Монополия на чудеса - Владислав Силин

Он хотел инсценировать нападение чупакабраса и в ожидании меня выпустил его из клетки. Вот только случилось все несколько не так, как он рассчитывал. Тварь оголодала и напала на своего создателя. Это, кстати, объясняет «зверей из тени», о которых лопотал старик.

Не окажись я таким до безобразия везучим – лежать мне сейчас в кормушке проклятых тварей.

Я поднял глаза к небу. Где-то там сияет моя путеводная звезда… А еще там сидят великолепные парни, единственная цель жизни которых оберегать мою задницу от неприятностей вроде этой. Спасибо вам огромное, ребята!

– Пойдем, солнце. – Я тронул Свету за плечо. – Похоже, все, что могли, мы выяснили.

– Ага, – согласилась она весело. – Ну и ладно!

«Елочка» доживала последние мгновения. Горестно мигнув, заклятие распалось. В следующий миг от Светкиного визга кони шарахнулись по дальним углам стойл.

Мы рано расслабились. Из-за угла выплывали три пары огоньков: золотые, красные и багровые. Тварь вступила в световой круг, обретая очертания цербера – три волчьи башки, змеиная шерсть и кольчатый хвост с пастью на конце.

– Берегись!!

Пистолет сам прыгнул мне в руку. От грохота, многократно спрессованного арками перекрытий, я на мгновение оглох. Брызнули алые рубинчики крови.

– Реш, я прикрою! – азартно крикнула Света. Она торопливо расчертила воздух огненной монограммой, слепила в комок и бросила в тварь. «Пламенный глагол» зашипел, прогрызая шкуру.

Заклятие это убивало наверняка, воспламеняя сердце противника. Вот только у цербера не было сердца. Он помотал единственной уцелевшей головой и прыгнул.

Отчаянно заржали лошади; твари в клетках завыли, захрипели, залаяли. Когтистая лапа снесла меня в сторону. Когти склизнули по плитке пола, и цербер, проехав на заду, вращаясь, уткнулся мордой в живот дзайаны.

Ошалелыми глазами зверь и человек смотрели друг на друга.

– Он меня нюхает! – завизжала Светка. – Реш, спаси-и!!

– Не шевелись!

«Эфа» голодно клацнула в руке. Та-ак! Обойму милейший Людей подсунул мне неполную. Сэкономил святые патрончики, гад!

Оставалось одно: бить тварь врукопашную.

Чудовище раззявило пасть, хватая девчонку за руку. Та даже колдовать не пыталась: визжала и молотила цербера рюкзачком. Я прыгнул зверю на хребтину, но тот свалил меня ударом змееглавого хвоста.

И тут… Поверите ли: никогда не думал, что так обрадуюсь святоше-инквизитору!

– Паства, держись! – разнеслось под сводами подвала. – Семпер друдге перкутиатур!

Черно-белый вихрь просвистел по коридору. От чудища в разные стороны брызнули ошметки: оторванные лапы, кольчатые сегменты хвоста. Зверь взвыл дурным голосом, пытаясь вырваться. Не тут-то было! Вихрь втянул его в себя и разметал клочьями сухой соломы.

Повисла легкая тишина.

Черно-белый волчок сжался, принимая очертания человеческой фигуры. Иштван стоял на одной ноге, сложив ладони перед грудью. Вот он развел руки в стороны, становясь похожим на святую птицу-фарохара.

Я с трудом поднялся на ноги. В ушах звенело.

– Благодарю вас, отец Иштван. Вы… вы очень вовремя!

– Господа благодари, – скривился священник. Он хмуро рассматривал свою рясу. Выглядела та так, будто по ней размазали пару килограммов мясного фарша. – Вот же огорчение друджево… – бормотал Иштван, – Новенькая же ряса, а?.. На неделе пошил!.. А химчистки божественные нонеча того… в алеманчик…

– Да не беспокойтесь вы, отче! – Света тяжело оперлась о пол, поднимаясь. – Я вам постираю.

От взгляда священника можно было зарядить аккумулятор:

– За глаголом следи, паства! – рявкнул он. – Постираю!.. Рясу божескую, соплистка хренова. Однако, – добавил он, смягчившись, – господь в моем лице не откажется от пожертвования.

– Щедрого?

– Щедрого мало. Тут обильное более уместно.

– А я только умеренное могу… – огорчилась Света. – Студентка я.

Настала пора мне вмешаться:

– Я добавлю. В складчину, может, даже и на достойное наскребем.

– Достойное… Пфе!.. Вы учитывайте, паства: мне еще с богом делиться.

Поторговавшись, сошлись на солидном. Половина Вениного задатка (все, что имел с собой) отпраздновала новоселье в сандалиях священника. Света сбегала к оторванной голове цербера, выдрала из зубов рюкзачок и достала двадцать алеманов.

– Больше нету, отче. Стипуха через неделю, я занесу.

– Путем друджа идешь, дочка!

– Да что мне, – обиделась та, – натурой отдавать?! Нету, блин! Нету!

– А отработать?

– Ну я же сразу предложила рясу постирать!

Аснатар умолк. В Светкины прачечные таланты он почему-то не верил.

Мы вернулись в коридор, ведущий к лаборатории, там уже крутился инспектор. Похоже, о недавней бойне Винченцо великолепный и не подозревал.

– А, голубчики-соколы! – обрадовался он. – Бегемоты-крокодилы! А я-то думаю, куда вы запропастились?

– Мы определяли меру мирской любви к господу, – кротко сообщил аснатар. – Желаете подискутировать?

– Нет, товарищи понятые. Я господа люблю совершенно бескорыстно. Что с вами случилось?

Я рассказал о нападении цербера. Винченцо слушал внимательно. Морщины на его лбу то собирались в гармошку, то разглаживались, словно играя «Подведенские вечера».

– Тварь пряталась где-то здесь, – уверенно объявил он. – Где именно? А! Здесь много клеток! Она сидела в клетке!

– Гениально. – Мы не удержались от аплодисментов.

Винченцо раскланялся. Его вдохновляла новая версия:

– В какой же клетке сидел цербер? – бормотал он. – Клеток много, надо вызывать экспертов… Но! Путем умозаключений я прихожу к выводу, что ныне эта клетка пустует. Вот оно! Моя Гертруда, удались и ты! Надо найти пустую клетку!

– Эта, – указала Светка на решетку, возле которой мы стояли.

– Сударыня, надо подходить системно. Разобьем коридор на квадраты, начнем с самого начала.

– Так она открыта! И вот… следы когтей, шерсть… он недавно линял! – Света подняла за хвост дохлую змею.

– О, эта женская логика! – Винченцо в раздражении закатил глаза. – Только из уважения к прекрасной даме. Офелия, ты честная девушка? – и, открыв решетку, шагнул внутрь.

В молчании мы последовали за ним.

– Как, интересно, Вениамина раньше не съели? – . проворчал я, рассматривая замок. – Такая безалаберность… Замки только что зубами не открываются.