Ночь с четверга на пятницу - Инна Тронина

— Я… Я закрутился вчера вечером… Меня в Министерство срочно вызвали. Но я мигом, сейчас! Ещё время есть!

— Ну и болван же ты, сынок! — Тёща ударила Лёвку словами, как обухом по голове. — Вот, значит, с чего ваша семейная жизнь начинается! Господи, помилуй! А потом, когда папочки рядом не будет, сам и шнурки, небось, не завяжешь? Если бы мы твоим слово не дали, я первая выступила бы против свадьбы, честное слово! Дарья, ну что ты в нём нашла? Это же кисель, а не человек! Его же дор сих пор с ложки кормить надо. Пусти его сейчас за букетом, он вообще потеряется…

— Я в момент слетаю! — подскочил Артур Тураев — свежий, гладко выбритый, в смокинге с чёрной «бабочкой» у ворота. — Езжайте, а я букет прямо во дворец доставлю. Кстати, мы вместе его и заказывали, дорогу я знаю. Не нужно только нервничать по пустякам, Нина Ивановна! В такой-то день! Ещё столько предстоит, а у вас уже давление повышено! Езжайте, а я мигом! Кину Даше букет прямо у двери, вот увидите…

— Ну ладно, — проворчала Нина Ивановна. Она не очень-то доверяла Артуру и в то же время понимала, что другого выхода нет. Вряд ли лучше него кто-нибудь из собравшихся управится, тем более времени в обрез.

Тураев на лифте съехал вниз, во дворе открыл свой новенький «Гелендваген». И, обдав прохожих веером снежно-соляных брызг, вылетел за шлагбаум. Но Лёва ещё не знал, что задумал друг, и считал себя уже окольцованным. Неужели Артур хочет опоздать, оставить Дарью без букета, и таким образом сорвать свадьбу? Не похоже на него, не такой наивняк. Букет и во Дворце купить можно, там салон недалеко. А то, бывает, тётки прямо у дверей торгуют. Похоже, ничего умнее Артур не придумал, и придётся забыть о прекрасной Сибилле.

Она почему-то не хотела, чтобы Лёва женился на Даше. Значит, сама имеет на него виды — без вопросов. Но если сегодня церемония состоится, Сибилла долго ждать не станет. Тот же Артур её запросто уведёт. Наверное, потому затеял эту байду с букетом. Вроде, и помогал, но, извините, не вышло!

Огромный свёрток в упаковочной бумаге, как Артур и обещал, прямо у дверей Дворца полетел Даше в руки. Нина Ивановна погнала брачующихся вверх по лестнице, чтобы они успели отдышаться и привести себя в порядок. Сама она, устроившись в кресле напротив входа в зал, принялась разворачивать слишком уж большой свёрток, надрывно проклиная дурака-зятя и его черномазого приятеля, которые не сумели выбрать нормальный свадебный букет из флёр д'оранжа и мелких розочек.

Лёвка, который шёл из туалетной комнаты, как бычок на заклание, вдруг услышал истошный вопль Нины Ивановны и бросился вперёд. Она голосила так, что сбежались другие пары, их родственники и сотрудники дворца. Дашин важный, грузный отец, растерянно хлопая глазами, поддерживал в кресле рыдающую жену, которая вместо свадебного букета только что извлекла из упаковки похоронный венок с чёрно-золотым бантом. Собравшиеся издали на диво слаженный стон, а после сделалось так тихо, что звучащий за дверью марш Мендельсона показался очень уж громким и совершенно неуместным.

— А-а-а-а-а! Забирай, придурок!

Нина Ивановна отшвырнула от себя венок, словно ядовитую змею. Артур легко его поймал, повесил себе на локоть и подмигнул оторопевшему Лёвке.

— Ну, хватит! Достаточно! Да чтобы я после этого хоть на секунду здесь осталась! Дарья, поехали домой! Другого найдёшь! И выйдешь замуж по-людски. Платье твоё не зависится, небось!..

— Ну, мама… — попробовала возразить дочь, за что получила увесистую затрещину.

Собравшийся народ бурно обсуждал происшествие. Одна пара едва не пропустила свою очередь, увлечённая вспыхнувшим скандалом. Родители Лёвы наперебой пытались убедить сватью, что, скорее всего, флористы просто перепутали заказы, и можно будет потом отсудить компенсацию.

— Примета плохая — не будет счастья, — перешёптывались вокруг, а для Льва Райникова эти слова звучали золотой симфонией. Он понял всё и еле сдерживался, чтобы прилюдно не пожать Артуру руку.

Даша рыдала, прикрыв ладонью щёку, и сквозь слёзы выкрикивала, что во всём виновата именно мать. Она слишком сильно обижала Лёву, считая его низшим по рангу, а он тоже не деревянный.

— Да плевать мне, случайно или нарочно! — вопила Нина Ивановна, не слушая никаких уговоров. К ней даже вышла заведующая, но всё это не помогло. — Да чтобы после такого знамения под венец идти?! Спасибо, Боженька, спасибо, всемилостивый! Вразумил нас, грешных! Короче, отбой! — Нина Ивановна схватила Дарью за локоть и потащила к выходу. — Не бойтесь, сама всё отменю и утрясу! Заплачу даже за такое счастье… Чтобы вас больше никогда не видеть! И уж, будьте покойны, все люди узнают, как вы доченьку мою одарили, чего пожелали ей, голубушке… Да будьте вы прокляты вместе с вашим недоноском! Получите то, что нам сулили!

Нина Ивановна тогда ещё не решалась оскорблять лично Артура, хотя на языке у неё вертелись разные обидные слова типа «чурка», «ишак» и «урюк». И от невозможности высказаться по полной программе в сей тяжкий миг она осатанела до пены на губах. Лёва, наблюдая это, с ужасом подумал, что венок может потребоваться самой Нине Ивановне, и тогда они с Артуром станут убийцами.

— Венок я забираю, — шепнул Тураев другу. — У меня как раз приятель доширялся — сейчас еду хоронить. Ты прикинь, какая разница получилась. Потом сочтёмся.

— Я вижу, жених не сильно расстроился, — заметил Марк Райников. — Что же ты раньше не отказался в этот брак вступать? Не поехал бы в Грецию? Да! Страна НАТО — мало ли что? Но разве в других подразделениях места для тебя не нашлось бы? Только в расходы ненужные да в скандалы вогнал обе семьи…

— Похоже, этой свадьбы не хотел никто, — согласился с несостоявшимся сватом Сергей Сергеевич Гаврилов. — Кроме, может быть, Дарьи. Да и то только потому, что она молодая и глупая. Помимо вашего Лёвы она и мужиков-то не знала. Не с кем сравнивать было — только и всего. Давайте, раз уж так вышло, разойдёмся миром и позабудем всё, не то погрязнем в упрёках и сварах…

— А я, Серёженька, не хочу забывать! — взвилась до потолка Нина Ивановна. — Осрамили нас на всю Москву, а ты позор забыть хочешь? Да на тебя теперь в любом приличном доме станут пальцами показывать, в каждом салоне кости перемоют. Дочерью твоей побрезговали, а ты давай, подставляй левую щёку! Пускай ещё врежут! Я всё не верила, что про него, — Нина указала на Лёву длинным алым ногтем, — болтают. Не по рылу ему, казалось. А теперь вижу — правду народ говорит. Пока мы, высунув языки, к свадьбе готовились, ваш Лёвушка с гулящими девками по ресторанам таскался. Молчи! — заорала Нина Ивановна на Райникова-младшего, который, вспыхнув и сжав кулаки, шагнул к ней. Он намеревался если не ударить зарвавшуюся хамку, то уж точно оскорбить. — Заткни хлебальник, гад, или я сейчас при всех её имя назову и расскажу, чем эта особа занимается в Москве! И не только в Москве, между прочим! А отец-то у неё приличный — говорят, потомок короля Карла, который в Полтаве с Петром воевал. А воспитал… — Нина Ивановна безнадёжно махнула рукой. — Сергей, Даша, пойдёмте отсюда. Пускай венок этот себе на погребение забирают. Их придурок обязательно плохо кончит, если останется с той шпионкой. Ему этот знак был, не нам. У нас совесть чистая. Не реви!