Майская ночь, или Утопленницы - Евгений Юрьевич Лукин

он теперь выпадет, следующий раз?

И поди ещё найди тот курганчик с пещеркой…

Вот что надо будет сделать — сходить в Красный Стрежень и расспросить, где живут Нехорошевы… те, что коровёнок держат… А уж с Ефремкой-то я как-нибудь договорюсь…

— Тут он, тут!.. — вопил кому-то тем временем мой приятель. — Отбой, нашёлся!.. Пошли! — дёрнул он меня за локоть.

И пошёл я за ним в сторону ерика — навстречу полицейскому протоколу, расспросам, объяснениям, неизбежному сбивчивому вранью и прочим мелким бытовым неприятностям.

2019–2021

Волгоград

ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА

На самом деле было два Разина. Точнее: один был, другой есть. Тот, который был, считается реальным — именно про него и слагаются исторические романы. В них, идеологически обтёсанный, он предстаёт народным освободителем, вождём крестьянского восстания, а то и (бери шире!) борцом с тоталитарным режимом. Бог с ним! О нём уже и так много чего понаписано.

Меня всегда интересовал другой, мифологический Стенька, герой народных преданий и песен: разбойник, колдун, хранитель кладов, великий грешник, осуждённый Господом на мучительное бессмертие, претендент на роль языческого божества рек, озёр и прочих водных угодий. Этот Разин существует и сейчас, да и будет существовать до тех пор, пока в захолустном застолье не перестанут после очередной рюмки заводить со слезой «Из-за острова на стрежень…» (романс, конечно, авторский, но, коли на душу лёг, будем считать его народным).

Долгие годы меня донимал соблазн — сочинить о Стеньке фэнтези. Попробовал — не вышло. Видите ли, фэнтези — это тот же исторический роман, просто не подтверждённый документально. Всё остальное (язык, манера изложения) — в точности такое же, не отличишь. Словом, обычная литература.

А народный склад сказаний настолько хорош, что грех его было портить. Вот я и рискнул собрать разрозненные байки воедино, связав их общей байкой, мною же и выдуманной. Насколько удалось — судить не мне.

Состыковывая отдельные истории, приходилось их слегка изменять, перетасовывать, кое-что добавлять от себя. А как вы хотели? Перевирая — да не приврать? Так не бывает.

Иногда я вынужден был даже обращаться и к так называемым историческим источникам, но, думаю, основанные на них отрывки не слишком выбиваются из общего повествования. Недаром же сам Степан Тимофеевич сказал однажды автору этих строк: «А учебник тобе — не байка?»

Примечания

1

Настя очевидно путает: себекозухия — действительно род крокодилов, но, во-первых, обитали они в Южной Америке, во-вторых, вымерли сорок миллионов лет назад, в-третьих, все были сухопутные.

2

Видимо, Рюрик.

3

Явный анахронизм, хотя следует отметить, что в легендах о гибели Ермака и Чапаева много общих черт.

4

Трудно сказать, какое море в данном случае имелось в виду: Балтийское или Чёрное.

5

Считается, что Каспийское море в ту пору звалось Хвалынским, но, видимо, Степан Тимофеевич за триста лет успел привыкнуть к новому его имени.

6

Обращение, несколько неожиданное для разбойников, но, во-первых, так сказал сам Степан Тимофеевич, а во-вторых, у Садовникова записано в точности то же самое.

7

Должно быть, Оренбург, в ту пору ещё не основанный.

8

Местоположение неизвестно.

9

Не по понятиям.

10

Вниз головой (уст.)

11

Жалкая — милая, любимая (казач.)