букет и ругаюсь, понимая, насколько он громоздкий и тяжелый.

– Помогай.

Демьян расценивает это как некое прощение и примирение, скидывает обувь, топает следом, волоча букет в гостиную. Следующие полчаса мы разбираем цветы и расставляем их по банкам, потому что у меня нет ваз. Ни одной грёбаной вазы, которая, возможно хорошо смотрелась бы на столе. Демьян отшучивается, что раз нет ваз, значит, за мной никто не ухаживает. И на свидания я хожу исключительно с дураками раз в полгода. На это он получает задумчивый взгляд и молчание.

– Ой, Лана-Банана, только не говори, что меня кто-то опередил? – пыхтит, переставляя импровизированные вазы на комод. Получилось семь банок, в которые мы набили цветы до предела.

– Да, в эту субботу. – Радуюсь, замечая, как с его лица сползает улыбка. Он явно недоволен тем, как оборачивается ход событий, но и возразить ему нечем. Сам виноват, раз профукал такое счастье. Это ему и заявляю, отворачиваясь и намереваясь собрать разбросанные на полу листья, как неожиданно ахаю и практически клюю носом вниз.

Руки Демьяна ложатся на мои бедра, сжимают пальцами до тихого вскрика, и тянут ткань домашних шорт.

– Ты плохая девочка, Лана. Решила покрутить своей чудной попкой перед другим мужиком?