Монополия на чудеса - Владислав Силин

– Может, он сам открылся? – предположила Света.

– Да нет, не сам… И не ломал его наш дружок. Замок отперт ключом. Или отмычкой, – добавил я вполголоса, разглядывая замочную скважину.

Отмычкой… Какому же сумасшедшему пришло в голову выпустить чудовище на волю? И зачем?

На всякий случай мы осмотрели камеру. Выяснилось, что цербера действительно готовили на роль сторожа. В клетке стоял отпертый сейф. В нем мы нашли старую туфлю, стакан с тухлой водой и пачку денег. Все это Семен забрал с собой в качестве вещественных доказательств.

Перед тем как уйти, я попросил дзайану еще раз посветить в камере. Она заговорщицки мне подмигнула, и яркое «елочное» сияние распутало тени по пыльным углам сейфа.

Ха! Вот она – деталь, которую проглядели Винченцо и аснатар. Я склонился над сейфом. Судя по тому, как лежала пыль, кроме найденных «вещдоков», в сейфе раньше лежало еще кое-что.

Коробка.

Или большая книга.

(Отдохновение, 12.10,

рассказывает Игорь Колесничий)

Как и все хорошее, расследование наконец закончилось. Настала пора прощания. Тяжелее всего оказалось избавиться от Семена. Он все порывался нас подвезти – для того, по его словам, чтоб не «остаться старой девой и из-за нас в аду мартышек нянчить». На самом деле, я подозреваю, ему страстно хотелось вымочить мою жилетку слезами, рассказать все новости отдела за последние пять лет… в общем, проделать все те вещи, что обычно проделывают потерявшиеся старые друзья.

Меня это не устраивало. Винченцо и так слишком много. Кроме того, выяснилось, что он не только болтун, но и растеряха. Квитанция из башни безмолвия подевалась неведомо куда. Семен клялся, что у него все учтено и оприходовано, однако, сколько ни рылся в портфеле, так ее отыскать и не смог.

Это наводило на мысли.

Задумчивые.

Ладно, если Семен действительно сунул ее за подкладку… А ну как посеял? Где прикажете искать торговца трупами? Номер башни я не запомнил, а перетряхивать все веденские похоронные конторы жизни не хватит.

Впрочем, теперь это не мое дело. На Вениаминов гонорар я могу не облизываться, а значит, дальше заниматься этим расследованием никакого резона. Все равно для профилактики я устроил капитану роскошный нагоняй. Он в отместку выписал мне повестку на Булочную, семь.

– Приходи завтра, чаю попьем, – и подмигнул загадочно. – У меня к тебе непристойный интерес есть.

– Ну какой интерес, – усмехнулся я, – крыса ты соприматовая? Ты ведь даже до примата не дорос, малахольный.

– Следствие попрошу не оскорблять! – обиделся он. – И вообще, моя Гертруда, удались и ты.

На том и порешили. Иштван отправился «делиться с богом», а мы вернулись на станцию, где уселись на скамейку ждать поезда. Огненный боярышник склонился над нами, качая унизанными перстнями ягод ветвями.

– Нищета, – весело резюмировал я. – А ведь еще вчера был солидным обеспеченным красавцем, с надеждами на будущее.

– Ну, ты и сейчас красавец, лапа. А надежды – большие были?

– Две тысячи алеманов.

– Ого! Дед Вень не мелочился. – Дзайана задумалась. – Слушай, – объявила она после недолгого молчания, – а давай я тебя найму?

– На что? Очередную лабораторку сдавать?

– Не-е… Слухай сюды, солнце.

Она полезла в карман изжеванного рюкзака и достала листок бумаги – тот самый, что выцыганила у Вениамина.

– Вот, любуйся, – протянула мне. – Это дзайанский белый лист.

Я с интересом повертел его в руках. Дзайаны не обманывали – действительно, ни пятнышка, ни буковки. Совершенная белизна.

– Соблазняешь меня в манары? Учти, я продаюсь со вкусом и задорого.

– Что ты, лапа! Я пред тобой преклоняюсь и благоговею. Нет, без шуток! – добавила она, заливаясь краской. – У меня к тебе другое дело. Помнишь, как Вениамин отдал мне этот лист? – Я кивнул. – А остальные, сказал, у Марченко… Так вот, Марченко – это дедов закадычный друг. Веня ему доверяет как самому себе. Он и листы, которые наши, все отдал ему. Вкастовываешь?

– И очень даже хорошо. А ты, значит, собираешься вернуть фамильные богатства.

– Ну да! Только Алексей Петрович мне не поверит. Я же дзайана! А вот ты человек, он тебя под «Чистосердечным признанием» расспросит. Это чара такая специальная. И ты всю правду расскажешь. Ой, лучше бы не всю!..

– А на тебя «Чистосердечное» не подействует?

– Подействует. Просто я Алексея Петровича считаю существом наинижайших моральных качеств, анфан терриблем, моветоном и… мудаком, короче. Под чарой я чистосердечно все это ему выскажу.

– Ясненько. Ну, значит, разовый контракт на охрану. Отдавать будешь со стипендии. Пожизненно.

– Да ты что, Решик! – Она засмеялась. – Когда у меня листы будут, мне за них столько денег отвалят! Ты дзайанов не знаешь! – И добавила с неожиданной горечью: – Они за лишнюю ману удавятся… Вот и предки мои тоже… Ай, ладно…

Мне очень хотелось выяснить, что же у нее случилось в семье, но тут подошла электричка. Вообще, смешная ситуация: два почти миллионера, а на билет ни сента. К счастью, наши несчастные мордашки растрогали кондукторшу до глубины души[6]. В результате мы комфортабельно устроились на ступеньках вагона, с аппетитом жуя горячие яблочные пирожки. Пирожками нас угостила та же кондукторша, сбегав за ними на остановке в привокзальный ресторанчик.

Мы отправлялись навстречу новым приключениям… Правда, в тот миг я совершенно не представлял, в какое грандиозное дело впутался.

Жил Алексей Петрович неподалеку от вокзала. Я и не подозревал, что в городе есть такие идиллические места, словно вынырнувшие из позапрошлого века. Мы спустились по парковому косогору, пересекли перламутровые отмели мостовой и вышли к средневековым бастионам в стиле поздней летящей готики.

За чугунной оградой задорной яблоневой листвой светился уютный садик. Здесь размещался питомник мохнатых мишек-кавказцев. Щенята почуяли прохожих и собрались у забора, просовывая между прутьями любопытные черные носы. За деревьями сорванно лаяла их мать.

– Нам сюда? – спросил я.

– Нет, дальше.

Путь вывел нас к арке-подворотне с заржавелой решеткой. Знаю я такие арки… Ведут они в глухой пыльный двор, крест-накрест исчерканный бельевыми веревками, с бурьяном и старыми пластиковыми ящиками. Жить в таких местах мило и скучно. Однако есть в этих двориках и свое очарование. Например…