История из жизни гуманитария и технаря - Инна Максимовна Чичина

смотрели, что происходит с Вильгельмом, а, когда Хельга пошла за мопедом, который находился на стоянке на заднем дворе, им пришлось быстро забежать в школу через запасной выход.

– Наконец-то, – злорадно проговорил Винсенс. – Наконец-то… Наша миссия успешно завершена, Зелда.

– Ты рад? – недоумевающе прошептала девушка.

Ожидания и реальность порой сильно различаются. Зелда с самого начала понимала, к чему приведет затея Винсенса, но действительность оказалась куда страшнее.

Они зашли в школу буквально через минуту, после того, как Вильгельма увели в кабинет директора и встретили Хельгу.

– Почему ты одна? – участливо спросил Винсенс. – Где Вильгельм? Где Шана с Азриэлем?

– Лучше бы вам не знать, – бросила Хельга, убегая в сторону лестницы.

«Нам и так все известно, – торжествующе подумал парень».

Переобувшись, Зелда и Винсенс последовали за Хельгой.

На втором этаже творилось нечто. Вокруг Шаны и Азриэля собрались ученики. Одни успокаивали брата и сестру, другие ругали Вильгельма последними словами, а третьи предлагали наказать «мерзкого нациста». Вскоре группа из десяти-пятнадцати человек решила исполнить задуманное. Они звали с собой Шану и Азриэля, девушка, пылающая от злости и одновременно глотающая слезы, охотно согласилась. Парень с трудом переубедил её.

– Странный ты, Азриэль, – сказал ему кто-то.

«Нет, он не странный, – мелькнуло тогда в голове у Зелды. – Он до сих пор отказывается верить, что Вильгельм способен на такое. И он прав. Прав!»

Через черный ход Винсенс и Зелда выбрались на улицу и затаились. Девушка не знала, какая сила удержала её того, чтобы не выскочить из «укрытия» и не остановить расплату с Вильгельмом за злодеяние, которого он не совершал. Возможно, проснувшийся разум говорил девушке не делать этого сейчас, иначе на них обрушится гнев учеников и учителей, а, возможно, от попытки спасти Вильгельма Зелду оградил светящийся от счастья Винсенс.

– Еще бы! У меня словно крылья за спиной выросли!

– Ого… Это замечательно, Вин…

– И не говори. Даже настроение улучшилось, и аппетит разыгрался. Сходим на большой перемене в кафе?

– Вместе? Днем? – Зелда уже привыкла, что они общаются или по вечерам, или по ночам.

– Да! Нет смысла больше прикидываться, будто мы в ссоре.

– Хорошо… Конечно, давай сходим!

Все зависит от того, какая Магия победит.

Три недели назад, сразу после того, как Шану и Азриэля увезли в больницу.

– Поздравьте меня! – радостно объявил Антисемитизм, шагнув из портала в комнату. За ним появились «бандиты» во главе с Владленом.

Смерть усмехнулся.

– Я же говорил! Никогда нельзя сдаваться, это касается не только Антисемитизма.

– Да, вы правы, господин. Сексизм, вот еще деньги, наши заказчики сегодня утром передали.

– Мне они ни к чему, – отмахнулся Сексизм.

– Мне тоже, – Антисемитизм вынул купюры из конверта и разбросал их по комнате. Не успев коснуться пола, они вспыхнули и сгорели, не оставив пепла. – Я нашел Шану и Азриэля. Больше мне ничего не надо.

– Мы знатно поколотили их, – хохотнул Владлен. Он говорил по-русски, но все присутствующие прекрасно понимали его.

– Считайте, это было ваше боевое крещение! – сказал Ужас. – Новенькие бранденбуржцы!

– Именно. Теперь вы одни из нас. Возможно, в будущем кое-кто еще присоединится к силам Хаоса.

– Вы про Винсенса и Зелду? – осведомилась Русофобия.

– В точку! – кивнул Сексизм. – Мы очень надеемся на это. Главное, чтобы Магия Войны одолела другую Магию внутри них.

Осознание ошибки

Через три дня по календарю наступало лето, а погода уже давно радовала жителей Норддросса теплом, ярким солнцем, обилием красок на улицах. Всего месяц оставался до конца учебы, а пока, 9а, через время уже 10, под руководством учителя истории фрау Шмидт отправились в исторический музей. Ребята увлеченно слушали экскурсовода, рассматривали экспонаты, кто-то делал пометки в тетрадях или телефонах.

Неожиданно дверь в зал XVIII века, где и был 9а, открылась.

– Ах, да! – воскликнула экскурсовод. – Я забыла сказать! Далее вашим проводником во времена Фридриха Великого будет герр Кремер – учитель истории школы имени Лилли Бёш – ее первого директора.

– Всё именно так! – кивнул герр Кремер. – Ребята, – преподаватель посмотрел на свой класс. – Объединитесь с учащимися фрау Шмитд.

– Хорошая идея. Давайте и вы тоже, – обратилась к своим ученикам фрау Шмитд. – Ребята, что вы там смеетесь и перешептываетесь?

– А вы взгляните, фрау Шмитд, – фыркнул Бернард. – Оказывается, наша сладкая нацистская парочка перевелась в школу имени Лилли Бёш!

– Закрыли тему! – тоном, не терпящим возражений, сказала учительница истории. – Герр Кремер, прошу, продолжите экскурсию.

Но кого же интересует внешняя политика императора Пруссии, когда рядом Хельга и Вильгельм? На следующий же день после отчисления Вильгельма Хельга забрала документы и вместе с другом ушла. С того времени он изменился до неузнаваемости – некогда веселый, эмоциональный, жизнерадостный парень превратился в безучастного, угрюмого и замкнутого. Его перестало волновать все, что происходит вокруг, а, как следствие, угас интерес к любимым занятиям, он махнул рукой даже на свой внешний вид.

Хельга видела, что у ее друга депрессия, поэтому очень старалась помочь ему. Совершенно забыв про свои дела и увлечения, она каждую свободную минуту проводила с Вильгельмом: помогала с уроками, а затем в зависимости от того, насколько плохим было у него настроение, решала, чем сегодня можно заняться. Обычно Хельга читала Вильгельму книги, отгадывала вместе с ним кроссворды, играла в шашки или смотрела фильмы, в случаях, когда парень не реагировал ни на что, девушка просто сидела рядом с ним и что-нибудь рассказывала. И хотя Хельга понимала, что Вильгельм почти наверняка не слушал, молчать она себе не позволяла. Нужно было вытащить его из когтей равнодушия и грусти, отвлечь от мрачных мыслей. Ради этого девушка потратила все деньги, накопленные для приобретения нового лабораторного оборудования, и купила другу подарок – дорогущую электрогитару. Но толку – ноль. Парень даже не улыбнулся, увидев инструмент.

Кроме прочего, Хельгу преследовали ее бывшие одноклассники. Оскорбляли, называя предательницей, Хельгой Менгеле, Нацистским Цветком.

А еще у Хельги накопилась масса долгов по разным предметам, снизилась общая успеваемость, испортились отношения с некоторыми учителями.

«Ради Вильгельма я обязана пережить это! – твердила себе девушка. – Обязана!»

– Эй, Хельга, как обустроились в новой школе? – спросила Хелен. – Вам очень повезло, что там никто не знает о вашем с Вильгельмом прошлом.

– Подружка нациста! – хмыкнул Ганс.

– Эволюционируйте, пожалуйста, обратно! – язвительно ответила Хельга. – Не слушай их, Вилли.

– От правды не уйдешь, – сказал Бернард. – Мы все еще в шоке от вас. Уроды.

– Так, отстаньте от них! – откуда-то из толпы вдург вынырнул Винсенс. – Что вы к ним прилипли?

– А это не твое дело, – огрызнулась Хелен. – Или ты тоже защищаешь нациста?

– Подумать только! – щелкнул пальцами Бернард. – А ведь кто-то раньше и дня