Избранная на подмену - Рина Рэйн

– Но у меня есть одно условие, – продолжает она, несмотря ни на что. – Высокочтимый гость задаст всего три вопроса, и они должны звучать так, чтобы я могла ответить лишь одним словом. Пока я среди Избранных, я имею право требовать этого. Вы согласны, милостивый шан?

– Да, – Дэрек серьезен как никогда.

– Тогда начнем? – уточняет она, заламывая руки в непроизвольном беспомощном жесте.

Небо, да ей действительно страшно! Это все из-за ребенка? Или меня?

Я, конечно, догадываюсь, что притащить человека из другого измерения – не самый хороший поступок. Тем более, нужно ведь еще знать, как это сделать. А это, наверняка, под силу далеко не каждому. Да и вряд ли ей скажут за меня «спасибо». Но как шаны отнесутся, узнай, что у Избранной полугодовалый сын от другого мужчины? Как в этом мире вообще относятся к таким вещам? Что если это – смертный приговор? И что будет со мной, если ее казнят? Я навсегда застряну тут? Или буду убита следом?

Вопросы сыпятся лавиной, а ответов нет. И где их искать? С кого требовать?

В общем, от допроса Нариссы я тоже не жду ничего хорошего.

– Подойди, – приказывает ей Дэрек, сам выходя на более-менее свободное пространство по центру кабинета. Нарисса послушно выполняет приказ, вставая точно напротив.

Взгляды всех присутствующих приклеены к ней. «Красненький» тоже не сводит своего с нее. Но тут он снова спохватывается и одаривает хмурым взглядом уже меня. Нет, конечно, он просто снова смотрит на стену. Но все равно мне кажется, что на меня.

И эта уверенность ведет к какой-то мысли, наталкивает на какое-то озарение…

Но тут Дэрек берет Нариссу за руки, сплетая их пальцы странным образом. Фигуры мужчины и женщины окружает легкое серебристое сияние, похожее на искрящийся туман, в котором зажглось северное сияние. Эти спецэффекты выбивают из моей головы последние мысли. Насколько, все-таки, магия – это волшебно!

Зачарованно слежу за ними, вслушиваясь в каждое слово.

А еще немного ревную. Эти прикосновения и переплетения пальцев смотрятся так интимно. И мне совсем не хочется, чтобы он касался ее.

– Взывала ли ты к моей помощи хоть раз? – спрашивает шан.

– Нет, – безвольным голосом отвечает она. И, кажется, на это все в кабинете выдыхают с облегчением, кроме самого Дэрека. Тот мрачен.

– Знаешь ли ты, как именно оказалась связана со мной долгом?

И опять мы слышим ее тихое:

– Нет.

На что Дэрек некоторое время молчит. Чтобы он не хотел услышать, третий вопрос он продумывает очень тщательно.

– Знаешь ли ты причину появления долга? – наконец-то спрашивает шан, решившись.

И ответ Нариссы, сказанный одними губами, звучит как гром среди ясного неба.

– Да, – отвечает она.

«Как?» – чуть не спрашиваю я…

Но в этот момент чьи-то руки хватают меня.

Сердце колотится где-то в горле как бешенное, в висках шумит, рука, за которую меня совсем не ласково тянут к выходу из туннеля, болит, как от «крапивы», а мои крики о том, чтобы этот мерзавец немедленно отпустил меня, игнорируются.

Охранник, которого приставили сторожить, чтобы я не вышла из спальни, упрямо продолжал путь, уводя меня все дальше от кабинета. Впрочем, идти пришлось не долго. Какая-то минута довольно унизительного и неприятного путешествия – и вот я уже снова на лоджии: щурюсь от яркого солнечного света, тяжело дышу от пережитого потрясения, и потираю руку, только что побывавшую в цепкой хватке.

– Скотина, – шиплю я, пока Максов прихвостень ищет рычаг, закрывающей потайной ход. До меня ему, конечно же, дела нет. Но меня он слышит, и я не собираюсь молчать. – Мерзавец! Зачем ты это делаешь? Зачем?

– Ты просто не понимаешь, – наконец-то он находит нужный камешек и, пока «дверь» медленно почти бесшумно закрывается, разворачивается ко мне лицом: хмуром, но спокойном. – Это все – ради твоего же блага.

– О да! Точно! Какая трогательная забота. Особенно, о которой я не просила. И прикрываться ей – подло. По-моему, ты просто такой же, как и твой начальник!

– Начальник?

– Макс. Или, хочешь сказать, этот анир Максимилиан или как-его-там, не твой босс?

– Я не понимаю, что такое «начальник» и «босс». Это какие-то новые слова в северных землях, да? Но он главный над нами, если ты об этом.

– Я о том, что он сам – сволочь и мразь. И таких же себе набрал.

– Я не… Я не мразь, чтобы это не значило! – наконец-то пронимает стража, имени которого я даже не знаю. Да и не нужно оно мне. А вот дать сдачи – очень нужно. Просто жизненно необходимо.

До встречи с Максом я никогда никому не позволяла контролировать свою жизнь. Быть свободной во всем – вот то, что всегда помогало мне выжить. Никто никогда не управлял мной!

Но все изменилось после нашего знакомства. Сейчас все, что началось в тот день и что было до моего появления в этом мире, я помнила смутно. Как будто видела сон, а не жила этим. Уже здесь я узнала, что виной этому была какая-то магия. Но это не значит, что я собиралась с этим мириться!

И сейчас, когда нервы натянуты до предела, а все снова обрело краски, удерживать рвущиеся на волю слова мне все сложнее и сложнее.

– Да ну! – кипела я. – Хочешь сказать, ты только что не волок меня силой? Что не помогаешь удерживать меня тут против воли? Еще скажи, что не стал бы насиловать там, на поляне, в компании с Максом?

– Я – что? – страж уставился на меня так, будто у меня только что выросла вторая голова. – Я никогда никого не стал бы насиловать! Ни на поляне, ни где бы то еще! И, вообще, о каком насилии ты говоришь?

– То есть, тебя вчера, когда Макс меня похитил, с ним не было? Были другие? Извини, не запомнила. Вы все как-то на одно лицо!

– Ты чего! Тебя никто не похищал! Мы встречали тебя, вернувшуюся после обучения!

– Обучения? Как интересно! – окончательно сдаюсь собственным эмоциям и выплескиваю на голову парня всю злость, боль и страх, что скопились во мне. А, заодно, рассказываю, что же случилось со мной за это время на самом деле.

Говорю не все и не подпорядку. Слова льются сумбурным потоком, сметающим на пути любые преграды в виде здравого смысла и разумного поведения. Я где-то как-то понимаю, что это – самая настоящая истерика, которых раньше у меня в жизни не было. Словно кино со стороны смотрю. Но как остановиться и вернуться в разум, не знаю. Да и не очень-то хочу.

Но не все выплескивается на голову случайного пораженного слушателя. Мне удается удержать в тайне детальные подробности ритуала, помощь чужого дракона и странное поведение собственной тени, показавшей мне кабинет и допрос Нариссы. Не потому, что не хочу об этом рассказать, а потому что не знаю, как этот сделать, объяснив то, что я пережила, чтобы быть понятой.