📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаЛюбовница Фрейда - Дженнифер Кауфман

Любовница Фрейда - Дженнифер Кауфман

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 73
Перейти на страницу:

Работая за жалованье, как и прочие домашние слуги, Минна все равно принадлежала к высшему классу. Ее работодатели хотя и не приравнивали ее к слугам, но считали беженкой от несчастливых обстоятельств, посему не заслуживающей того, чтобы с ней обращались как с ровней. А теперь все было иначе. Минна взяла холщовое полотенце, висевшее возле умывальника, окунула его в тепловатую воду и подала Марте.

— Давай сменим тему? Поговорим о Матильде? — предложила Минна.

— Зачем? Она что, тоже заболела?

— Ее тошнит от ученья. Ребенку совершенно неинтересно. К тому же у гувернантки на уроках истории можно умереть со скуки.

— Да ты хоть всех гувернанток от Вены до Берлина перепробуй, нашей Матильде все равно будет скучно. Да и вообще, какой прок от этой латыни или истории?

— По-твоему, девочка должна остаться неучем? Кстати, ты разрешаешь ей в обуви садиться на диваны? Недавно она…

— Разумеется, нет! — перебила Марта. — У меня голова раскалывается. Я глаз не сомкнула всю ночь. Подай мне лекарство, будь так добра, в правом верхнем ящике.

Минна достала кобальтовый флакон «Успокоительного сиропа матушки Бейли» — одного их самых популярных болеутоляющих. Со времени работы у своей последней хозяйки она знала, что средство это было так же доступно, как нюхательная соль. Любой сообразительный человек понимал, что это настойка опиума, а опиум в считаные минуты исцеляет от всего — будь то икота, сифилис, бронхит или невыносимое существование.

Одна знакомая гувернантка глотала данную настойку, словно выпивку, каждый вечер после ужина, а потом несла всякий вздор, пока на все ее беды не опускалась завеса забвения. Минна переживала, что Марта тоже принимает опиумный сироп и, что особенно злило, дает его детям. Достаточно взглянуть на этикетку, чтобы увидеть зло, коварно притаившееся во флаконе: портрет «матушки», напоминающей Екатерину Медичи, в ниспадающих белых одеждах, и младенчика с ликом херувима. Женщина держала в вытянутой руке шприц и загадочно улыбалась. Казалось, что сейчас она даст ребенку теплую бутылочку с молоком, а не отраву.

— Будь с этим поосторожнее, — сказала Минна, — почему бы тебе не выпить глоток виски? Он действует так же.

— Неправда. И к тому же все это принимают и принимали, — отрезала Марта, прижимая влажное полотенце ко лбу.

Сестра права. Действительно, это принимали все. Художники и литературные львы еще с начала века — лорд Байрон, Китс, Эдгар Аллан По, Оскар Уайльд, сэр Артур Конан Дойл и Элизабет Баррет Браунинг. Некоторые от этого и умерли. Даже альтруистка Флоренс Найтингейл[12]прибегала к его успокоительным свойствам. Минна не собиралась уговаривать Марту выбросить настойку, но надеялась, что сможет хотя бы уменьшить дозы.

— Не принимай снотворное днем.

— Я тебе сказала, что всю ночь не спала. Дай сюда!

— Хорошо. Но я перестала давать его Софи.

— Как? Она месяцами не спала по ночам.

— Ей больше не нужно.

— Это нужно мне.

— А что думает Зигмунд?

— Он думает только о работе… и он такой раздражительный.

Минна разглядывала лицо сестры, пока та принимала очередную дозу. Кожа болезненного сероватого оттенка, истонченные, безжизненные волосы прилипли ко лбу. «Черт побери! Она выглядит ужасно, — подумала Минна, — но почему ей безразлично? До рождения детей ее жизненной силы хватило бы на двоих. А теперь все, что она ни делала, казалось, дается с огромным трудом». Порой Марта становилась суетливой и придирчивой, а иногда казалось, будто кто-то выкачал из нее воздух и убил ее, но она еще жила. Сестра откинула голову на подушку и усмехнулась:

— Я бы хотела помочь ему, но Зигмунд ни во что меня не посвящает. Бродит, как туча. Ты и сама видела.

— Это не так, Марта. Ты пробовала с ним поговорить?

— Пробовала, но он сразу раздражается. И к тому же… эти исследования. Честно говоря, я их не выношу. — Марта отбросила компресс со лба, наклонилась вперед и понизила голос: — Они напоминают порнографию.

— В каком смысле?

— Во всех, — ответила она, поджимая губы. — Это замешено на сексе. В приличном обществе никто не обсуждает подобное. Иногда я так жалею, что мы не простое старомодное докторское семейство. Это было бы пристойнее.

Минна вспомнила времена, когда они были детьми, и мать, подобно большинству женщин, избегала любых разговоров не только о сексе, но даже о деторождении, и как тяжело переживала Марта появление первой менструации. Сестричка решила, что умирает, и бросилась вниз по лестнице с криками: «Мамочка, помоги!» А мать спокойно сообщила ей, что ее посетили обычные ежемесячные женские «гости» и выдала прокладку. «После сожги ее», — сказала она. Вот и все. Когда настал черед Минны, она вообще не сообщила об этом матери.

Минна смотрела, как сестра лениво полулежала, прислонившись к спинке кровати, одна рука безвольно покоилась на груди.

— Некоторые из его пациентов буйные. Я даже боюсь идти мимо, когда они выходят из кабинета. Знаешь, один даже пытался покончить с собой прямо у нас дома!

— Как?

— Бросился в лестничный пролет. Ничего не получилось. Но переполох был ужасный.

— Какое беспокойство для тебя!

— Да уж.

Минна вообразила, будто сестра поддержит ее сарказм, но не тут-то было.

— Но в самом деле, ты не можешь отрицать важность его работы? — спросила она.

— Что лежит в его новой теории? Эдипов комплекс! Мне невыносимо даже произносить это. Одна непристойность!

Минна мысленно вернулась к давнему письму от Фрейда, где он касался данной концепции, не вдаваясь в глубокие объяснения. Он упомянул о пьесе Софокла «Царь Эдип» и мифе, который лег в основу ее содержания. Минна помнила ключевые моменты: оракул предрекает Лаию — царю Фив, и его жене Иокасте, что, если у них родится сын, то он в итоге убьет своего отца и женится на собственной матери. У них и правда родился ребенок, и родители бросили умирать его на вершине горы, но он был спасен и вырос в отдаленном царстве как сын правителя.

Когда мальчик подрос, его предупредили, чтобы он не приближался к месту, где родился. Но однажды он случайно сбился с пути, встретился с царем Лаием и убил его, не зная, что это его отец. Вскоре он отправился в Фивы, чтобы избавить город от Сфинкса. И там женился на своей матери, Иокасте, не зная, кто она на самом деле. Иокаста родила ему четверых детей. Из этой древней сказки Фрейд сделал вывод, что все мальчики подсознательно желают своих матерей и мечтают заместить своих отцов. И эти желания будят в них чувство вины, ревности и ненависти к самому себе.

— Это огорчает, — произнесла Марта, с отсутствующим видом потирая лоб. — И как только ему в голову пришло такое? Когда я думаю о своих сыновьях, у меня просто мурашки по коже.

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 73
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?