Избранная на подмену - Рина Рэйн

– Отвечай правду немедленно!

Сагим горит еще сильнее. И стоит большого труда не выдать его местонахождение. Там точно будет ожог. Интересно, если Нарисса повторит приказ в третий раз, сагим прожжет тело насквозь? Странно еще, что одежду не поджег и не задымился. Долго я это не выдержу.

И как ответить, не отвечая, да еще так, чтобы не солгать? И чтобы она не поняла, что ее магия не действует так, как нужно?

– Я знаю, что ты меня заперла и боишься, что кто-то, кроме тех, кому ты доверяешь, узнает обо мне, – произношу нейтральную правду так, будто парадирую робота. А вдруг прокатит? Понять что-то по реакции Нариссы не могу: она тут же засыпает меня новыми вопросами.

– Ты знаешь, почему у меня перед шаном Долг Жизни?

– Нет, – и не вру. Понятия не имею, как устроена эта ерунда. Хотя подозрения есть...

– Ты встречалась с ним хоть как-нибудь после ритуала?

– Нет, – встречалась «в процессе», да и то с его тенью. Это ведь не считается, да?

– Ты знаешь, что мне теперь тоже придется ехать на Отбор?

– Что? Нет!

И вот тут Нарисса успокаивается. Свет в ее глазах тухнет, сагим перестает обжигать кожу. Неужели сработало?

Изображать внутреннее напряжение не приходится. Я действительно вся на нервах. Да или нет?

– Что ж, – Нарисса протягивает слова как-то слишком медленно. Удовлетворенно. – Это хорошо, но недостаточно. Ведь теперь нам обеим нужно быть на Отборе. Причем ты поедешь туда в таком виде, в каком тебе точно не понравится. Потому что я не хочу, чтобы ты еще хоть раз хоть как-то подвела меня под удар. Ты вообще все это время должна была быть под чарами Максимилиана! Но встреча с шаном при переходе в мир все испортила! А потом этот ритуал, для которого мне была нужна вся сила… Вот ты и получила слишком много свободы. Сперва я пыталась решить эту проблему мирно, но ты не оставила мне выбора.

Ее глаза взрываются сверхновой, и я захлебываюсь криком: кажется, горю заживо. Я считала, что харты во время ритуала делали мне больно? Тогда это были только цветочки. Сейчас во мне просто не осталось ни одной целой клеточки. В огне, кажется, даже душа.

На мое счастье пытка длится мгновение и заканчивается сразу же, как и магический удар. Нарисса выглядит котом, дорвавшимся до сметаны: такой же довольной, только что не облизывается. Я ее ненавижу.

– Вот так, – улыбается садистка, пока тяжело дышу, приходя в себя. – Теперь на тебе мое плетение подчинения, а, значит, ты будешь делать все, что я прикажу. И больше ничья магия этому не помешает. Шаны не смогут использовать силу на Отборе. Так что никто с тебя ничего не снимет. Правда, ты как-то очень странно реагируешь на магию. Но, думаю, причина в том, что ты не отсюда.

Молчу. Старательно на нее не смотрю, чтобы даже взглядом не выдать свою ненависть. Никакого желания подчиняться ей не ощущаю, но кто его знает. Сейчас я и соображаю-то с трудом.

– Отдыхай сегодня. Завтра пришлю к тебе учителя, который расскажет об этом мире и твоей роли. У нас три дня на сборы. Пока же ложись спать, чтобы больше никому не создавать проблем.

Спать точно не хочу. И делать, как она приказала – тем более. Значит, моя воля при мне. Сдерживаю вздох облегчения из-за этого, но, вижу, как на мое промедление Нарисса хмурится. На что разворачиваюсь и иду к кровати. Успокаиваю себя тем, что изображать сейчас куклу на веревочках – мой осознанный выбор.

Ложусь прямо поверх покрывала. Вытягиваюсь «трупиком». Закрываю глаза. Слышу, как Нарисса перед уходом замечает:

– Знаешь, я так ненавидела тебя, когда видела, как ты лезла к Максу. Пыталась его обнять, поцеловать… Хотела бы я знать, он не пошел дальше, потому что знал, что я наблюдаю за вами или потому, что он принадлежит мне? Теперь у меня будет возможность это проверить. Ведь ты ничего ему не скажешь.

И посмеявшись этому, она уходит.

Я утыкаюсь взглядом в белоснежный потолок, украшенный лепниной. Я в руках двинутой стервы, которая меня ненавидит, и которая считает, что может мной управлять. И вот это – и есть моя самая главная проблема в этом мире. Решу ее – смогу вернуть себе свободу.

А еще, судя по ледяному прикосновению сагима, никакой защиты против нее у меня больше нет. И как просить Саара наполнить его сырой магией, понятия не имею. Если я сейчас позову стража, чтобы он пришел и сделал это, Нарисса поймет, что я ей не подчиняюсь, и повторит чары. Только вот ничто меня от них уже не спасет. Так что же делать?

Чувство безнадежности захватывает полностью и владеет мной всю бессонную ночь. Но утро приносит хорошие вести.

Моим учителем становится Саар, и он не забирает у меня сагим. И то, и другое я расцениваю, как хороший знак, несмотря на то что никаких причин считать, что Саар со мной до конца искренен, а не ведет какую-то свою игру, у меня нет.

Но обо всем по порядку.

Все-таки, самые первые, кто появляется в спальне днем, – это какие-то слуги. Они делают смену блюд на столе, приносят для меня новую одежду, и хотят перестелить постель, но я продолжаю изображать труп. Приказа «не спать» же не было. А так как я не знаю, как именно должны работать чары подчинения, то все еще «сплю». Мое поведение пугает прислугу и вскоре слышу шаги Нариссы:

– Видно, я вчера все-таки перестаралась, – бормочет она, подходя ближе и дотрагиваясь до меня. – Кристина, проснись.

Открываю глаза, оставаясь лежать. Может, сейчас мое поведение и выглядит немного идиотским, но раз уж взялась играть в робота, нужно держаться этой роли до конца. Я всегда была хорошей актрисой. Моя игра, может, на оскар не тянула, но без артистичности в модельном бизнесе делать нечего. А косплеер – та же модель. Так что оставаться изображать что-то не свойственное и по долгу оставаться в образе мне было привычно.

– Кристина, – говорит Нарисса, как с умалишенной, пока рассматриваю ее сегодняшний образ: от вчерашнего он отличается большей праздничностью и цветом платья – теперь на ней нечто викторианское и темно-бордовое. Этот наряд странным образом оттеняет ее причудливо заплетенные волосы в более красный. Из-за чего издалека Нарисса кажется эдакой графиней Батори – вся в крови. Впрочем, возможно, это просто игра моего воображения и перенос личных впечатлений. – Ты не должна ждать моего приказа. Ты должна жить и чувствовать также, как и обычно. Но при этом слушаться меня беспрекословно, как хозяйку, и никому не говорить, что ты под чарами. Ты понимаешь меня?

– Да.

Отвечаю абсолютно искренно. А чего тут не понятного-то? Анирэ всего лишь рабовладелица. Что и не удивительно: если есть магия подчинения, чего бы ей не пользоваться? Уверена, все слуги в доме заколдованы.

Тяжелые ночные думы натолкнули на мысль, что если чары здесь «плетут», то на этот процесс нужно время. А чтобы так быстро их использовать, как Нарисса вчера, нужно иметь заготовку и большой опыт.