Кремль 2222. Киев - Владислав Выставной

Книжник неловко передернул затвор – в магазинной винтовке это не так просто, как в автомате. Тусклая гильза вывалилась из нутра оружия, обнажив рядок непривычно крупных патронов. С некоторым усилием ладонь загнала патрон на полагающееся ему место. Однако с такими телодвижениями скорострельность оставляет желать лучшего! Не внушает оптимизма и торчащий из-под ствола штык. Штыковая атака – не для тщедушного семинариста. Да и трудно представить себе, как это – вогнать это широкое лезвие в тугую вражескую плоть, защищенную сверху плотной тканью, а то и какой-нибудь скрытой защитой.

Но когда надо прийти на помощь товарищу, выбирать не приходится. Быстро забравшись на груду искореженных машин, Книжник огляделся и заорал:

– Зигфрид!!! Ты где?!

И тут же вокруг забарабанили пули. Едва успев шарахнуться обратно, припасть к земле, парень отрешенно слушал эту странную «музыку» пуль. Те, что вязли в дряхлом металле автомобилей, звучали глухо и гулко, заставляя резонировать объемистые корпуса. Те же, что попадали в бронелисты вагонов, звенели и визжали на разных тонах, совместно создавая энергичную и злобную мелодию смерти.

– Не высовывайся! – рявкнул знакомый голос – откуда-то из-под вагонов съехавшего на бок «Дракона». – Прикрой меня – я сейчас погулять выйду!

Легко сказать – прикрой, когда у тебя в руках незнакомое и неудобное оружие. Книжник даже сообразить ничего не успел, как по правую руку мелькнула стремительная тень – и взметнулась над грудами металлолома. Руины дома напротив разразились беспорядочным огнем – да только попасть в быстро перемещавшегося веста было непросто. Одновременно Книжник вскочил на ноги, выцелил, как ему казалось, щель, из которой палили особенно активно, – и выстрелил.

Это было сильное ощущение – будто в плечо ударило кувалдой. Наверное, он недостаточно плотно прижал приклад, и теперь рука болезненно ныла. Все же ему хватило сил передернуть затвор и быстро дослать вторую пулю в ту же самую цель. Попал он или нет – неизвестно, но стрельба в развалинах на пару секунд захлебнулась. Этого хватило, чтобы Зигфрид успел пересечь открытое пространство и оказался где-то по соседству с неизвестными стрелками. Теперь им не позавидуешь: в ближнем бою меч веста даст фору целой толпе стрелков. И действительно, стрельба в том углу прекратилась.

Но неожиданно выстрелы затрещали по другую сторону от поверженного «Дракона». Странно. Кто и по кому там стреляет? Неужто Ведун попал под раздачу? Или Три-Три? Может, мимикрон? Но вроде ему досталось крепко, и не известно жив ли он теперь…

– Ты цел?

Зигфрид появился с совершенно неожиданной стороны. Его взгляд сверкал бешеным огнем, с раскаленного клинка, шипя, капала кровь.

– Кто это там еще стреляет? – вместо ответа спросил Книжник.

– Руины всегда стреляют, – сухо бросил Зигфид. – Давай за броню, быстро!

Спрятаться они не успели. Краем глаза Книжник заметил сбоку какое-то движение, повернул голову. В каком-то десятке шагов от них, возвышаясь над грудой обломков, стоял, пошатываясь, еще один громила в пыльном балахоне и германском шлеме. Был ли это затаившийся до времени враг или один из тех, кого не добили ранее – уже не имело значения, потому что в руках у него был короткий черный обрубок «шайтан-трубы».

Здесь уже не стоял вопрос о меткости – с такого расстояния в ней не было необходимости. Все живое в радиусе пятидесяти шагов будет накрыто сплошным огненным шаром, остальное покрошит в кашу перепадом давления. Стрелявший, правда, тоже попадет под замес, но, похоже, это его ничуть не смущает. В этой ситуации падать на землю, бежать, прятаться – совершенно напрасные телодвижения. Не успеть даже снять гада из карабина – еще секунда уйдет на то, чтобы передернуть затвор. Зигфрид мог бы попытаться снять мерзавца из револьвера – но и на то, чтобы выдернуть его из кобуры, нужно время.

Одна надежда – на то, что заряд древнего «Шмеля» давно сгнил и оружие не сработает. Опыт показывал, что надежда эта призрачная: восстановленное в особых Полях Смерти оружие обретало свои былые свойства в семидесяти случаях из ста.

Все эти мысли успели пронестись в голове стремительным потоком, пока враг наводил свое оружие.

Бахнуло. Правда, странно бахнуло: отчего-то ноги стрелявшего подломились, «шайтан-труба» задралась кверху – и харкнула термобарическим боеприпасом в белый свет, как в копеечку.

Только тогда Книжник понял, что несостоявшегося «камикадзе» со «Шмелем» самого подстрелили, – прежде, чем он успел угробить себя вместе со своими противниками.

Сверкнуло и оглушительно грохнуло – где-то по ту сторону бронепоезда, куда улетел злосчастный боеприпас. Зигфрид с Книжником рефлекторно пригнулись, хоть в этом уже и не было смысла. Они неотрывно смотрели туда, где упал их несостоявшийся убийца.

Из пыли и дыма медленно вышел незнакомец в длинной черной рясе со странным многоствольным оружием в руках. Был он худ, высок, молод и больше всего напомнил Книжнику его самого – недавнего школяра Кремлевской Семинарии.

Незнакомец остановился и настороженно оглядел замерших у вагона Зигфрида и Книжника. Немая сцена длилась несколько секунд, после чего незнакомец произнес каким-то незнакомым певучим говором:

– Простите меня! Наверное, вы меня убьете – но это я во всем виноват.

Вести светские беседы на хорошо простреливаемом пространстве недавнего боя как минимум смело, как максимум – глупо. А потому незнакомца без лишних разговоров препроводили на борт бронепоезда. Грохнула, закрывшись, массивная бронедверца, и наступила непривычная тишина. Незнакомец растерянно моргал, пытаясь привыкнуть к полумраку коридора, Книжник на всякий случай держал палец на спусковом крючке карабина. Паренек, конечно, сам сдался, но в жизни всякое бывает. Может, это ловкий план такой – проникнуть внутрь бронепоезда, чтобы разнести его ко всем чертям.

– Давай вперед, малец, – Зигфрид небрежно подтолкнул невольного гостя в спину, одновременно ловким движением изъяв у того необычное шестиствольное оружие. – Что за пушка такая?

– Штуцер, – охотно отозвался паренек, ухватившись за возможность сообщить хоть сколько-то интересную хозяевам информацию. – Двенадцатого калибра. Шесть стволов от охотничьего дробовика в связке. И картечью бить может, и бронебойной пулей, и мини-гранатой.

– Хорошая штука, – откидывая стволы и глядя на сверкающие диски гильз, признал воин. – Для кого пули-то приготовил? Для меня да друга моего?

– Если б для вас – стал бы я с вами разговаривать! – запальчиво выдохнул гость.

– А может, не успел просто? – изучая незнакомца, продолжал Зигфрид. – Увидел, что сила на нашей стороне, – да передумал? Решил не рисковать, а?

Паренек сердито надулся, запыхтел, явно готовясь сказать в ответ что-то обидное. Зигфрид рассмеялся, хлопнул того по плечу, подтолкнул в глубину вагона со словами:

– Да шучу я, шучу. Проверяю тебя. Не каждого мы в свою железную берлогу пускаем.