Республика Ночь - Георгий Зотов

– Я в курсе, что ты хочешь сказать, – пробурчал японец, изучая трещинки на бордюре и сонных муравьев. – И чего? Разве это новость? Слабости свойственны не только азиатам, но и кровопийцам славянской расы: например, из Хорватии. Основной закон посмертного бытия. Если перед вурдалаком-одиночкой бросить на дорогу горсть риса, гречки или семян тыквы, то он не сойдет с места, пока всё до семечка не пересчитает.[21]

На моей родине, в окрестностях Киото, хитроумные крестьяне так спасали свою жизнь: выставят на ночь за дверь цельный мешок с рисом и спят спокойно. Придешь кровушки попить, а вместо сытного ужина до рассвета считаешь рисинки как сукин сын. Кто бы предположил, что у этого подлеца в кармане окажется кулек с подсолнухами? Естественно, пришлось тут же остановить преследование и отдаться подробному счету. Триста шестьдесят пять штук в этом кульке было, можешь не проверять. Да, мерзавец-клерк успел скрыться, да, я виноват. Однако очень подмывает задать встречный вопрос: а что же, собственно, делал ты?

Амелин, опустив бледные веки, с аппетитом втянул кровь через красную соломинку. Нукекуби и не ждал ответа – за долгое время совместной работы ему удалось извлечь из сомкнутых уст напарника лишь пару коротких слов. Да и то – таких, которые в принципе бы не слышать.

– Ты же видел: со мной что-то не так? – распалялся японец. – Следовало чуток прибавить шагу, и все было бы в шоколаде. Но, нет… ты никогда не торопишься – как же, это снижает твое самоуважение! Двигаешься, словно в белом танце. Слушай, вот за что босс тебя так любит? Я бы на его месте уже давно… впрочем, какая мне разница. Скажи на милость – где нам теперь искать нашу цель? Бьюсь об заклад: руководство будет разочаровано…

Амелин отшвырнул пустой пакетик. Надев темные очки, он щелкнул пальцами, после чего сделал жест, изображая нечто цилиндрическое.

– Флэшка? – догадался японец. – Логично. Прикончили бабу. Гнались за мужиком. Весь город на зубы поставили. А самое главное – не нашли. Мы с тобой точно знаем лишь одно: флэшка была. Но тогда этот клерк – либо великий актер, достойный «Оскара», либо и вправду ни сном ни духом…

Амелин сахарно улыбнулся, блеснув белизной клыков.

– Смекнуть бы мне раньше, во что ввязываюсь, – затушил сигарету нукекуби. – Полагал, все стандартно. Нагоним девку, заберем флэшку, убьем девку. И спокойно поедем отдыхать, ту-сить в дневной клуб. Облажались. Первый прокол: совершенно случайная девица умудрилась скачать… ладно-ладно, молчу. Второй – с этим офисным планктоном. Подумай, курам на смех: чмошный менеджер убежал от двух киллеров!

Амелин кивнул: весь его внешний вид выражал согласие, что ситуация до крайности возмутительная. Покосившись на смятый пакетик из-под крови, вампир пошарил во внутреннем кармане: ага, мысленно предположил японец, ищет вторую порцию. Парень принадлежал к редкому подвиду кровезависи-мых упырей: дабы не впасть в кому, им требуется поглощать плазму каждые два часа. Хуже только вурдалакам из Кракова – их кожа уязвима настолько, что они вынуждены ночью плавать в крови. Эта особенность влетает бедолагам в копеечку.[22]Отрыгнув, Амелин сплюнул на асфальт: серую поверхность сплошь покрывали бурые, засохшие пятна.

– Ищешь телефон? – догадался японец. – Отчет боссу о глубине лужи, в которую мы только что сели? Плохая идея. В моих краях, если самурай не сумел выполнить поручение даймё,[23]ему требуется убить себя об стену высокохудожественным образом. Так они и делали, используя отточенное до бритвы лезвие. Я тоже могу приобрести на «Калишке» антикварный серебряный меч, а затем провести обряд сепукку.[24]Звонить бесполезно. У нас один вариант – прийти к боссу с флэшкой в клыках, иначе завтра рискуем проснуться в серебряном растворе. Давай обмозгуем, где может быть клерк. Дома? Вряд ли. Его квартирку мы вверх тормашками перевернули, там ничего. У друзей? Это типичный лузер. Дружить с ним никто не хочет, трахаться – тоже. Работа – унылое говно, просиживает штаны от зарплаты до зарплаты. Я родом из страны потомственных карьеристов и скажу тебе, Амелин… если вампиру сотня лет, а он все еще сочиняет рекламные слоганы – это конченая личность. В Японии такие упыри, словно парии: достигнув столетнего барьера, они совершают групповое самоубийство, собрав единомышленников через Интернет. Запираются в микроавтобусе, надевают на голову пакеты и дружно вдыхают порошок из серебра. Потерянное поколение. Миллионы вампиров превратились в тупое стадо, штампующее слоганы, и максимум их дерзаний – появление на доске в разделе «Самый злой сотрудник месяца». Вурдалак? Гламурное существо с молочной бледностью, стильной прической, натянувший штаны в обтяжку. Воплощение мрачности, древней готики, ужаса перед неведомым, боязни одинокой ночной улицы. Но все мутировало. Кого испугает вампир, забывший о девичьих шейках с пульсацией вен, корпящий над режиссурой ТВ-клипа? «В бедной семье семеро упырей, все пьют дешевую кровь, и требуется часто чистить зубы. Полируем обычной пастой, но на клыках остаются пятна. Одна штрига посоветовала мне „Упырин“, какое счастье! „Упы-рин“ – клыки моей семьи, белые как мел». Амелин, это же к о ш м а р. Держать по ночам в трепете средневековую Европу, перелетать из легенды в легенду, а потом скатиться до телерекламы зубной пасты со вкусом крови?! Глаза бы мои этого не видели. Если и есть Апокалипсис – то он происходит уже сейчас.

Амелин пожал плечами – без особо выраженных эмоций.

– Какого хрена ты не говоришь? – взбесился японец. – Неужели легче изъясняться жестами – чем просто нормально открыть рот?

Амелин охотно кивнул. Щека нукекуби дернулась в нервном тике.

– Рэйдзи…[25]кто бы сомневался, – выругался японец. – У меня к мозгу прилила кровь, я придумал классный вариант. Ранней ночью мы явимся к Кириллу в офис, перетрясем там всех и переберем варианты его местонахождения. А сейчас поехали. Пока не стемнело, оторвемся в дневном клубе – у нас тяжелая работа. Не волнуйся за бабло, томодачи: я угощаю.

Тем временем усилия Амелина увенчались успехом. На свет появился искомый предмет, зацепившийся антенной за подкладку арбузного пиджака. Что-то вроде извращенной версии рации «уоки-токи»: с динамиком, лампочками, россыпью кнопок, как на калькуляторе. Аппарат издал натужный треск, на «брюшке» зажегся малиновый огонек. Оглянувшись по сторонам, Амелин набрал на табло номер ближайшего дома, сгенерировав первую попавшуюся квартиру. Предмет сурово хрюкнул и как-то своеобразно, металлически зажужжал – на манер включения сетевого модема. Наконец динамик выплюнул на замершую улицу женский визг.