Ночь с четверга на пятницу - Инна Тронина

В его доме царил настоящий культ покойной Кармен. Она улыбалась с фотоснимков и портретов, её голос звучал из динамика магнитофона, а после всё это перекочевало в файлы компьютера. Говорить о Кармен Харальд мог часами — если, конечно, располагал временем. Он неплохо рисовал, и главными его моделями были жена с дочкой. Сибиллу отец обожал, хоть и обращался с ней подчёркнуто сдержанно. И она, частенько подтрунивая над «старичком», с трогательной заботой обихаживала его. Готовила, стирала, отстранив прислугу, лечила во время болезни; и на приёмах сопровождала, как верная жена. Надо сказать, из них получилась блестящая пара — несмотря на разницу в возрасте.

… Райников вздрогнул, заметив на обочине трассы гаишника с жезлом, в форме, и внешне ничем не примечательного. Но рядом не было ни пикета, ни даже машины ДПС. Райников закусил губу, весь подобрался, как перед прыжком в ледяную воду, понимая, что останавливаться нельзя. Он ничего не нарушил, а, значит, готовится провокация или нападение. Нужно гнать до первого же поста и только там остановиться, если сейчас этот амбал в салатной светоотражающей накидке взмахнёт жезлом.

Но амбал тормознул кого-то другого, и Райников, вытирая пот со лба, перевёл дух. Хорошо, что Сибилла не видит, — вот бы посмеялась! Она-то, кажется, ничего в жизни не боится. С ней бы посоветоваться после Артура; так неизвестно, когда вернётся. И уж точно скажет, что на хрен решать чужие проблемы, да ещё какие — бандитские!..

Тот приём был в стиле «самый формальный», и Марк Райников долго искал фрак для сына, так как в пиджаках туда не пускали. В конце концов, фрак, галстук-«бабочку» и чёрные лаковые туфли взяли напрокат. Любое дело требует тренировки, чтобы не пропали навыки, и потому отец старательно готовил сына к отъезду в Грецию. Он не упускал случая, чтобы проверить, усвоил ли Лёва тонкости поведения в высшем обществе. Кроме того, сына требовалось срочно женить — этого требовали условия командировки. Даша, конечно же, обрадовалась и занялась предсвадебными хлопотами.

Они подали заявление, и к моменту начала кремлёвского приёма до регистрации оставался месяц. Но всё Дашино счастье рухнуло в тот миг, когда на представительском «Вольво» с расчехлённым флагом Швеции пожаловал господин Юхансон в сопровождении дочери.

Сибилла появилась в зале, и тотчас рядом с ней потускнела позолота, померкло море огней, и весь громадный зал словно съёжился. Молодая женщина была в длинном платье голубого с изумрудным отливом бархата, и великолепном бриллиантовом колье. Но даже эти украшения не могли поспорить с её светящимся изнутри лицом, с похожими на звёзды глазами. Меха и перчатки до локтя были выдержаны в одной серебристой гамме. Вела себя Сибилла сдержанно и скромно, как всегда на людях, и будто бы стеснялась слишком уж откровенного декольте.

Сибилле не требовалось соблазнять мужчин голым телом и откровенно-призывными жестами. В её вежливо-равнодушном взгляде не было ничего от желания понравиться. Она стала бы главной здесь, появившись в монашеском одеянии или в рубище нищенки — такова была сила обаяния этой величественной Снежной Королевы, почтившей своим присутствием реальный мир. Но всё-таки под её персиковой кожей струилась живая кровь, и Льву Райникову захотелось дотронуться до её тёплого локтя над бархатной перчаткой.

На приёме собрались все мало-мальски значимые дипломаты. Присутствовали министр иностранных дел, дуайены, вновь прибывшие послы, секретари и атташе, и ещё масса разного народу со Смоленской площади и из посольств. Среди гостей было много кадровых дипломатов с огромным опытом работы. Многие благоволили к молодому перспективному коллеге, кое-кто из них даже посещал ту самую дачу в море цветущей сирени.

Один из аккредитованных в Москве финнов между прочим шепнул Райникову, что ослепительная блондинка в собольем палантине вовсе не жена Юхансона, а его дочь. Она — этнограф по образованию, занимается Азией и Африкой. Много времени проводит в командировках и имеет степень магистра. Кроме того, финн добавил, что женщины терпеть её не могут, потому что страшно завидуют красоте и шарму.

Отец зорко следил за Лёвой, и тот словно бы сдавал экзамен. Демонстрировал, что может вести себя безупречно на столь важном приёме, который почтил своим присутствием первый Президент России — тогда ещё крепкий и энергичный. Райников-младший, конечно, не удостоился высочайшей аудиенции, а вот Сибилла перебросилась с главой государства несколькими любезностями.

По-русски она говорила неплохо, но чувствовался акцент вроде прибалтийского, что придавало сказанным словам ещё большую прелесть. Сам Лёва Райников в тот вечер познакомился со многими коллегами из разных стран, а также с их жёнами. Ему пришлось продемонстрировать знание аж пяти европейских языков, включая греческий, и намотать по скользкому паркету парадного зала не один километр.

Отец всегда находился неподалёку, расточал комплименты дамам и вполголоса беседовал с мужчинами о чём-то серьёзном; в то же время от не упускал отпрыска из виду. Судя по выражению лица, папаша был доволен Лёвой. Но вскоре ему пришлось жестоко разочароваться в своём наследнике…

… Телефон доиграл скрипичную мелодию, и Лев поспешно включил связь. Звонила мать, которая, как он и думал, проглядела в темноту все глаза. Свинья он всё-таки, неблагодарная свинья! Отца уже нет, но хоть маму-то нужно поберечь, не болтаться ночами чёрт знает где!..

— Лёва, ты в Москве сейчас? — осведомилась Дора. Она сегодня виделась с сыном, и поэтому не поздоровалась.

— Почти в Москве. Скоро приеду — завтра рано вставать. Пять визитов осталось. Но на сегодня — шабаш! — бодро отрапортовал Райников.

Если даже сейчас их слушают, пусть теряются в догадках, у кого из многочисленных приятелей он оставил или потом оставит дискету. А мог ведь и дома, в Министерстве в сейф положить — почему нет? Поводим немного их за нос, а завтра видно будет.

— Лёва, я на твоём месте всё-таки девчонкам больше внимания уделила бы! Раз уж мать тебе не интересна, калоша старая, так хоть дочками займись! Я их накормила, когда из секций вернулись, и ещё несколько раз ужин подогревала!..

— Да еду, мам, еду, что ты, в самом деле! Я девчонкам ещё надоесть успею. Ну, всё, целую! Пока!

Райников давно уже обратил внимание на грузовую «Газель», которая шла за ним, будто привязанная, от Одинцова. Но как только он завершил разговор с Дорой и попробовал повнимательнее изучить «хвост», она юркнула в сторону Солнцева.

Опять показалось, трус ты чокнутый! И ведь, вроде, не слабак. Занимался горными лыжами, погружался с аквалангом, да и конный спорт предполагает кое-какие риски для здоровья и жизни. Хоть и в очках, а в обиду себя и своих дам не давал никогда. Не одного дебошира успокоил изящным восточным приёмом. А сейчас по-настоящему жутко, хотя вокруг пусто. Ну, мелькнёт несколько пар дальних фар — и снова темно. Будто нет рядом Москвы, и глухая тайга за окном — аж сердце стынет…

… Ещё на том шикарном приёме Лёва отметил, что Сибилла почти всё время стоит одна, если её отец куда-то отлучается. Похоже, Президент был единственным, кто обратился к красавице, тем самым отметив её, и лишь разозлил остальных. Дочь шведского дипломата существовала будто в вакууме. Когда она всё-таки осмеливалась приблизиться к очередной тёплой компании, люди тут же расходились. Сперва Лёва решил, что это ему просто показалось, или же у Сибиллы конфликт с кем-то из тех гостей. Но потом ситуация повторилась — раз, другой, третий.